Как видеонаблюдение в Беларуси превратилось в инструмент репрессий

За 5 лет Беларусь обросла почти 60 тысячами камер, и это еще не конец. Медиазона рассказывает, с чего все начиналось и как работает система компании Synesis, «посадившая» тысячи беларусов за протесты.

«Составляется рапорт, что в рамках работы системы Kipod был установлен гражданин, который находился на проезжей части. Информация направляется в СК, там сразу дают ход этому делу: за человеком приезжают, задерживают, признают подозреваемым», — так Владимир Жигарь из BELPOL описал «соучастие» камер видеонаблюдения в репрессиях против протестовавших в 2020 году беларусов.

60 тысяч камер за пять лет

В 2019 году в Беларуси было установлено менее 100 камер, подключенных к «системе мониторинга общественной безопасности». В 2020-м таких камер стало уже 700 (515 из них — в метро), к 2024 году — 35 тысяч. По данным на весну 2025 года — уже 60 тысяч камер.

Александр Шатров, один из руководителей компании Synesis — компании-разработчика платформы распознавания лиц Kipod — в 2019 году говорил, что в планах у фирмы подключить к системе 360 тысяч камер за пять лет.

В июне 2025 стало известно, что МВД намерено потратить на камеры еще как минимум 660 тысяч долларов.

Начали с хоккея

Единая система видеонаблюдения начала формироваться в Беларуси перед Чемпионатом мира по хоккею в 2014 году. За год до него, в ноябре 2013, года Александр Лукашенко подписал указ № 527 «О вопросах создания и применения системы видеонаблюдения в интересах обеспечения общественного порядка».

Текст документа недоступен целиком, на Национальном правовом портале опубликовано только извлечение из него. Документом Лукашенко постановил создать в Беларуси «систему видеонаблюдения за состоянием общественной безопасности (далее — система видеонаблюдения), состоящую из средств системы видеонаблюдения, каналов связи, используемых для передачи зафиксированной информации, оборудования, используемого для приема, обработки и хранения зафиксированной информации, и иного оборудования, используемого для обеспечения функционирования системы видеонаблюдения».

Пользоваться системой разрешили МВД, КГБ, ОАЦ, МЧС, ГПК и ГТК, Службе безопасности президента.

Документ определил сотни объектов, которые должны быть оснащены камерами: все минские автовокзалы, станции метро, оживленные подземные переходы, здания районных администраций, крупные гостиницы, спортивные сооружения и так далее.

С годами установка камер станет обязательной для бизнеса (кафе, магазины и так далее), по распоряжению исполкомов камеры установят на въездах и выездах в город, остановках, заправках, вблизи мемориалов и памятников, в кафе, барах, магазинах, школах и административных зданиях.

В 2021 году Мингорисполком опубликовал решение, в котором перечислил более 1000 объектов, которые должны быть оборудованы «средствами системы видеонаблюдения за состоянием общественной безопасности». Основание для такого решения — все тот же указ Лукашенко № 527. Такие решения приняли и другие областные исполнительные комитеты.

Карманный тендер для системы

В 2017 году появляется РСМОБ — республиканская система мониторинга общественной безопасности. Лукашенко издал указ о ее создании.

В нем перечислен комплекс оборудования, задействованного в мониторинге: камеры видеонаблюдения за общественной безопасностью, локальные системы видеонаблюдения, различные специальные детекторы, каналы связи единой республиканской сети передачи данных, программная платформа системы мониторинга, аппаратный комплекс республиканского центра обработки данных (РЦОД) и другое.

Для управления этой системой нужен был технический оператор. В 2018 году в тендере на эту позицию победила компания «24×7 Паноптес» — дочерняя структура компании Synesis, которая создала Kipod.

Инициатива BELPOL указывала в расследовании, что среди собственников компании — жена так называемого «кошелька Лукашенко» Алексея Олексина Инна, а также ООО «Энерго-Оил-Инвест», принадлежащее супругам. Глава «Паноптеса» — бывший силовик Алексей Кныш (ставший главой компании незадолго до тендера).

В феврале 2022 года государство сменило оператора РСМОБ — вместо Synesis им стал «Белтелеком».

Как используют Kipod

Kipod — платформа на основе искусственного интеллекта и Big Data, на базе которой и работает РСМОБ. С помощью этой системы силовики могут распознавать лица и номера машин. Программу использовали, чтобы вычислять участников протестов, из-за этого Synesis попала под европейские санкции.

Компания пробовала судиться с ЕС, однако иск был отклонен. В компании заявляли, что их флагманский продукт не используется для поиска протестующих, но суд решил иначе. Использование Kipod для поиска в таких целях доказывают в том числе и «слитые» в 2020-21 годах разговоры высокопоставленных силовиков.

Силовики говорили о том, как можно разыскивать протестующих при помощи видеонаблюдения, а также обсуждали, что на протестах нужно снимать лица.

В распоряжении инициативы BELPOL есть разговор Максима Свирида, экс-начальника ГУУР МВД и Сергея Ушакова, начальника УУР ГУВД Мингорисполкома. Они обсуждают некого Балбуцкого, милиционера-специалиста по работе с Kipod. Он при помощи системы искал местоположение Николая Дедка, по одежде и лицу.

Опубликованы также записи с нагрудных регистраторов милиционеров, участвовавших в подавлении протестов 2020 года. Там звучат фразы: «Лысого снимай, мы этих сняли» и так далее.

По словам экс-сотрудника уголовного розыска Владимира Жигаря (сейчас представителя BELPOL), несмотря на то, что система Kipod заработала с 2018 года, рядовые сотрудники милиции если и слышали о ней, то часто не имели возможности ею пользоваться.

Жигарь рассказывает, как выглядела поимка человека, присвоившего себе чужой телефон:

«Нужно было получить запись с обычной камеры наблюдения, после чего все посмотреть самому, найти кадр, на котором человека максимально хорошо видно, распечатать его и ходить «по местным притонам» показывать это фото».

Сейчас, по словам Владимира, старт многим уголовным делам за участие в протестах был дан благодаря анализу видеозаписей при помощи Kipod. В 2021 году сотрудников милиции специально обучали работе с ней.

— Силовики накопили тысячи записей, миллионы гигабайт. Человека по видео идентифицировали — составляется рапорт о том, что в рамках работы системы Kipod был установлен такой-то гражданин, который находился на проезжей части. Собирается информация, которая не требует общения с этим человеком.

Материал собирают очень быстро, пять-шесть бумажек. Их направляют в СК, там сразу дают ход этому делу: за человеком приезжают, задерживают, признают подозреваемым, допрашивают, проводят процессуальные действия — все, это старт.

Дальше смотрят его технику, контакты, какие-то связи, чтобы чем-то заполнить это дело. Но старт — это именно отождествление человека через систему Kipod, — описывает Жигарь алгоритм действий милиции.

При необходимости силовики могут получить доступ к видео не только с камер, установленных, например, на станциях метро или улицах, но и к видео с камер на частных объектах. Милиционер приходит в кафе/магазин/жилой комплекс, договаривается с охраной, смотрит записи, и если находит «что-то интересное» — оформляет постановление о выемке файлов.

«Включили запись, спросили: «Узнаешь себя?»». Записи с камер в уголовных делах

Алгоритм работы милиционеров с Kipod прост: в систему загружают файл и дают команду проанализировать видео и присутствующих на нем людей. В платформу интегрирована база паспортов беларусов, система показывает процент сходства.

Настройки РСМОБ позволяют синхронизировать записи с нескольких камер — они будут показывать видео, сделанные в одно и то же время. Так можно проследить маршрут человека. По видеокамерам в метро вычислили, например, анархиста Николая Дедка — после пяти месяцев в подполье.

— Kipod мяне выпаліў, дакладна я не ведаю як. Але, па ўсім бачна, што нягледзячы на тое, што я быў у бейсболцы, у масцы на твары, вылічылі. Як мы ведаем, у алгарытме ўжо тады была хада, вопратка, вушы, адкрытыя вочы, адкрытыя ўчасткі твару. Потым справа тэхнікі. Ад гэтай камеры на станцыі метро "Магілёўская" прасачылі да майго месца жыхарства, — рассказывал Дедок в интервью каналу «Жизнь-Малина».

За минчанином Евгением Баровским пришли спустя несколько дней после участия в протестном марше, силовики нашли его по видео с камер наблюдения в районе станции метро Пушкинская.

— На выходе из магазина скрутили пять человек. Ударили, я упал — уже плохо помню. Что-то кричали, положили на пол в микроавтобусе возле боковой двери — всю дорогу я там и лежал. Один был опер без маски, еще четверо в балаклавах. Ну и начали выбивать показания прямо там:

— Даю тебе две секунды на ответ: в каком месте перекрывал дорогу?

— Нигде не перекрывал…

И в этот момент наносят удар. По телу, по ногам, все синие потом были.

Баровского и еще трех человек обвинили в том, что они пытались отбить протестующего у силовиков в районе метро Пушкинская. Потерпевшими по этому делу признали семерых омоновцев. Минчанина приговорили к 4 годам колонии.

Участников «хороводного дела» в Бресте, по котором осудили более 140 человек, находили в том числе по камерам видеонаблюдения.

— Говорят, что людей туда специально повели. Там установлены хорошие городские камеры видеонаблюдения и можно потом хорошо различать лица по видео, — вспоминала о том дне брестчанка Полина Лешко.

О камерах ей на допросе сказал следователь. Позже Лешко осудили на домашнюю химию за участие в протестах. В пресс-релизе о «беспорядках» 13 сентября 2020 года в Бресте МВД показало именно видео с уличной камеры.

Проведшего в колонии почти пять лет Якова Шафаренко также нашли по видео с протестов: после задержания запись ему показали в ИВС.

— На третий день в ИВС зашли трое в штатском, завели в кабинет. Один открыл ноутбук, включили запись с протестов: с трех метров крупным планом, как я замахиваюсь. Спросили: «Узнаешь себя?» И сразу: «Пиши». Никакого адвоката. Дали лист и ручку — я написал объяснение, они забрали, ни протокола, ни копии мне не дали. Вернули в камеру, а еще через трое суток перевезли в СИЗО, — рассказал брестчанин в интервью «Белсат».

Брестского учителя Андрея Салапуру нашли более чем через три года после протестов, по видео, которое снял кто-то в толпе. Андрей на нем виден был достаточно отчетливо. Кто его снял — брестчанин не знает.

«Стою, снимаю очки, это фиксирует камера. Мне тогда дали 15 суток». Камеры-доносчики

Видеонаблюдение с распознаванием лиц на улицах усложняет жизнь и тем, кто осужден по политическим мотивам на домашнюю химию.

Источник «Медиазоны» рассказал, что при постановке на учет после суда всех осужденных фотографируют, чтобы внести в базу.

Если человек из «базы» попадется на камеру в неположенное время, сообщение об этом будет автоматически отправлено инспектору. За нарушения осужденный может быть наказан арестом, за три нарушения химию заменят на колонию.

Беларуска Екатерина оказалась на сутках из-за того, что вне своего расписания на домашней химии поехала с ребенком к стоматологу и зашла на почту, где ее и «заметила» камера. Беларуска вернулась домой, и в тот же день с ней связалась инспекторка из милиции.

— У нее было маленькое видео, где я стою, на полминуты снимаю очки, и это мгновенно фиксирует камера. Мне тогда дали сразу 15 суток.

Екатерина уточняет, что качество картинки было достаточным, чтобы узнать человека.

Из рассказов других «химиков» она вспоминает, что все осужденные знают о камерах, но какая именно камера может «срисовать» — непонятно, нет списка объектов. Вычисляли «опытным путем»: кому-то оформили нарушение после того, как зафиксировали в каком-то магазине — «ок, теперь все знают, что туда лучше не ходить».

Еще одного беларуса на домашней химии во время пути домой вне установленного времени сняла камера в метро, тогда его тоже отправили в ИВС на Окрестина.

После этого он стал заходить в транспорт, ТЦ и магазины только опустив голову, в маске и капюшоне. На отметках в милиции осужденные на домашнюю химию обсуждали между собой разные случаи — кого-то камера зафиксировала в подземном переходе, кого-то — на заправке «Беларуснефти» на съезде с кольцевой дороги и т.д.

Источник: Салідарнасць

«Дудя смотрел? А Дудь — шпиён». Беларусы рассказали, как сейчас проходят проверки телефонов и опросы на границе

Александра Шакова

При возвращении в страну беларусов и иностранцев продолжают проверять на границе. «Медиазона» мониторит чаты по пересечению границы и рассказывает о том, как такие проверки проходили месяц назад.

«Сделали скриншот экрана, и у них высветились штрих-коды»

Как пишут пользователи, поводом для дополнительной проверки при возвращении в Беларусь может стать долгое отсутствие в стране, украинский паспорт, нахождение человека в базе «Беспорядки» — из-за «административки» по протестным статьям.

Одна из участниц чата рассказала, что живет за границей более 20 лет, несколько лет не приезжала в Беларусь. На границе она попала на проверку.

«Разговор прошёл быстро: отвели в сторонку и задали несколько вопросов. Почему так долго не приезжала, где была и так далее. Я живу в ЕС и приезжаю редко. Телефон смотрели, но соцсети не проверяли. Открыли приложение с телефонной книгой, каким-то аппаратом сделали что-то вроде скриншота моего экрана телефона и у них высветились штрих-коды. После этого спросили, в каких соцсетях я зарегистрирована. Я ответила, что в инсте, телеге, ютубе. Сама предложила посмотреть, если интересно. Сотрудник, который со мной общался, смотреть не стал, отдал телефон. Общение заняло не более 3 минут».

Судя по сообщениям в чатах, вопросы могут возникнуть из-за родственников за границей или «подозрительных» друзей в социальных сетях.

«У подруги проверили телефон, спросили о сыне (сразу по номеру определили, что в Америке). Тон беседы был вызывающий».

«В идеале выйти из "подозрительных" групп, удалить из друзей людей, которые "против" [власти]. У меня взяли телефон и я видел, что смотрели контакты, фотографии, вайбер, вотсапп, ВКонтакте. У парня из автобуса нашли какую-то переписку за 2020 год и дали "справку", чтобы он по приезде домой куда-то сходил. Интересовались, где живу в Польше, кем и где работаю», — делится опытом один из участников чатов.

«Дудя смотрел? А Дудь — шпиён»

При проверке телефонов силовиков, среди прочего, интересуют лайки и подписки в социальных сетях. «Экстремистский» лайк — повод вызвать наряд милиции и отправить вас в РОВД «разбираться». Дальше может быть водворение в ИВС, суд, сутки и штраф. В списке экстремистских материалов тысячи позиций, поэтому что-то лайкнуть, не придав этому значения, легко. Люди советуют тщательно готовиться к проверкам.

«Готовьте свои телефоны на проверку. Все ваши лайки в соцсетях будут проанализированы».

«100 раз все пересмотрите — проверяют соцсети, лайки. Я слышала, даже удаленные».

«За лайк можно в изолятор загреметь. Вы можете быть и не в курсе, что лайкнули кого-то три года назад, а он теперь экстремист. И всё, поедете на сутки. Это реальные случаи и не один. Дудя смотрел? А Дудь — шпиён. В результате как раз к ужину с макаронами успеваете».

«Уберите украинские сайты и номера телефонов»

Особое внимание уделяют украинцам — при въезде в Беларусь их точно вызовут на разговор, об этом тоже пишут в чатах о пересечении границы. «Ждем украинцев» — частое сообщение там.

Люди с украинским паспортами рассказывают о своем опыте прохождения проверок:

«Уберите все украинские сайты и номера телефонов. Уберите фото с символикой, чтобы ничего не было про события сегодняшние. Спрашивают всё. Про детей могут спросить, где работают, служат. Лучше говорить правду — у них всё есть. Если Вы едете в Россию, у вас должен быть билет на самолёт до Шереметьево, иначе вас не пропустят, если нет российского паспорта (второго)».

Пользователи в чатах, бывает, спорят о проверках — о том, что силовики могут «подкинуть» вам подписку.

«При проверке телефона быстро и незаметно подписать вас на какой-нибудь говноканал не составляет труда. Но это будет выглядеть подленько. Это маловероятно, но если человек грезит очередной звёздочкой на погонах…».

«Все иностранцы проходят проверку с сотрудником КГБ: телефон полностью — соцсети, галерея, лайки, подписки, контакты — досконально. И нет такого понятия "успокоились". Это (их) работа».

Источник: Медиазона Беларусь

Маковая «крыша»

Как беларусские силовики годами «крышевали» наркоторговцев и благодаря кому избежали ответственности

Несколько лет назад на всю Беларусь прогремело уголовное дело об опиумных наркотиках. По обвинению в их сбыте 29 человек приговорили к тюремному заключению на разные сроки – от 3 до 14 лет.

Журналисты «Бюро» получили и проанализировали 80 томов этого уголовного дела. В них мы нашли свидетельства того, что торговлю наркотиками годами «крышевали» сотрудники силовых ведомств. На допросах звучали имена «покровителей» и были названы расценки за «крышу». Однако эту информацию следствие предпочло проигнорировать. В результате никто из силовиков, на которых указали фигуранты, не понес наказания. Практически все они продолжили работать в органах.

Более того, мы обнаружили в уголовном деле признаки фальсификации в интересах Николая Карпенкова, нынешнего замминистра внутренних дел Беларуси.

КАРЬЕРИСТ С ДУБИНКОЙ

2020 год начался для Николая Карпенкова безрадостно.

Он, начальник главного управления по борьбе с организованной преступностью и коррупцией (ГУБОПиК), готовился уходить в отставку. Не по своей воле: срок контракта истекал, и в верхах продлевать его не спешили. От безысходности даже пришлось ездить по частным фирмам столицы – выпрашивать работу в службах безопасности.

Для Карпенкова, кадрового силовика и заядлого карьериста, это было унижением. Он не хотел вот так просто сходить с дистанции. Подвернись хоть малейший шанс остаться в органах, он бы его не упустил – переступил бы через любого. И шанс подвернулся.

ГОРЕ МАКОВОЕ

До прихода в ГУБОПиК Николай Карпенков возглавлял наркоконтроль. На этом посту он публично боролся с бубками. Так называли семена мака, загрязненные наркотическими веществами.

В Беларусь бубки пришли в начале 2000-х, а уже к 2014 году они занимали около 60% от всего рынка запрещенных веществ, в отдельных регионах – 85%.

Такая популярность наркотика объяснялась дырой в законодательстве. Сами по себе семена мака психотропом не считались. А вот маковая солома, которой они загрязнены, в список опасных наркотических средств Беларуси входила – значит, уголовная ответственность за нее была предусмотрена. Этим противоречием пользовались наркодельцы. В случае задержания с «грязным» маком они могли заявить, что работали с пищевым продуктом, а не с наркотиком. Чтобы подтвердить наличие маковой соломы в семенах, нужно было провести экспертизу. Но даже после нее доказать злые намерения пойманного, казалось бы, с поличным было сложно – потому что мак мог содержать небольшое количество соломы даже после очистки.

Зная это, наркоторговцы поставляли зерна с низким количеством примесей. Покупатели же, чтобы получить достаточное количество опиума, брали бубки килограммами. Максимум, что грозило за это дельцам, – штраф за незаконное ведение предпринимательской деятельности.

Карпенков часто указывал на эту проблему в интервью и обещал радикально ее решить. И действительно, после долгих согласований он «продавил» специальный декрет, который в СМИ окрестили «антимаковым». Лукашенко подписал его в январе 2014 года.

Документ дал государству монополию на оптовую торговлю семенами мака. Теперь их могли продавать только юрлица, выбранные Советом министров, – причем после термической обработки и в специальной упаковке объемом не больше 200 г. Это должно было предотвратить возможность выделения наркотика из «грязных» семян.

Однако декрет не предусматривал главного – уголовной ответственности за оборот бубок. Это противоречило бы конвенции ООН, по которой семена мака нельзя классифицировать как наркотик. В итоге наказанием за нарушение декрета стали большие штрафы и конфискация автомобиля.

Тем не менее Карпенков в интервью БелТА настаивал на эффективности одобренного документа:

«Мы рассчитываем, что с принятием декрета загрязненный мак, который завозили в Беларусь, продавали, изготавливали из него наркотические вещества, будет уничтожен. Мы увидим, что <...> те деньги, которые вертелись в криминальных структурах, из этого оборота выйдут».

Продажи бубок и правда вскоре снизились. Вот только заслуги Карпенкова в этом было мало. К моменту вступления декрета в силу бубки сильно потеряли в популярности, уступив новым наркотикам. Об этом «Бюро» рассказал бывший следователь по особо важным делам:

«Декрет был, по большому счету, запоздалый, как вся реакция системы. В то время начали появляться синтетические наркотики, разные спайсы, которые можно было купить через интернет абсолютно анонимно, на которые еще тогда у милиции, у следствия не было опыта реакции. Большинство наркоманов с бубок перешли на эти спайсы. Мне кажется, что это даже большей причиной было [снижения торговли бубками], чем принятие декрета».

В итоге наркотики в Беларуси стало употреблять даже больше людей, чем до принятия декрета. Все потому, что Карпенков боролся с отмирающим сегментом рынка, а не с реальной угрозой. Однако это стало понятно на дистанции. В моменте же красивой статистики по бубкам Карпенкову хватило, чтобы пойти на повышение. Через несколько месяцев после принятия «антимакового декрета» его назначили руководителем ГУБОПиКа.

ТОНУЩИЙ КОРАБЛЬ

На момент прихода Карпенкова ГУБОПиК считался элитным подразделением. Туда мечтали попасть все, но проходили только силовики в высоком звании – от майора и выше. Возглавить такую структуру было почетно. Многим она, однако, мозолила глаза, рассказал «Бюро» ее бывший сотрудник, а впоследствии глава объединения экс-силовиков Беларуси BYPOL Александр Азаров:

«ГУБОПиК подчинялся только министру [внутренних дел] и первому замминистра. Самостоятельные такие были. Начальникам УВД, ГУВД не нравилось, что у них на территории такие неподконтрольные подразделения. И постоянно происходили интриги на этот счет».

Подковерная борьба ожесточилась в 2014 году, когда в России ликвидировали РУБОП – аналог ГУБОПиКа. Беларусские силовики решили взять с коллег пример, и в подразделение Карпенкова нагрянули с проверками. Обосновали это тем, что оно дублировало другие ведомства. Мол, коррупцию расследовало управление МВД по борьбе с экономическими преступлениями, незаконную миграцию – погранкомитет, а экстремизм – КГБ. В итоге ГУБОПиК оказался на грани ликвидации.

ШИТО БЕЛЫМИ НИТКАМИ

В 2016 году по инициативе ГУБОПиКа началось масштабное расследование торговли бубками – теми наркотиками, с которыми Карпенков публично боролся в наркоконтроле. По подозрению в их сбыте за три года задержали больше 40 человек – неслыханные цифры. Но вот незадача: судить по уголовным статьям их не могли. Этого, напомним, не позволяла конвенция ООН.

Карпенкова это не остановило, и уголовное дело было начато – в интересах ГУБОПиКа. Ради этого силовые ведомства и суды заключили негласные договоренности, рассказали журналисту «Бюро» источники:

«Состоялась комиссионная коллегия Генеральной прокуратуры, Следственного комитета, где они приняли решение изменить судебную практику, не меняя законодательства. Просто договорились, чтобы суд привлекал к уголовной ответственности. Договорились с Верховным судом, и он спустил указивку: если поступают дела, привлекать к уголовной ответственности».

Представитель объединения бывших силовиков Беларуси BelPol, работавший в наркоконтроле, в разговоре с журналистом «Бюро» подтвердил, что работу с бубками перестроили по согласованию между ведомствами. В том числе – изменили подход к экспертизе. Если раньше отдельно вычисляли, сколько примесей содержалось в загрязненном маке, то теперь весь его объем стали считать наркотиком. Это и позволило следователям возбуждать уголовные дела против торговцев бубками.

Сначала их завели несколько, но затем объединили в одно. Мотивировали тем, что все фигуранты входили в единую «преступную организацию». Основанием стали показания о пересекающихся поставках и общих оптовиках. К процессу также присоединили несколько архивных дел, заново их возбудив и повторно задержав фигурантов. Их тоже назвали членами «преступной организации». Адвокат одного из них рассказал «Бюро», что таким образом следствие пыталось собрать масштабное, показательное дело:

«Приятнее докладывать, когда у тебя по четвертой части [«наркотической» 328 ст. УК.] в составе ОПГ. Смотрите, мы выявили, раскрыли, пресекли и осудили. И сроки дали большие. А что такое – несколько дел по третьей, по второй части? Так это же пыль. Никого не интересующая пыль. А задача была – сделать грандиозное дело».

В народе это дело назвали «маковым». Мы внимательно изучили его протоколы и выяснили, что большинство обвиняемых работали в отдельных небольших группах, торговали в розницу и не были знакомы друг с другом. Да, у них имелись общие оптовики – но и с другими поставщиками они тоже работали. Это все равно что обвинить в сговоре всех, кто покупает хлеб в одном магазине. Связь между обвиняемыми по «маковому делу» была, скорее, логистической, чем организационной. Их объединяла не иерархия, а интерес к товару по выгодной цене и удобным каналам сбыта.

Нестыковки «макового дела» мы хотели обсудить со следователем, который его вел, – Игорем Прохоренковым. Однако, услышав вопрос журналиста «Бюро», он бросил трубку.

Как мы установили в процессе нашего расследования, этот следователь для ведения «макового дела» был выбран не случайно.

«Он лучший друг ГУБОПиКа. Он всегда с ними очень хорошо общался. Они к нему, например, могли обратиться, о чем-то попросить – и он им не отказывал. Заходишь к нему в кабинет, а у него две стены – все в вымпелах, эмблемах правоохранительных органов. Это он коллекционер такой», – рассказал журналисту «Бюро» источник.

До «макового дела» Прохоренков действительно сотрудничал с ГУБОПиКом. Например, руководил расследованием «дела семнадцати» – еще одного громкого кейса о наркотиках.

Итак, под руководством Карпенкова и с помощью «своего» следователя силовики смогли раскрутить масштабное «маковое дело». На десятки человек повесили уголовки за, по сути, административные правонарушения – по договоренности между силовыми структурами и судами, в обход беларусского законодательства и конвенции ООН. Все ради громкого процесса, который мог бы прибавить служебных очков Карпенкову и укрепить его натянутые отношения с коллегами. Резонанс ведь играл на руку не только ГУБОПиКу, но и другим причастным – Следственному комитету и Генпрокуратуре.

Как и протестующие в 2020 году, обвиняемые по «маковому делу» стали жертвами амбиций Карпенкова. Он не учел только одного: на допросах наркоторговцы начали рассказывать, как их годами «крышевали» силовики.

ДРУЗЬЯ ИЗ МИЛИЦИИ

Минск, микрорайон Серебрянка. До «раскрутки» «макового дела» остается год. К торговому центру «Гиппо» подъезжает автомобиль. За рулем – Андрей Крисюк. Уже несколько лет он занимается весьма специфичным «бизнесом». На пассажирском сидении – его «деловой партнер», Александр Таболин. К тому моменту он три раза был судим.

Таболин и Крисюк заходят в «Гиппо» и поднимаются на второй этаж – в пиццерию. Там их ждут трое мужчин. Одного из них Крисюк знает как Соболя. Это прозвище Игоря Соболевского, криминального авторитета. Он тоже занимается «бизнесом», в который втянуты Крисюк и Таболин. Мужчины рядом с ним представляются – Анатолий Иванович и Алексей Борисович.

«Сотрудники милиции», – объясняет Таболин Крисюку и просит его посидеть за другим столиком, пока они будут разговаривать.

Беседа длится около десяти минут. Ее содержание Крисюк не слышит и о деталях Таболина после встречи не расспрашивает. Ему это знать незачем, все-таки роль в «бизнесе» у него небольшая. Но один вопрос он все же задает: что на встрече делали сотрудники милиции? Таболин отвечает, что они – «друзья», которые «решают возникающие вопросы» по «бизнесу».

Чем конкретно они помогают, Крисюк не спрашивает. Это и так понятно, учитывая специфику «бизнеса». Крисюк и Таболин торгуют наркотиками. Точнее, одним конкретным видом – бубками.

ПО КЛИЧКЕ ИВАНЫЧ

Подробности этой встречи мы нашли в материалах «макового дела». На допросах четверо обвиняемых рассказали, что с ними работал следователь в отставке со званием подполковника. Тот самый Анатолий Иванович, который был на встрече в пиццерии. Его фамилия – Мазуленя.

В милиции он отработал 13 лет. Дослужился до оперуполномоченного по особо важным делам МВД и в 2007 году вышел на пенсию по собственному желанию, следует из данных «Киберпартизан».

Связи в силовых структурах у Мазулени, однако, остались. Их он использовал, чтобы обеспечить «крышу» наркоторговцам, задержанным по «маковому делу». Это следует из их показаний. Один делец даже назвал сумму, в которую обошлись услуги Мазулени, – около 350 тыс. долларов за шесть с половиной лет «работы». Основную часть этих денег Мазуленя передавал действующим силовикам за «содействие» наркодельцам.

«Нужно было платить за каждый район, чтобы не привлекаться к административной ответственности», – объяснял другой фигурант «макового дела» на допросе.

Ролью связного Мазуленя не ограничивался. Один из обвиняемых рассказал, что подполковник также помогал с привозом бубок в Беларусь и их растаможкой на границе. За каждый ввезенный килограмм ему якобы платили по доллару. Так Мазуленя заработал еще минимум 20 тыс. долларов.

Из признательных показаний обвиняемых также следует, что с помощью Мазулени они «убирали» с рынка конкурентов. Находили точки, в которых другие торговцы хранили и сбывали мак, и передавали данные Мазулене. Он сообщал их знакомым милиционерам, а те устраивали облавы. Один из таких эпизодов также подтвердил бывший сослуживец Мазулени, которого допросили по «маковому делу» в качестве свидетеля.

Так, в 2013 году Мазуленя рассказал ему про склад бубок в одном из районов Минска. Указанное место проверили – и нашли там 20 тонн наркотика.

«Через некоторое время ко мне снова обращался Мазуленя, это было уже после изъятия, и спрашивал у меня о том, изъяли ли мы что-либо. Я ему ответил, что изъяли большое количество мака. Он этому, как мне показалось, обрадовался», – рассказал свидетель.

Есть еще одно, пусть и косвенное, подтверждение связей Мазулени с обвиняемыми по «маковому делу». В криминальных кругах участников бубочного бизнеса знали по кличкам – например, Соболь, Дед, Забар. Было прозвище и у Мазулени – Иваныч (по отчеству). Об этом задержанные говорили на допросах.

В ходе расследования подполковника в отставке Анатолия Мазуленю задержали и допросили. Он отрицал свою причастность, но признал, что больше 20 лет приятельствует с Игорем Соболевским – главным фигурантом «макового дела». После этого Иваныча отпустили без предъявления обвинений. Перед судом он так и не предстал.

У следствия явно было особое отношение к Мазулене. В ИВС он провел трое суток, в то время как других подозреваемых держали под стражей годами, раз за разом продлевая арест.

Еще одна деталь, которая говорит о предвзятости правоохранителей: Мазуленя был единственным задержанным, чей телефон не прослушивали во время расследования. Об этом говорят как материалы уголовного дела, в которых нет расшифровок его разговоров, так и данные «Киберпартизан» о прослушках.

«Бюро» позвонило Анатолию Мазулене, чтобы спросить, почему ему не предъявили обвинения по «маковому делу». Вопросы журналистов «Бюро» вызвали у бывшего следователя истерику.

Во время первой беседы Анатолий Иванович начал с ходу угрожать нашему журналисту:

«Я еду и пишу на вас заявление о домогательстве! О том, откуда вы получили данную информацию в отношении меня, и какое вы имеете право, на основании какой статьи Конституции, звонить мне и вторгаться в мою личную жизнь! Ни с кем я по телефону, ни с какими дебилами, не разговариваю!»

Мы попытались еще раз связаться с подполковником в отставке, но беседа не задалась и во второй раз. Нашу журналистку Мазуленя оскорбил:

«Овца вонючая! Я честно отработал свои годы! Что ты звонишь?! Деньги я брал!.. Я тебя найду, овцу, и задушу!»

По данным «Киберпартизан», в 2020 году Анатолий Мазуленя работал начальником службы охраны в продовольственном магазине в Минске. Это его последнее известное место работы. Также Иваныч занимался бизнесом: с 2013 по 2017 год был совладельцем фирмы по ремонту электроники с сомнительной репутацией.

На форумах жаловались, что горе-мастера брали технику на починку и не возвращали. Один обманутый клиент обратился в РУВД, но в возбуждении дела ему отказали. Вместо этого – устроили встречу с учредителями фирмы, в том числе с Мазуленей. После этого разговора мужчина, следует из его поста на «Онлайнере», «потерял веру в человечество, а также в «правоохранительные» органы». Телефон ему так и не вернули.

ПРЕЖДЕВРЕМЕННАЯ ПЕНСИЯ

Вернемся в Серебрянку 2015 года – на встречу в пиццерии. С посетившим ее бывшим милиционером, Анатолием «Иванычем» Мазуленей, мы уже познакомились. Осталось раскрыть фигуру второго – действующего на тот момент силовика.

На встрече он представился как Алексей Борисович. Это же имя назвали двое фигурантов «макового дела», рассказывая о своих связях с силовиками. Упомянули они и фамилию – Макурин.

В 2015 году, на момент встречи в Серебрянке, он был заместителем начальника управления по наркоконтролю и противодействию торговле людьми МВД. Ту же должность занимал на момент начала расследования «макового дела». Она стала вершиной его карьеры в системе.

В мае 2017 года, незадолго до первых допросов по «маковому делу», Макурин вышел на пенсию. Официально – по болезни. Однако глава BYPOL Александр Азаров в беседе с «Бюро» назвал другую причину его увольнения:

«Макурина сняли с должности. Попросили уйти добровольно из-за «макового дела».

Действительно, Макурин вышел на пенсию во время расследования. Вскоре после отставки его фамилия всплыла в показаниях обвиняемых.

Так, один из наркодельцов рассказал, что на протяжении многих лет был его осведомителем. Союз этот был плодотворным. Например, в 2016 году он «слил» Макурину, где найти сбытчиков гашиша и амфетамина, и тот благодаря этой наводке получил премию.

В случае Макурина, однако, интересен не сам факт его работы с осведомителем, а то, как она была устроена. На информацию от своего источника Макурин реагировал выборочно. Это вызывало подозрения даже у самого наркодельца.

В беседе со следователями он рассказал, что сразу же связался с Макуриным, когда в 2015 году ему предложили торговать бубками. К его удивлению, от работы в этом направлении Макурин отказался. Ответил, что ему это «неинтересно», потому что уголовной ответственности за мак не предусмотрено, – но попросил «держать в курсе» на случай изменений в законодательстве.

Свет на эту ситуацию пролил другой обвиняемый по «маковому делу». На допросе он рассказал, что в 2015 году с Макуриным встретился Мазуленя и договорился о «сотрудничестве». С тех пор Иваныч якобы передавал Макурину часть денег, которые получал от наркодельцов.

Эпизод в пиццерии, который описали двое фигурантов «макового дела», подтверждает, что Макурин и Мазуленя были знакомы и вместе встречались с наркоторговцами.

Показаний Макурина в материалах «макового дела» нет: ни объяснительных, ни допросов, ни очных ставок с обвиняемыми. Чтобы узнать причину этого, журналист «Бюро» связался с ним по телефону.

«Кто ж про милиционера когда-нибудь хорошее скажет? Вы задумайтесь хоть раз своей головой и больше не задавайте мне дурных вопросов», – ответил Макурин и бросил трубку.

НАПАРНИКИ ИЗ НАРКОКОНТРОЛЯ

Фигуранты «макового дела» дали показания на еще двоих сотрудников наркоконтроля. Они иногда работали в тандеме: вместе ездили на вызовы, проводили обыски, задерживали подозреваемых.

Первый – Денис Валентович

Поначалу он работал в Жодинском ГОВД, затем перешел в ГУБОПиК. В 2015 году был назначен старшим оперуполномоченным по особо важным делам в наркоконтроле. Эту же должность занимал во время расследования «макового дела».

 Валентовича в своих показаниях упомянули двое обвиняемых. Один рассказал, что милиционер неоднократно встречался и созванивался с наркоторговцами. Они «разговаривали на равных, прекрасно друг друга понимая».

Во время таких бесед Валентович якобы предлагал наркодельцам дать показания против конкурентов, обещая за это не мешать им торговать веществами, закрыть уже начатые административные дела и отпустить тех, кто был по ним задержан. После милиционер и вовсе начал обсуждать, как он сам может участвовать в «реализации мака».

«Шел процесс переговоров на тему того, где мы сможем работать, в смысле в каком районе и за какую сумму», – рассказал на допросе обвиняемый по «маковому делу».

Эти переговоры вел его пособник. Чем они закончились, он не сообщил. Однако давший эти показания мужчина позже якобы видел фамилию Валентовича в списке тех, кому наркоторговцы платили за «крышу».

Из показаний другого обвиняемого следует, что Валентович знал о том, где расположены склады бубок, однако вместо своевременной и полной зачистки «накрывал» их точечно и лишь в те моменты, когда ему были «нужны изъятия», – то есть улучшал таким образом свою статистику.

Об этом Валентович якобы сам рассказал наркодельцу во время их встречи после очередного изъятия. На ней же он «посоветовал» ему прекратить торговлю бубками. Содержание этой беседы делец, по его словам, пересказал Иванычу. Тот ответил, что Валентович таким образом «расчищал территорию» для их конкурентов – то есть других торговцев бубками, которых «крышевал».

По факту этих показаний Валентовича не допрашивали. По данным «Киберпартизан», он продолжил работать в органах после завершения «макового дела».

Журналист «Бюро» связался с Денисом Валентовичем по телефону, но тот отказался отвечать на наши вопросы.

Коллегу Валентовича, против которого также дали показания, зовут Павел Чечётко.

На службу в милиции он заступил в конце 90-х. Работал в уголовном розыске нескольких столичных РУВД, потом занялся наркотиками.

Показания против Чечётко дали двое обвиняемых по «маковому делу». Один рассказал, что тот вместе с Валентовичем хотел участвовать в «реализации мака» и вел переговоры с наркодельцами. Другой утверждал, что Чечётко «содействовал» торговле запрещенными веществами и получал за это деньги.

Следователей такие показания не заинтересовали: они не расспрашивали наркоторговцев о подробностях и не проводили проверку в отношении Чечётко. Почему так произошло, журналист «Бюро» спросил у него по телефону.

«Я ни к какому делу не причастен», – ответил Чечётко.

Тогда мы предположили, что наш собеседник, возможно, работал с наркоторговцами под прикрытием. Это объясняло бы отсутствие проверок в отношении него и других силовиков. Но Павел Чечётко эту версию опроверг. При этом упомянул, что продолжает службу в милиции.

ИЗБИРАТЕЛЬНАЯ ПРОВЕРКА

Наталье Королёвой повезло меньше, чем коллегам. В 2018 году ее, на тот момент старшую следовательницу Октябрьского районного отдела СК, вызвали на допрос.

Причиной стали показания одного из обвиняемых. Он утверждал, что его пособник состоял с Натальей в романтических отношениях. Она даже якобы присутствовала при фасовке бубок на съемной квартире любовника. Эти показания мужчина повторил на очной ставке с тем самым пособником. Тот все отрицал.

Открещивалась от обвинений и Наталья. На допросе она утверждала, что не знакома с фигурантами «макового дела», кроме одного: его она допрашивала как потерпевшего по другому кейсу несколько лет назад.

При этом Королёва сказала, что неоднократно видела этого мужчину на курилке Октябрьского РУВД в компании оперативника Юрия Голубева.

Обвинения Наталье не предъявили. Однако ее – единственную из силовиков – хотя бы формально проверили. Для этого хватило показаний одного обвиняемого. Остальные же остались вне подозрений, хотя фигурировали в рассказах нескольких человек. Это еще раз подтверждает, что расследование велось непоследовательно.

Наш журналист позвонил по номеру, который на нее зарегистрирован. Женщина, поднявшая трубку, представилась Натальей Королёвой, но, услышав о «маковом деле», сказала, что мы ошиблись номером, и отказалась отвечать на вопросы.

НА КУРИЛКЕ ОКТЯБРЬСКОГО РУВД

На допросе следовательница Королёва упомянула Юрия Голубева – оперативника Октябрьского РУВД.

О нем же рассказывал один из обвиняемых по «маковому делу». По его словам, Голубев «сотрудничал» с наркоторговцами, за что получал деньги и подарки. В 2016 году он эти контакты прекратил, потому что о них стало известно ГУСБ.

По факту этих показаний Голубева не проверяли. Более того, несмотря на обвинения в связях с наркобизнесом, он получил повышение. В 2018 году его назначили старшим оперуполномоченным по особо важным делам ГУВД. По данным «Киберпартизан», он занимал эту должность как минимум до 2021 года.

Журналист «Бюро» связался с Юрием Голубевым по телефону, но тот отказался отвечать на наши вопросы.

МАКОВАЯ БУХГАЛТЕРИЯ

«Бюро» обнаружило нестыковки и в расчетах следователей относительно прибыли наркоторговцев.

Обратите внимание: в 2013 году, еще до принятия «антимакового декрета», Николай Карпенков в интервью СБ рассказывал, как в Беларуси обстоят дела с бубками. Затронул и финансовую сторону проблемы:

«Оптовые торговцы бубочным сырьем – весьма состоятельные люди. На полученные сверхприбыли они приобретают дома и дорогие машины, учат детей в престижных европейских школах и вузах и ездят поправлять здоровье на дорогие курорты».

Это созвучно с показаниями наркоторговцев на допросах, которые зафиксированы в материалах «макового дела». Фигуранты сообщили, что зарабатывали тысячи долларов в месяц, семьями летали на отдых за границу. Подтверждения этим показаниям имеются в материалах прослушки обвиняемых.

Рассказали наркоторговцы и о расходах – то есть взятках милиционерам за «крышу». Общая сумма выплат с 2011 по 2017 годы, по их словам, превысила 475 тыс. долларов. Деньги помимо силовиков, о которых мы уже рассказали, получали сотрудники ГУСБ, а также Октябрьского, Фрунзенского, Советского, Заводского и Московского РУВД Минска.

Однако следствие проигнорировало эти показания и не учло их при расчете прибыли наркоторговцев. Из-за этого их выводы выглядят скромно: якобы за три с лишним года обвиняемые заработали 268 тыс. рублей (143 тыс. долларов). То есть всего около 7 тыс. рублей (3,7 тыс. долларов) на человека за все время, или 170 рублей (90 долларов) в месяц. На такие деньги не то что на курорты не съездишь – на них прожить не получится.

ТАЙНЫ СЛЕДСТВИЯ

Почему следствие проигнорировало многочисленные показания на силовиков от наркоторговцев? Почему в материалах переданного в суд дела нет информации о взятках? Почему заключение следователя относительно прибыли наркоторговцев значительно меньше сумм, которые обвиняемые сами называли на допросах?

Потому что в показаниях о «крыше» речь шла в том числе о временах, когда наркоконтроль возглавлял Карпенков. Если бы эти истории всплыли, тень упала бы и на него. Пришлось бы отвечать за то, что допустил коррупцию в своем ведомстве.

Ситуация патовая: «маковое дело», которое Карпенков так отчаянно раздувал, чтобы сделать своим спасательным кругом, могло окончательно его потопить. Но случилось чудо.

Следователь Прохоренков, близкий с подчиненным Карпенкову ГУБОПиКом, не стал проводить проверку в отношении силовиков. Он просто проигнорировал «неудобные» показания. Милиционеры, на которых их дали, подтвердили в разговоре с журналистом «Бюро», что никаких проверок в отношении них не проводили.

Протоколов проверки не было и в следственных материалах. Отдельное производство из «макового дела» тоже не выделялось. Об этом говорят данные «Киберпартизан». Мы также направили запрос в главное управление собственной безопасности МВД с просьбой прокомментировать, проверяло ли оно показания обвиняемых. Там ответили, что данное дело не относится к их компетенции.

Бывшие следователи, с которыми общался журналист «Бюро», отметили: для Центрального аппарата СК, который вел дело, такое халатное отношение к показаниям о «крыше» не свойственно – их должны были проверить.

Раз этого не произошло, значит, на то были причины. Чтобы узнать о них, «Бюро» направило официальные обращения в Следственный комитет и Генпрокуратуру. В ведомствах отказались от комментариев.

Возможно, обвинения против силовиков не восприняли всерьез. Это было бы странно, учитывая, что следствие во многом опиралось на признательные показания задержанных. Именно они дали представление о каналах поставок и масштабах бубочного бизнеса. Те же люди рассказали о «крыше» – однако такие показания следствие уже не заинтересовали.

Складывается парадоксальная картина: человек сознается в своих преступлениях – его слушают, рассказывает о связях с милицией – пропускают мимо ушей.

Учитывая все обстоятельства, наиболее вероятным «Бюро» кажется другой вариант. Следствие намеренно закрыло глаза на показания против силовиков, чтобы не вредить репутации Карпенкова и ГУБОПиКа. В пользу этой версии говорит и тот факт, что деятельность «преступной организации» решили отсчитывать с 2015 года – то есть времени, когда Карпенков уже не имел отношения к наркоконтролю. Это при том, что обвиняемые рассказывали, как занимались сбытом бубок задолго до этого.

Есть в материалах «макового дела» еще одна деталь, которая могла серьезно навредить Карпенкову и была проигнорирована следствием. Один из обвиняемых на допросе утверждал, что Карпенков тоже получал деньги от наркоторговцев – он стоял на вершине пирамиды распределения выплат за «крышу». Общая сумма взяток ему якобы достигала 110 тыс. долларов.

Проверку в отношении Карпенкова по факту этих показаний не проводили. Да, против него было лишь одно свидетельство – однако в случае со следовательницей Королёвой этого оказалось достаточно для вызова на допрос.

Журналист «Бюро» позвонил Николаю Карпенкову, чтобы взять у него комментарий о «маковом деле». Тот ответил криком:

«Что ты за х..ню какую-то несешь? Заткнись, б..ть! Что ты за дол..еб? Откуда ты взялся, б..ть? За «крышу» взятки, б..ть! Иди на х..й!»

В ПОГОНЕ ЗА ВЛАСТЬЮ

На первый взгляд, карьера Николая Карпенкова кажется образцово-показательной. Десятилетия в системе, одно повышение за другим, почетные должности. Но если приглядеться, можно увидеть, что все это – результат манипуляций, жертвами которых становились обычные люди.

Возглавляя наркоконтроль, Карпенков не боролся с настоящей угрозой, а зарабатывал служебные очки, «продавливая» эффектный, но, по сути, бесполезный декрет. При этом под носом у него цвела коррупция: подчиненные, по многочисленным свидетельствам, «крышевали» торговлю наркотиками. Не исключено, что и сам Карпенков был к этому причастен.

Перейдя в ГУБОПиК, он оказался в центре аппаратной борьбы – и решил играть грязно. Наплевав на беларусское законодательство и международные договоры, Карпенков инициировал уголовное дело в надежде выслужиться перед начальством. А неприятные детали, которые вскрылись в процессе, его «карманный» следователь похоронил в архивах. Жертвами этого показного процесса стали 29 человек. Некоторые из них до сих пор сидят за решеткой.

Но это не единичный случай беззакония, а принцип работы, который Карпенков установил в ГУБОПиКе. Подразделение, которое когда-то считалось элитным, под его руководством стало конвейером фальсификаций. Они были настолько вопиющими, что возмутили даже Лукашенко. Летом 2019 года он обрушился на ГУБОПиК с критикой:

«Фальсификация в ходе расследования уголовных дел такова, что лучше бы вы не возбуждали эти уголовные дела. Некоторые в погонах оборзели до того, что они просто не должны их носить. Видите ли, вершители судеб! Ворвавшись в дом при детях, беременных женах, положить человека мордой в пол, заломить руки, поломать несколько ребер, и сотрясение мозга – это как минимум. Это безмозглые люди, которым не место в правоохранительной системе».

Полная версия - Маковая «крыша»

BYPOL: «Спецслужбам известно все, что размещено о вас в интернете, неважно, на каких ресурсах»

Инициатива, созданная бывшими беларускими силовиками — об агентах и паспортах прикрытия. Филин попытался выяснить, для чего предназначены эти паспорта, можно ли распознать шпиона в собственном окружении и кому, в первую очередь, стоит быть особенно бдительными.

— Когда человек получает паспорт прикрытия, он всегда инструктируется выдавшей его спецслужбой на случай провала. В случае провала (расшифровки) он должен отнекиваться до последнего и ждать иных инструкций от оперативного сотрудника, — отмечает представитель BYPOL.

«Выдача паспорта прикрытия сама по себе означает, что задание началось»

— Почему не может быть сомнений по поводу вскрытых фактов о выдаче паспортов прикрытия?

— Потому что они были установлены по настоящей базе данных АИС «Паспорт», утечка которой в свое время произошла из Департамента по гражданству и миграции МВД, благодаря работе беларуских Киберпартизан.

Сомневаться в фактах, о которых сейчас пишут СМИ и расследователи, ссылаясь на эту базу, нет никаких причин. Даже если режим захочет дискредитировать работу различных инициатив с этой базой для защиты своей агентуры, у него ничего не получится, так как все факты из базы можно верифицировать.

Поэтому, когда человек получает паспорт прикрытия, это означает ни что иное, как то, что он работает на спецслужбу. В данном случае имеется факт провала операции — паспорта прикрытия обнародованы, личности известны.

И агенты действуют именно так, как должны в подобной ситуации — они все отрицают, и будут это делать все время, либо пока не получат новые инструкции от режима.

— Например, какие?

— Их могут и эвакуировать, но это необязательно. Могут просто сказать уничтожить физически второй паспорт, чтобы его никто точно не обнаружил.

— Настораживает то, что люди с двойными паспортами были выявлены в самых неожиданных местах. Мы не знаем, где они еще могут объявиться.

— Большую часть агентов, о которых сейчас стало известно, вычислили еще пару лет назад. С тех пор мы проверили много людей и также обнаружили иные лица, информацию о которых своевременно передали в компетентные службы стран, где беларусы спасаются от режима.

— Вы сказали, что проверили много людей, но в эмиграцию приехали сотни тысяч беларусов. Вы же не могли всех промониторить?

— У нас есть специальная система, благодаря которой мы смогли проверить достаточно большое количество человек. В первую очередь, всех, кто каким-либо образом общался или взаимодействовал с нами.

Однажды в этот круг попал и фотограф Иван Мищук. На самом деле он показался подозрительным еще до того, как была выявлена его связь со спецслужбами режима. 

Повторю, многие агенты были выявлены давно, в том числе сотрудники ГРУ Юрий Кизюк и Михаил Поветко, расследование о которых делал БРЦ в 2024 году. Информация об этом была передана в компетентные структуры, по некоторым лицам мы информировали Офис Светланы Тихановской и ОПК. 

— А почему это стало известно всем только сейчас?

— Я не знаю. Но этот факт заставляет меня беспокоиться о безопасности.

— А может человек, получивший паспорт прикрытия, так и не получить никакого задания?

— Выдача паспорта сама по себе означает, что задание началось. Под паспорт создается легендированная личность, придумывается определенная линия поведения.

И в этой легенде предусмотрен способ обратной связи с оперативным сотрудником.

— А могут члены семьи, например, жена не знать о том, что у мужа есть паспорт прикрытия?

— Конечно, никто и не должен знать. Это основное условие — им запрещено рассказывать кому бы то ни было про свои агентурные дела, кроме опера и резидента для экстренной связи. Такие правила существуют, чтобы минимизировать риск утечки информации или провала.

— Для чего вообще выдают паспорта прикрытия, если их обладатели живут под своими именами?

— Чтобы скрывать свою работу на режимные органы. На другой паспорт можно оформить мобильный номер, о котором никто не должен знать, подключить интернет, зарегистрировать фирму, незаметно путешествовать.

И, конечно, как способ эвакуации, чтобы незаметно покинуть территорию. Совершил в рамках задания что-то, и спокойно выезжаешь по второму паспорту, пока ищут того, кто указан в реальных документах.

«От случайного человека вас должны насторожить вопросы с уточнением адреса»

— Есть ли какие-то признаки, которые могут указывать на опасного человека в нашем окружении?

— Есть. Агенты, как правило, в первую очередь, пытаются установить ваши личные данные либо через вас личные данные того лица, которым они интересуются.

Могут быть соответствующие вопросы, возможно, будут просить номера телефонов и ник в телеграме, могут уточнять какие-то данные, размещенные в соцсетях. Могут чуть ли не бесплатно предлагать свои услуги.

На самом деле спецслужбам многое известно, в том числе все, что размещено о вас в интернете, неважно, на каких ресурсах. У них также собрано много разных утечек данных, баз из соцсетей, при помощи которых они могут верифицировать и деанонимизировать человека. 

Получается, что человек вроде бы спрятался под чужим именем в соцсети и думает, что он в безопасности. Но это не так.

Размещая там информацию, стоит иметь в виду, что все ресурсы проверяют и отслеживают в режиме реального времени. Соответственно, если к вам подходит незнакомый человек и задает разные вопросы о вас, то старайтесь делиться только той информацией, которая и так является публичной, указана в ваших соцсетях или, например, на сайте вашей компании.

Вообще, с любым малознакомым или незнакомым человеком лучше общаться на общие темы, там, о погоде, об общеизвестных новостях. Но никак не о личной жизни. От случайного человека вас должны насторожить вопросы с уточнением адреса, марки машины, гаджетов, мест, где вы любите отдыхать и с кем.

Это все личная информация. Чужому человеку нельзя рассказывать, что, допустим, каждую пятницу мы ходим в бильярдную, расположенную там-то. Агент сразу задумается, как там выставить наблюдение, и будет действовать в этом направлении. 

Нельзя ни в коем случае говорить о составе своей семьи, не рассказывать об оставшихся в Беларуси родных. Эта информация, которая раскрывает не только вашу личность, но и других людей. 

Как показывает практика, давление на родственников, к сожалению, эффективный метод для достижения определенных задач в режимах.

В целом нужно быть бдительными.

— Сложно быть бдительным, когда ты переехал в другую страну, свободную и безопасную, расслабился, перестал бояться звонков в дверь.

— У гражданских людей действительно нет такой привычки, в отличие от нас. Но и вам придется вести себя осторожно.  

«Она из тех, кто является целью номер один для режима»

— Кейс Анжелики Мельниковой показал, что ранее незнакомый человек может стать знакомым и даже близким. Все действительно могло быть именно так, как установили расследователи?

— Вполне все именно так и было. Это долгая успешная разработка Управления военной контрразведки КГБ, где служит этот Лобеев, по легенде Гордеев.

Источник: Салідарнасць

Беларусы, которых вербовал КГБ, рассказали, как узнать «агента» и не сказать случайно лишнего

Люди, попавшие в поле зрения беларуских спецслужб, рассказали, как проходят «беседы» по вербовке, а также дали советы, как лучше вести себя в такой ситуации, стоит ли врать и как распознать «агента» в своем окружении (это очень непросто).

Исследователи проанализировали десять глубинных интервью с людьми, которых вербовали или на которых оказывали давление беларуские спецслужбы, а также семь аналогичных случаев, задокументированных правозащитным центром «Вясна». Некоторых из этих людей пытались вербовать не один раз. Все респонденты находятся за пределами Беларуси. Их истории приведены в исследовании анонимно, все имена в публикации изменены.

Кого и где пытаются вербовать

Авторы отмечают, что вербовка может происходить в самых разных обстоятельствах — от беседы на рабочем месте до «срежиссированного» задержания. Людям предлагали «сотрудничать» во время обыска, после задержания, перед судом, в колонии, а также уже после освобождения. Два человека рассказали о попытках спецслужб выйти с ними на связь через родителей.

«Если до 2020 года большинство случаев вербовки происходило в относительно „мягком“ формате — представители КГБ связывались с человеком через телефонный звонок, приглашали на разговор в свой офис, встречали на работе или в учебном заведении, — то после 2020 года методы изменились. В арсенале спецслужб появились более жесткие сценарии: задержания, обыски, насильственный привод на беседу», — пишут исследователи.

Раньше основной «группой риска» были активисты политических партий, протестных движений, участники митингов. После 2020 года вербовка перестала быть редкостью. По словам респондентов, сейчас под давление попадают не только активисты «со стажем», но и люди, хоть сколько-нибудь засветившиеся в гражданской деятельности.

Как проходит «разговор»

В зависимости от ситуации первый разговор длился от 40 минут до суток. Большинство респондентов сталкивались с тактикой «плохого и хорошего полицейского», иногда в лице одного человека. В одном разговоре могли чередоваться угрозы и предложения «сделки».

После 2020 года главным условием «сделки» стало освобождение: люди соглашались на сотрудничество ради выхода из ИВС или ради того, чтобы срок их задержания не продлили. Распространенной практикой было давление с упоминанием партнера, пожилых родителей, несовершеннолетних детей.

Еще один метод — «втирание в доверие». Вербовщики могли льстить собеседнику, выдавать себя за единомышленников. К примеру, одному из респондентов в ходе «беседы» предложили говорить по-беларусски. С другим спецслужбист обсудил политику.

— Мы па-чалавечы з ім размаўлялі: ён распавядаў, што яму вельмі Ціханоўскі падабаецца, але ненавідзіць Бабарыку; што ён не верыць у 97% і 3%, але пацвярдзіў мае думкі, пра 30−35% падтрымкі Лукашэнкі і што ён прайграў на гэтых выбарах… Частa на такіх «размовах» вы размаўляеце пра рэчы, пра якія ты не думаеш, што будзеш размаўляць з кадэбэшнікам, — вспоминал Максим, который попал на «разговор» во время задержания.

Еще одна распространенная практика — создать ощущение, что КГБ знает о человеке абсолютно все.

— Яны сунулі мне вельмі тоўстую тэчку такую, там было ўсё, што толькі можна: нейкія выпіскі з рахункаў, якія тэлефоны на мяне зарэгістраваныя, якімі карткамі банкаўскімі я карыстаюся — такі дастаткова тоўсты стос папер быў, — рассказал Анатолий, которого во время задержания «попросили» передавать информацию о беларусской диаспоре.

Чего хотят от завербованных

В 10 из 17 случаев респонденты должны были подписать бумагу о сотрудничестве. «Это были три строчки: я, ФИО, согласен сотрудничать, дата, подпись», — пересказал один из участников исследования. Некоторым предлагали также выбрать оперативный псевдоним.

В большинстве случаев от завербованных требовалась передача информации. Исследователи выделили несколько категорий интересов сотрудников КГБ:

• собирать и передавать информацию о политическом / активистском сообществе;
• установить контакт и передавать информацию о конкретном человеке;
• собирать и передавать информацию о профессиональной группе;
• написать и подать проект на зарубежное финансирование;
• собирать и передавать информацию о беларусской диаспоре;
• записать видео / сняться в ТВ-программе;
• оказать профессиональную услугу.

Что чувствуют люди, когда их пытаются «вербовать»

Респондентам пришлось столкнуться с весьма непростыми эмоциями.

— Гэта непрыемны досвед, бо ты мусіш пераступіць праз нейкія свае прынцыпы, ты мусіш са сваім ворагам падпісаць нейкую ўгоду, хоць ты і разумееш, што яна пад прымусам, але ўсё адно, досвед гэты максімальна непрыемны, — рассказал Анатолий.

Некоторые сразу воспринимали подписание бумаг или обещание сотрудничества как временную необходимость, чтобы просто выйти из ситуации.

— Мне надо было оттуда выйти, я бы им пообещала даже мать расчлененную принести, если бы было очень надо, и это был мой шанс выйти. Поэтому, конечно, все пообещаю, но только не сегодня, я очень волнуюсь и я очень устала, — поделилась эмоциями Виктория, на которую давили в КГБ, угрожая арестом и благополучием родных.

Георгий признался, что заранее представлял эту ситуацию и свой отказ. Но в реальности, когда его начали «просить» собирать информацию, угрожая большим сроком, столкнулся с совсем другой внутренней реакцией.

— Іншая сітуацыя, калі ты сядзіш у іх і разумееш, што абставіны ў цэлым не вельмі добрыя. І я прыйшоў да высновы, што трапляць туды [у турму] бессэнсоўна, і калі ёсць магчымасць, трэба яшчэ барахтацца, змагацца. І што геройстваваць у гэтым моманце не трэба, калі ў цябе няма ідэі стаць вялікім палітвіязнем, таму што ўся гэтая рэпрэсіўная машына калечыць і ламае людзей. Але і падстаўляць альбо абгаворваць іншых людзей ня трэба толькі дзеля таго, каб самому выбрацца з гэтай сітуацыі. Таму што пытанне маралі таксама ніхто не павінен адкідаць, — пересказал он свои мысли в тот момент.

Как с этим справиться

Чтобы преодолеть последствия давления, респонденты советовали прдерживаться нескольких стратегий. К примеру, важно опираться на поддерживающее окружение — даже несмотря на страх, можно найти людей, готовых поддержать. Для кого-то оказались полезны ресурсные ритуалы — вроде горячей ванны или чтения книг. Другие упоминали обращение к психологу или психиатру при необходимости.

Еще один важный момент: не винить себя и стараться избегать обвинительных комментариев в соцсетях.

— Галоўнае, што вы выжылі <…>, — отметил Максим. — Я раю людзям, якія прайшлі праз такі досвед, старацца не вінаваціць сябе, прапрацоўваць гэта, рэфлексаваць, прагаворваць боль з блізкімі людзьмі, мажліва, падзяліцца акалічнасцямі спроб вербоўкі, калі вы можаце, таму што часта гэта раздзірае моцна знутры і важна падзяліцца для пражывання досведу і палёгкі.

Что сделать, чтобы не сотрудничать

Респонденты поделились несколькими способами того, как завершить сотрудничество или минимизировать вред от него.

• Стать неинтересным спецслужбам, свести на нет вашу ценность как источника.
• Прикидываться некомпетентным, создать впечатление, что вы ненадежны, забываете, боитесь действовать.
• Минимизировать сообщаемую информацию, избегать деталей: отвечать только «да» или «нет», давать только общеизвестную информацию, избегать упоминания конкретных людей.
• Намеренно выполнять задания формально и неэффективно, как при «итальянской забастовке».
• Предупредить потенциальных пострадавших.

Еще один способ завершить сотрудничество — опубличить факт собственной вербовки. К примеру, так поступил Анатолий.

— Дастаткова гучна ўсім апублічыць, што я «агент», і я думаю, яны зразумеюць, што дамова скасаваная ў аднабаковым парадку, — поделился он.

По его словам, после этого он не столкнулся с какими-либо обвинениями в свой адрес.

— Прынамсі адкрыта ў твар мне ніхто не прад’яўляў, што я здраднік ці нешта такое. Іншая сітуацыя была б, калі я нікому нічога не сказаў, а пасля гэтага неяк ускрылася. Але мяне ў гэтым ніхто абвінаваціць не можа, бо ў мяне ёсць сведкі, што я адразу, у першы дзень, як апынуўся на волі, распавёў людзям сваю гісторыю. Маё сумленне чыстае, і мне здаецца, гэта адзіная правільная стратэгія.

А вот что в случае вынужденного контакта со спецслужбами не советуют делать люди, которые через это прошли:

• говорить неправду, которую легко вскрыть — это может ухудшить ситуацию;
• идти на прямую конфронтацию;
• переоценивать или недооценивать спецслужбы — важно сохранять адекватную оценку их возможностей и рисков для вас.

Как выглядит и что думает сотрудник спецслужб

Типичный образ спецслужбиста респонденты описали как максимально нейтральный и незапоминающийся. Внешне это обычные люди, которые не выделяются ни одеждой, ни манерой поведения.

— Сярэдняга ўзросту, сярэдняга росту і сярэдняга выгляду, ты 100 чалавек убачыш на дзень такіх, звычайны дзядзька, — рассказал Анатолий.

«Вербовщики» не создают впечатления агрессивных или жестоких людей — напротив, их взгляды часто оказываются вполне традиционными и консервативными.

— Ім не чужыя базавыя сямейныя каштоўнасці, яны перажываюць, каб вайны ў краіне не было, у іх іншае бачанне, што можа да гэтай вайны прывесці. Але суверэнітэт, развіццё краіны, айцішка — базавыя каштоўнасці ў іх падобныя на каштоўнасці звычайных людзей, — поделился Максим.

По словам респондентов, сотрудники КГБ мыслят конспирологически и часто воспринимают мир в духе шахматной партии, где все люди — марионетки, управляемые более значительными силами. В их представлении нелояльность к государству автоматически означает потенциальную преступную деятельность, которую они должны предотвратить.

— У іх дыскурсе ёсць, што яны лепш за ўсіх усё ведаюць; што мы такія прымітыўныя, а яны ўсё пралічваюць наперад. Нават калі я нічога не парушыў, ці нешта несвядома раблю — ім лепш відаць, і яны перасякаюць. І нават калі парушаюць мае правы, яны гэтым папярэджваюць злачынствы супраць дзяржавы, якія могуць быць. Што яны сіла, якая абараняе дзяржаву ад падзення ў пропасць, — рассказал еще один респондент.

Что должно насторожить в обычной жизни

Определить сотрудников спецслужб в повседневной жизни сложно, но респонденты советуют обращать внимание на неуместные вопросы от незнакомцев. Например, если в разговоре неожиданно всплывает серия вопросов вроде: «Ты з Беларусі? Ты ж напэўна зваліў? Чым ты тут займаешся апазіцыйным, каб падтрымаць Беларусь?» — это повод насторожиться.

Один из интервьюируемых рассказывал, что сталкивался с такими ситуациями несколько раз и всегда предпочитал отвечать уклончиво: «Нічым, піва п’ю».

Если кто-то из ваших знакомых завербован — распознать этот факт также будет крайне сложно, единогласно ответили интервьюируемые. Однако настороженность может вызвать тот факт, что человек неожиданно «пропал с радаров», а затем вновь появился с очень конкретными вопросами, особенно если известно, что он прошел через репрессивную систему.

Источник: Салiдарнасць

Мошенники представились сотрудниками КГБ и вынудили минчанина перевести 120 тысяч рублей

53-летний минчанин стал жертвой мошенников, которые представились сотрудниками КГБ и ДФР и обвинили его в финансировании «экстремистской организации».

Об это пишет Медиазона со ссылкой на пресс-службу Следственного комитета.

В феврале этого года мошенники связались с пострадавшим и сообщили, что СК следит за сомнительными действиями мужчины по банковской линии — якобы они связаны с «финансированием экстремистских организаций», из-за чего на мужчину было заведено уголовное дело.

После этого минчанин попытался узнать у собеседников о возможности избежать ответственности за перечисленные действия, и тогда к делу подключились «следователь» и «сотрудник ДФР», которые начали угрожать обыском квартиры и изъятием денег у мужчины без права на возврат, если он их не «задекларирует».

Исходя из того, что сообщили в пресс-службе СК, под декларированием предполагалась передача денег «доверенным лицам», что и сделал 53-летний житель столицы. Однако на этом история не закончилась — мошенники отправили его в отделение банка для закрытия лицевого счета:

«Объяснения логичные — реквизиты небезопасные и доступ к ним имеют третьи лица. После подопечного отправили в другие финансовые учреждения для оформления валютных вкладов. И на этот раз все понятно: «задекларированные» финансы после проверки переведет якобы оперуполномоченный ДФР на новые депозиты», — пишет пресс-служба СК.

После этого один из мошенников внезапно разозлился и потребовал у потерпевшего 10 тысяч долларов, так как ему показалось, что мужчина передал меченые спецслужбами купюры. После этого «следователь» потребовал, чтобы минчанин утопил свой телефон «из-за прослушки их разговоров мошенниками».

53-летний минчанин понял, что его обманули после того, как вернулся домой и поговорил с женой — оказалось, что ей приходили «странные сообщений не в стиле мужа», однако их уже удалили.

Теперь Первомайский районный отдел Следственного комитета по Минску возбудил уголовное дело о мошенничестве в особо крупном размере (часть 4 статьи 209 УК).

Салiдарнасць

Конвейер репрессий. Павла Данейко заочно приговорили к 12 годам. Бывший милиционер вернулся в Беларусь и получил четыре политических статьи. Проект Gronka признан «экстремистским формированием»

Краудфандинговый проект Gronka признан «экстремистским формированием» в Беларуси

Соответствующее решение КГБ принял 27 января, сообщает Вясна.  

По данным ведомства, к инициативе имеют отношение Павел Либер и Кристина Дробыш.

Павла Данейко заочно приговорили к 12 годам – по делу «Координационного совета»

Минский городской суд вынес приговор административному директору центра экономических исследований BEROC Павлу Данейко, сообщает Вясна. Его приговорили к 12 годам колонии и штрафу в размере 13 000 базовых величин (546 000 рублей).

Павел Данейко обвинялся в заговоре с целью захвата государственной власти (ч.1 ст. 357 УК), создании или участии в «экстремистском формировании» (ч.3 ст. 361−1 УК), организации и руководстве предпринимательской деятельности без лицензии (ч. 4 ст. 16 и ч. 2 ст. 233).

По версии обвинения, Данейко в августе 2020 года вошел в состав Координационного совета и «как его участник совершал активные действия для достижения целей неконституционного захвата государственной власти».

Бывший милиционер, который работал дальнобойщиком, вернулся в Беларусь и получил четыре политических статьи

Артема Литевича судят уже во второй раз, и он может получить до 12 лет колонии. Но раскрыть его личность удалось только теперь, пишет Наша Ніва.

Артему Литевичу 42 года. По данным проекта Digital intelligence team, он родом из российской Читы, родился в семье военнослужащего. Когда Артем был маленьким, семья переехала в Бобруйск.

В 2003 году он пошел работать в милицию. Позже поступил в Могилевский высший колледж МВД. Но в 2008-м его уволили в звании старшего сержанта за «нарушение условий контракта».

После этого работал на многих работах, главным образом — водителем. Больших проблем с законом он не имел. У Артема есть жена. Литевич работал дальнобойщиком. Известно, что его задержали после возвращения в Беларусь. По данным проекта Dissidentby, его обвинили в написании комментариев.

Суд над Литевичем состоялся 24 октября 2024 года. Тогда его обвинили в участии в протестах и «призывах к причинению вреда Беларуси» (ч. 3 ст. 361 УК). Ему могли присудить до 12 лет колонии. Приговор неизвестен, но в декабре 2024 года он вступил в силу.

31 января 2025 году над ним начнется новый процесс в Минском городском суде. Литевича обвиняют еще по двум статьям — «участие в экстремистском формировании» (ч. 3 ст. 361-1 УК) и «оскорбление представителя власти» (ст. 369 УК).

Салiдарнасць

Следственный комитет РБ фабрикует уголовные дела

Стала известна странная схема фальсификации следователями СК Беларуси материалов уголовного дела с целью заведомо незаконного получения биологических образцов ДНК (буккального эпителия) под выдуманным статусом свидетеля по многолетнему «висяку».

В третьем часу ночи 12 марта 2022 года в общежитии по улице Пушкина в райцентре Щучин произошёл пожар, в результате которого сгорело и повреждено несколько детских колясок. Указанное происшествие отражено в сообщении Гродненского областного управления МЧС.

Спустя почти три года после указанного происшествия в полдень субботы 21 декабря 2024 г. (накануне католического Рождества) к жителям одной из центральных улиц города Щучина приезжают двое оперуполномоченных отделения уголовного розыска КМ Щучинского РОВД старший лейтенант милиции Алексей Бочко и лейтенант милиции Артём Андрюшкевич. И тут же с порога заявляя одному из членов семьи, что, так как тот допрашивался следователем в качестве свидетеля по уголовному делу по факту поджога колясок в общежитии по улице Пушкина два года назад, то им необходимо будет отобрать у него буккальный эпителий.

Я? Да! Допрашивался? Да! Следователем? Да! Под протокол? Да! В качестве свидетеля? Да! По уголовному делу? Да! По факту поджога? Да! Колясок? Да! В общежитии? Да! По улице Пушкина? Да! Два года назад? Да...

Я никогда не допрашивался ни в каком качестве, в том числе в качестве свидетеля, по этому уголовному делу, — отвечает на это оперативным сотрудникам милиции удивлённый человек.

— Вы отказываетесь? — спрашивает младший по званию.
— Нет, не отказываюсь, но я не допрашивался в качестве свидетеля и не являюсь свидетелем.

Эта немая сцена повторяется несколько раз, каждый раз на вопрос об отказе этот гражданин замечает милиционерам, что произошла ошибка с данными или же были сфальсифицированы материалы уголовного дела. В связи с чем гражданин, ранее сам носивший форму, предлагает оперативным сотрудникам отделения уголовного розыска написать по данному факту рапорт.

До этого тот же человек многократно замечал, что в момент его прихода в магазин «АЛМИ» на ул. Советской там всякий раз вслед за ним оказывался кто-то из сотрудников милиции, ранее служивших либо поныне проходящих службу в оперативных подразделениях криминальной милиции отдела внутренних дел Щучинского районного исполнительного комитета (РОВД).

В момент выхода из магазина в предбаннике с автоматически раздвигающимися дверями в этот же момент туда заходит старший участковый инспектор ООПП Мостовского РОВД майор милиции Анатолий Старчук, который раньше являлся дознавателем Щучинского РОВД, позже следователем Щучинского РОСК, а после фальсификации им материала проверки в отношении руководства Щучинского РОВД, вынужден был перейти служить оперуполномоченным группы наркоконтроля и противодействия торговле людьми КМ Щучинского РОВД, где перед снятием с оперативной работы сфальсифицировал уголовное дело о распространении порнографии с использованием сети Интернет (в настоящий момент данный состав декриминализирован УК).

В следующий раз в тот же самый момент там оказывается начальник ИВС Щучинского РОВД майор милиции Виталий Бурдей, ранее служивший оперуполномоченным уголовного розыска КМ Щучинского РОВД, где он тогда вынес незаконное постановление об отказе в возбуждении уголовного дела по факту публичного распространения клеветы и оскорбления сотрудниками Комитета государственной безопасности Республики Беларусь, что послужило триггером для расправы тогдашним начальником УКГБ по Гродненской области генералом Иваном Коржом и его заместителем, быстро состряпавшими документ с грифом «Для служебного пользования».

Затем в момент нахождения этого человека в этот же магазин заходит старший оперативный дежурный ОДС Щучинского РОВД майор милиции Виталий Кавальчук, который ранее являлся старшим оперуполномоченным уголовного розыска и врид начальника ОУР Щучинского РОВД.

В очередной раз в том же самом магазине теперь оказывается старший оперуполномоченный уголовного розыска Щучинского РОВД капитан милиции Вадим Макаро, который в служебное время выходит из магазина с единственным приобретением в виде бутылки спиртного в руке.

Там же для снятия наличности в банкомате оказывается начальник УНиПТЛ УВД Гродненского облисполкома полковник милиции Владимир Васько, экс-начальник ОБЭП Щучинского РОВД.

Все эти бывшие и действующие оперативные сотрудники МВД в служебное время буднего дня в одно и то же время с указанным гражданином неизменно оказывались в штатском в одном и том же магазине и всякий раз уже после того, как туда заходил постоянный покупатель. При этом сам гастроном находится в противоположной части города вдали от Щучинского РОВД.

Никогда более с каждым из них указанный гражданин не пересекался в магазине или городе.

В один прекрасный момент все эти совпадения прекращаются, бывшие и действующие опера Щучинского РОВД прекращают посещать данный гастроном в одно и то же время с указанным человеком, однако человек начинает срисовывать сотрудников наружного наблюдения, в том числе работающих в составе пары, которые работают в режиме реального времени строго по камерам видеонаблюдения, расположенным внутри магазина «АЛМИ», точно зная, где в этот момент находится наблюдаемый объект и только в определённый момент влетая в магазин…

Не будем фокусироваться на технических аспектах и раскрывать все проколы оперативников «наружки», но после того, как им дали отчётливо понять, что они срисованы, пара распалась, продолжая осуществлять наружное наблюдение при передвижениях по городу поодиночке и снова не без засветов своей работы, а затем и вовсе перестав маячить у него перед глазами.

Затем ещё через какое-то время происходит нежданный визит оперативников угрозыска с поручением от следователя об отборе буккального эпителия в отношении лица, которое в материалах уголовного дела фигурирует как допрашивавшийся в качестве свидетеля, однако никаким свидетелем не являлся, проживая в совершенно другой части города, как и никакого протокола допроса и даже самого допроса по уголовному делу в реальности существовать не могло, кроме как путём фальсификации протокола и/или направления заведомо подложного поручения в орган, осуществляющий оперативное сопровождение по тому уголовному делу.

После чего данный человек, сделав резкий поворот в сторону того же гастронома «АЛМИ», сталкивается практически лицом к лицу с шедшей украдкой перпендикулярно за ним вдоль боковой стены магазина без пакета и сумочки в руках старшим оперуполномоченным группы розыскной работы ОУР КМ Щучинского РОВД майором милиции Татьяной Васько, женой уже помянутого начальника УНиПТЛ УВД Гродненского облисполкома полковника милиции Васько и дочкой экс-первого заместителя начальника Щучинского РОВД – начальника криминальной милиции подполковника милиции Антона Ковалевского. Которая снова же в служебное время решила там оказаться ровно в тот самый момент, когда по центральному проспекту райцентра шёл человек, который вдруг неожиданно изменяет маршрут своего движения под углом 90°...

Неизвестно, конечно, без доступа к материалам уголовных дел и дел оперативного учёта, связаны ли многолетнее наружное наблюдение и незаконная попытка отбора образцов ДНК одним уголовным делом или же они осуществлялись разрозненно в рамках различных дел, но заведомо незаконная попытка отбора образцов слюны по сфальсифицированному поручению следователя Следственного комитета Республики Беларусь наводит на определённые мысли.

И было бы трудно что-то придумать, для чего нужно было фальсифицировать материалы уголовного дела и оперативно-розыскной деятельности, если бы в памяти не вспомнились факты, озвученные Александром Лукашенко 20 августа 2019 года на совещании по вопросам качества работы правоохранительных органов при выявлении и расследовании преступлений.

Лукашенко рассказал о фактах фальсификации доказательств — внесении недостоверных сведений в процессуальные документы, заключения экспертиз. «Искусственное создание доказательств. Чтобы получить заранее нужный результат, идут на фальсификацию…

По сведениям КГБ, факты грубых нарушений отмечаются не только в работе оперативных и следственных подразделений. Поступает информация, что и сотрудники Государственного комитета судебных экспертиз во время выезда на место происшествий с целью выполнения плановых статистических показателей по изъятию максимального количества следов изымают следы, не имеющие значения, а также фактически фальсифицируют следы совершения преступлений.

У задержанных лиц отбирают образцы, в том числе оставленные ими уже при проведении процессуальных действий, а затем они наносятся на изымаемые предметы и вещи, что в дальнейшем при экспертном исследовании таких объектов «доказывает» совершение преступления заранее известным лицом. Прямой подлог и фальсификация! И таким людям место знаете где», — публично негодовал тогда белорусский рукамиводитель Лукашенко.

Прошло пять лет, а ничего принципиально не изменилось, разве только в худшую сторону.

Председателем Государственного комитета судебных экспертиз тогда являлся нынешний генеральный прокурор Андрей Швед, ставший самым молодым генералом при Лукашенко.

Следственный комитет возглавляют два уроженца Грузии Дмитрий Гора и Анатолий Васильев, которые шли рука об руку всю свою службу в следственных подразделениях КГБ Беларуси и которых, видно, ничему не научила судьба их соплеменников Джугашвили, Берии, Цанавы…

Ибо в тот же день были поставлены в известность центральный аппарат, а также начальник управления собственной безопасности Следственного комитета (СК), так как фальсификация материалов уголовного дела является уголовно наказуемым деянием. Само уголовное дело в отношении следователя и начальника следственного подразделения могут возбуждать лишь исключительно сам лично председатель СК, генеральный прокурор либо председатель КГБ.

Первый отпадает, второму веры нет, третьему тем более... Вся надежда только на ихнего и.о.

Источник: d_zholik

Почти шесть тысяч беларусов в 2024 году попали под политическое административное преследование. Вот самые «народные» статьи

Мстислав Журавлёв / «Зеркало»

Репрессии в Беларуси продолжают нарастать. В 2024-м зафиксировано как минимум 8895 случаев преследований «за политику»  по административным статьям. Это почти на 2000 больше, чем в 2023 году, сообщает правозащитный центр «Вясна».

В «Вясне» отмечают, что реальные цифры могут быть значительно выше — из-за запуганности общества правозащитникам становятся известны не все случаи преследования, также информацию они получают с опозданием.

По данным правозащитников «Вясны», в 2024 году в Беларуси прошло не менее 5890 судебных процессов по политическим административным статьям. Это почти на 2000 больше, чем в 2023 году.

В большинстве случаев беларусов судили за «распространение экстремистских материалов» (ст. 19.11 КоАП). После массового рейда КГБ, проведенного в январе 2024 года, родственников и близких политзаключенных начали судить по ч. 2 ст. 24.15 КоАП — «использование иностранной безвозмездной помощи для осуществления террористической и иной экстремистской деятельности либо иных действий, запрещенных законодательством». Как отмечают в «Вясне», ранее эта статья в стране не применялась.

Поводом для преследования стала помощь семьям политзаключенных с доставкой передач посредством сервиса «Е-доставка» от инициативы INeedHelpBY, которую власти признали «экстремистским формированием».

Источник:
zerka1o-io.online

КГБ занимался контрабандой и отмазал наркодельца

Комитет государственной безопасности с помощью сотрудников милиции в обмен на услуги содействовал в решении проблем с законом турецкого мужа-медика врача-психиатра Натальи Мерджан и зятя и.о. главврача Щучинской центральной районной больницы Иосифа Лыщика.

Всё началось с выявления в апреле 2006 года схемы по легализации на территории Республики Беларусь масштабной контрабанды, за незаконным ввозом которой через государственную границу стояли коррумпированные руководители белорусского КГБ.

Преступная схема стала возможна благодаря изданию Александром Лукашенко специального своего Указа Президента Республики Беларусь от 18 июня 2005 г. № 285 «О некоторых мерах по регулированию предпринимательской деятельности», пункт 3 которого гласил:

3. Установить, что с 1 августа 2005 г. по 31 декабря 2006 г.:

товары, происходящие из третьих стран и выпущенные в свободное обращение в Российской Федерации (за исключением подакцизных товаров, подлежащих маркировке акцизными марками), при реализации которых индивидуальные предприниматели уплачивают единый налог в соответствии с настоящим Указом, не подлежат таможенному оформлению и обложению таможенной пошлиной (сборами) при их ввозе на территорию Республики Беларусь;

индивидуальные предприниматели уплачивают налог на добавленную стоимость в фиксированной сумме по ввезенным на территорию Республики Беларусь с территории Российской Федерации товарам, при розничной торговле которыми согласно настоящему Указу уплачивается единый налог, в случае отсутствия документов на эти товары (договоров, на основании которых товар ввозится с территории Российской Федерации на территорию Республики Беларусь, транспортных документов (товаросопроводительных документов), подтверждающих перемещение товаров с территории Российской Федерации на территорию Республики Беларусь, счетов-фактур налогоплательщиков Российской Федерации);

При этом данный указ разрешал для занятия предпринимательской деятельностью в качестве индивидуального предпринимателя привлекать трёх физических лиц по трудовым и (или) гражданско-правовым договорам, в том числе заключаемым с юридическими лицами, использовать для производства и (или) реализации товаров, а также выполнения работ, оказания услуг одновременно в совокупности до четырёх торговых объектов (торговых мест на торговых объектах, являющихся самостоятельными торговыми объектами), торговых мест на рынках, объектов, в которых индивидуальные предприниматели оказывают услуги (выполняют работы) потребителям, включая транспортные средства, применяемые для перевозок пассажиров и грузов на основании специального разрешения (лицензии), иных объектов, используемых для осуществления предпринимательской деятельности (для хранения товаров, их переработки и др.).

Под прикрытием этого на территорию Республики Беларусь ввозились огромные партии контрабанды под крышей коррумпированных силовиков Александра Лукашенко, где главные партии играли высокопоставленные пограничники, таможенники и руководство белорусского КГБ, обеспечивавшее контрразведывательное прикрытие государственной границы Беларуси.

Лукашенко при этом на должности директоров Департамента финансовых расследований и одновременно заместителя председателя КГК упорно назначал заподозренных в крышевании контрабанды полковников из руководства Управления КГБ по Брестской области, которые в итоге передавали генеральский пост финансовой милиции следующему крышевателю из КГБ.

Часть контрабанды следовала из Европы в Россию, однако часть оседала в Беларуси...

С 2005 года и весь 2006 год крупнейшие белорусские газеты, включая даже печатный орган Администрации Президента «СБ. Беларусь сегодня», «Комсомольская правда в Белоруссии» и «Аргументы и факты в Белоруссии» пестрили огромными рекламными блоками бренда NTT, под которым скрывались магазины «Цифра» в Минске и дилеры в полутора десятках крупных городов РБ (Барановичи, Бобруйск, Брест, Витебск, Гродно, Жодино, Могилёв, Молодечно, Новополоцк, Поставы, Слуцк, Пинск, Светлогорск, Солигорск), по которым теперь в рамках седьмой предвыборной кампании Александра Лукашенко вовсю колесят марафоны единства.

В этой рекламе фигурировали номера телефонов региональных дилеров, в качестве которых выступали юридические лица без указания их наименований, однако же когда потенциальные покупатели обращались по указанным в рекламе номерам и покупали компьютерную технику, то оказывалось, что на заказанную у того же регионального дилера ОДО «Захад» (г. Гродно) покупку кассовый чек пробит через кассовый аппарат, владельцем которого является некий индивидуальный предприниматель Воронов Дмитрий Владимирович, у которого основным видом деятельности был «Ремонт компьютеров и периферийного оборудования». При этом гарантийный талон на приобретённую компьютерную технику оформлялся на фирменном бланке ИТ ОДО «Захад», который заверяли печатью ИП Воронов Дмитрий Владимирович.

Фамилия которого удивительным образом совпадает с фамилией начальника управления судебно-психиатрических экспертиз УГКСЭ по Гродненской области Татьяны Вороновой, эпизод с попыткой фальсификации судебной экспертизы в присутствии признавшегося в работе на КГБ в своём кабинете которой был описан в предыдущей части расследования.

Правоохранительные органы, в числе которых начальник УДФР по Гродненской области полковник Козловский Сергей Александрович и старший инспектор майор Черномырдин Борис Анатольевич, очевидную преступную схему в упор не замечали, ссылаясь на нормы указа Александра Лукашенко, в соответствии с которыми ИП Воронов Д.В. исправно платил НДС в фиксированной сумме, а гарантийный талон на бланке юридического лица был якобы выписан его работником по ошибке, так как ИП и ОДО «Захад» находились в одном офисе.

Однако имелся в этой преступной схеме один существенный прокол: указ Лукашенко прямо оговаривал, что его действие распространяется на товары, происходящие из третьих стран и выпущенные в свободное обращение на территории Российской Федерации, но по имевшимся документам данная компьютерная техника не предназначалась для реализации на территории Российской Федерации и Республики Беларусь. Из чего следовало, что на белорусский рынок поставляется откровенная контрабанда в огромных масштабах, а вся легализация преступных миллиардных доходов от реализации которой, в том числе за наличную иностранную валюту, беспрепятственно осуществлялась по документам ИП с уплатой смехотворных сумм налогов с огромных оборотов под прикрытием указа непримиримого борца с коррупцией А.Лукашенко.

В итоге материалы дошли до государственного секретариата Совета Безопасности, откуда последовало указание в республиканскую прокуратуру тщательно проверить изложенные обстоятельства и принять по ним необходимые меры прокурорского реагирования.

Прокурору Щучинского района Геннадию Дыско тогда было поручено из Минска опросить заявителя, что осуществил его помощник прокурора Щучинского района Валерий Виницкий.

Но уже в октябре 2006 года государственный секретарь Совета Безопасности Виктор Шейман лично представил Александру Лукашенко кандидатуру районного прокурора Геннадия Дыско для назначения на генеральский пост прокурора Витебской области. И это, несмотря даже на то, что в Щучине к тому моменту длительный срок оставалось не раскрытым жуткое убийство в самом центре города у центральной площади возле костёла и церкви, а также вблизи суда, районных отделов внутренних дел и КГБ сына одного из руководителей местной власти...

А в самом конце декабря 2006 года Лукашенко внёс изменения в свой злополучный указ, на которые указал в своих письменных объяснениях опрошенный прокурорским работником.

Геннадий Дыско за своё прокурорское бездействие и молчание получил генеральскую должность, а у сознательного гражданина начались обещанные ему проблемы в жизни.

События с 2007 года опустим, так как они уже детально описаны в предыдущей части, а перейдём сразу к периоду 2010 года, когда в белорусском сегменте сети Интернет стали с целью его дискредитации умышленно распространяться клевета и оскорбления, в том числе от имени врача-психотерапевта о якобы наличии у данного лица диагноза «вялотекущая шизофрения» и его нахождении на психиатрическом учёте в психдиспансере.

2 февраля 2011 года оклеветанный и оскорблённый обратился с заявлением в дежурную службу ОВД Щучинского райисполкома, в котором потребовал от органов внутренних дел установить и привлечь к уголовной ответственности распространившее их лицо. К заявлению были приложены ip-адреса интернет-провайдеров «Белтелеком» и «Атлант Телеком», а также другие сведения, позволявшие технически привязать все данные комментарии к одному лицу.

4 февраля 2011 года он же получил у врача-нарколога Чудовской Людмилы Ярославовны и врача-психиатра Мерджан Натальи Иосифовны медицинский справки о состоянии здоровья, подтверждающие его отсутствие на наркологическом и психиатрическом учётах. И при этом врач-психиатр районной поликлиники Щучинской ЦРБ Наталья Мерджан, в отличие от своей коллеги и близкой подруги, сознательно не внесла запись в медицинскую карту пациента о факте выдачи ему заверенной медицинской справки об отсутствии психиатрического учёта.

С указанными медсправками направился в Щучинский РОВД, чтобы приобщить их к материалу проверки по факту оскорбления и клеветы, решив по пути забежать на секунду домой, где его уже ждали четыре оперативных сотрудника УКГБ по Гродненской области, которое накануне возглавил одиозный генерал с особым уровнем интеллекта Иван Корж, для производства в квартире его семьи обыска по уголовному делу о захвате власти и прочем бреде от КГБ.

Генерал-майор КГБ Иван Корж месяц назад умер, что произошло всего через полгода после того, как умер другой генерал-майор белорусского КГБ Владимир Калач (на заглавном фото).

Сопровождал эту бригаду из КГБ участковый инспектор милиции Сергей Локтевич, которого повысили в отдел надзорно-исполнительной деятельности УВД Гродненского облисполкома.

Забегая вперёд, скажем: этот обыск стал первым, но далеко не последним. Все белорусские спецслужбы, включая областную прокуратуру, не теряют надежды посадить данного человека за его гражданскую позицию, противоречащую преступным интересам оборотней в погонах и судейских мантиях, в силу обстоятельств временно пребывающих не на тюремных нарах...

Исполнителем по материалу проверки о распространении клеветы и оскорблений являлся оперуполномоченный отделения уголовного розыска КМ Щучинского РОВД Виталий Бурдей, брат которого Дмитрий служил в этом же райотделе милиции, а отец их обоих до сих пор председатель Рожанковского сельского исполнительного комитета. К слову, инспектором в котором после своего увольнения на пенсию в 43 года в прошлом году был трудоустроен потомственный майор милиции в отставке Андрей Артюх, до чего уже не успел дожить его школьный друг и первый замначальника Щучинского РОВД подполковник Сергей Осовик.

Лукашенко в сентябре назначил его жену Екатерину Бурдей судьёй суда Щучинского района, сам майор Виталий Бурдей в настоящий момент является начальником ИВС Щучинского РОВД, где кормит оказавшихся там людей за их же собственные деньги перловкой с утра до вечера.

Оперативник позвонил на домашний номер заявителя и попросил того зайти к нему в отдел, куда тот пришёл. Виталий Бурдей поинтересовался у заявителя, намерен ли он добиваться возбуждения уголовного дела, тот ответил утвердительно. После чего опер сказал, что больше у него нет к нему вопросов…

Бурдей вынес заведомо незаконное постановление об отказе в возбуждении уголовного дела, чтобы дать возможность заместителю начальника УКГБ по Гродненской области направить письменное указание с проставленным грифом «Для служебного пользования» в адрес начальника управления здравоохранения Гродненского облисполкома Андрея Стрижака с требованием принудительного психиатрического освидетельствования в отношении лица, которое КГБ не удалось посадить за захват власти, оставшейся-таки в начинавших уже к тому времени жутко синеть руках Лукашенко, и которое в отместку вознамерилось посадить самих гэбэшников, для которых чужды идеалы о чистых руках, горячем сердце и трезвой голове.

Сама процедура была формальностью, так как накануне этого сотрудники управления КГБ порешали всё с заведующим диспансерным отделением (для взрослых) ГОКЦ «Психиатрия-наркология» Игорем Лелявко, который никак не был связан ни с жертвой, ни со Щучинским районом, но ему подчинялись врачи-психиатры, через которых необходимо было провести помещение заведомо психически здорового человека, которого за месяц до того осматривали два врача для выдачи ему справок об отсутствии учёта. И который за свою жизнь до этого прошёл множество медицинских комиссий от водительской и допризывных и до военно-врачебных разной ведомственной подчинённости, включая в военном госпитале Гродно.

Игорь Лелявко позже сам чистосердечно признается под протокол старшему следователю следственного отдела Жуку О.А., что действовал в интересах оперативных сотрудников КГБ. Первым следователем по данному материалу проверки являлся Александр Седач, которого из-за допущенных нарушений законности устранят от дальнейшего проведения проверки и который в настоящий момент времени уже является заместителем прокурора г. Гродно.

Прокурорский надзор по этому материалу проверки осуществлял прокурор Октябрьского района г. Гродно Владимир Клишин, который вписался за Лукашенко перед бунтующими строителями «Гродножилстрой», возмущёнными фальсификацией результатов последних президентских выборов 2020 года в интересах пожизненного победителя всех прошлых и будущих президентских выборов с его участием Александра Лукашенко, на которых из всех в толпе за данное лицо подняло руки лишь несколько начальников и силовиков, среди которых оказался и прокурор Клишин. Награда для которого не заставила себя слишком долго ждать: из прокурора города Клишин превратился в заместителя прокурора Гродненской области, а в ОАО «Гродножилстрой» прислали заместителем генерального директора по безопасности бывшего начальника Щучинского межрайонного отделения КГБ, которое раскассировали.

Коррумпированное руководство КГБ спешило, так как знало о готовящихся изменениях в законодательство о порядке принудительного психиатрического освидетельствования, согласно которым для этого становилось необходимым получить санкцию прокурора…

Через месяц жертву кровавой гэбни выпустили из ГОКЦ «Психиатрия-наркология», где на воле его вскоре ждало очередное отказное постановление из милиции, где в этот раз отказ в возбуждении уголовного дела был основан на вымышленном утверждении о том, что в действиях распространившего сведения о нахождении лица на психиатрическом учёте отсутствует состав преступления, так как эти измышления подтверждаются медицинской справкой о его нахождении на психиатрическом учёте, заверенной врачом-психиатром районной поликлиники Натальей Мерджан, а значит, никакой клеветы не было... И никого не смутило, что клевета была распространена за год до того, а в психушку человека упрятал КГБ всего через месяц после подачи им заявления в милицию. При этом никакого заключения врачебной комиссии, созданной управлением здравоохранения Гродненского облисполкома, об установлении диспансерного наблюдения в отношении него не существовует в природе.

Прокурорский надзор по данному материалу проверки осуществлял заместитель прокурора Щучинского района Дмитрий Антонович, ныне аналогично заместитель прокурора г. Гродно.

В августе 2013 года и.о. прокурора Щучинского района Александр Гончаров даже направил поручение главному врачу Щучинской ЦРБ о проведении служебного расследования по факту нарушения нормативных правовых актов Министерства здравоохранения врачом-наркологом Людмилой Чудовской, входившей в несуществующую комиссию вместе с Натальей Мерджан.

Спустя месяц прокурору района был направлен короткий письменный ответ за подписью заместителя главного врача по ОМР Иосифа Лыщика о том, что они не усматривают никаких нарушений инструкции Минздрава. И всё бы было замечательно, если бы не два но…

Иосиф Лыщик является родным отцом Натальи Мерджан (в девичестве Лыщик), то есть в данном случае заинтересованным лицом, а исполнителем, непосредственно составившим данное письмо в адрес прокурора, была сама врач-нарколог Людмила Чудовская, по факту нарушений с участием которой в составе комиссии, которую юридически никто не наделял соответствующими полномочиями, прокурор и потребовал проведения расследования.

Но прокурор Гончаров А.Н. благоразумно не стал проявлять излишнюю принципиальность в этом, поэтому его забрали из районной прокуратуры прямиком в Генеральную прокуратуру.

До чего поразительная кучность среди прокурорских работников, связанных со щучинскими делами… То двоих делают старшими помощниками прокурора Гродненской области, включая по надзору за КГБ, то ещё двое становятся заместителями прокурора г. Гродно, то ещё двоих забирают на руководящие должности в Генеральную прокуратуру… Хотя все были связаны с такими делами в Щучине, что «Твин Пикс» на их фоне отдыхает...

Пока упрятанный её руками находился в закрытом психиатрическом стационаре с железными решётками на окнах, сама Наталья Мерджан как ни в чём не бывало с абсолютно спокойной душой вовсю занималась сексом в своё удовольствие, о чём свидетельствует наступившая у неё в эти сроки беременность и последовавшие затем роды в начале следующего 2012 года.

Наталья Мерджан является дочерью Иосифа Лыщика, на тот момент заместителя главного врача по организационно-методической работе УЗ «Щучинская ЦРБ» (и.о. главного врача) и женой на тот момент фельдшера скорой помощи этого же учреждения, уроженца Турции.

И не было никакого желания копаться в личной жизни этих людей, если бы от работников этой больницы не стало известно о том, что в указанное время муж Натальи Мерджан и зять Иосифа Лыщика стал фигурантом уголовного дела, связанного с хищением наркотических средств. За что по тем временам могло грозить в лучшем случае до 10 лет с конфискацией.

Турецкоподданному мужу и зятю неким удивительным образом в итоге удалось избежать неминуемых проблем и гниения в колонии до момента взросления своих детей. Но, как уже говорилось выше, Наталье и её мужу никакие проблемы не мешали наслаждаться жизнью и друг другом... Обоих потом наблюдали гуляющими с коляской в руках по центру Щучина.

Очевидно, что менты и КГБ порешали все вопросы мужа Натальи Мерджан в обмен на то, что той пришлось продать душу дьяволу из КГБ. Вот только как всё это соотносится с законом?!

КГБ ведь своих не бросает… даже если они из Турции и проходят по наркотической статье.

Наталья Мерджан, по некоторым данным, после этого переехала жить и работать в Польшу.

Поэтому компетентным органам Республики Польша не мешает расследовать обстоятельства легализации и истинных целей пребывания на территории своей страны сотрудничавшей на конфиденциальной основе с органами государственной безопасности (КГБ) и оперативными службами Республики Беларусь Натальи Иосифовны Мерджан (Лыщик) и её мужа, уроженца Турции, регулярно посещающих Польшу и Турецкую Республику с возвращением в Беларусь.

Источник: d_zholik