Вялізная хваля затрыманняў — стала зразумела, на каго гэтым разам палявалі КДБ і ГУБАЗіК
Гэтую аблаву па маштабе можна параўнаць з зімовымі арыштамі сваякоў палітвязняў і тых, хто дапамагаў ім. ІЧУ ў рэгіёнах і Акрэсціна ў Мінску перапоўненыя.
3 1 кастрычніка супрацоўнікі КДБ пачалі свае візіты да людзей у розных рэгіёнах у рамках крымінальнай справы, заведзенай паводле артыкула 357 КК (змова ці іншыя дзеянні, учыненыя з мэтай захопу дзяржаўнай улады).
Праваабаронцы паведамілі, што адных затрыманых пакінулі за кратамі, іншыя ж выйшлі на волю ў статусе сведкаў па крымінальнай справе.
На прыцэле — дваравыя чаты і актывісты розных аб'яднанняў
Імаверна, найбольшая частка затрыманняў звязаная з тым, што КДБ прызнаў экстрэмісцкім фармаваннем кааліцыю дваровых чатаў «Ордэн». Рашэнне пра гэта было прынята 29 кастрычніка, а вядома пра яго стала цяпер.
Прадстаўнік адной з каманд, якая дапамагала актывістам у Беларусі, прызнаў, што затрымалі дзясяткі іх людзей.
На яго думку, масавыя затрыманні сталі вынікам папярэдняга маштабнага расследавання КДБ, якое пачалося яшчэ ў канцы 2021-га — 2022 годзе.
«Тады кадэбэшнікі пасля затрыманняў пачалі атрымліваць першую інфармацыю пра розныя мерапрыемствы і само існаванне пэўных аб'яднанняў. Яны пачалі вывучаць іх і, так сказаць, усё больш падрабязна вывучаць гэтую інфармацыю, захопліваць і дапытваць новых людзей. Такім чынам яны склалі пэўную карціну і цяпер зрабілі тое, што зрабілі».
Суразмоўца дапускае, што спецслужбы змаглі ідэнтыфікаваць асобных людзей, бо ў іх у руках апынулася інфармацыя, атрыманая пры нечым затрыманні. «Але ў ніводнага з затрыманых не было поўнай карціны», — сцвярджае ён.
Дакумент КДБ вызначае новае «экстрэмісцкае фармаванне» як «групу грамадзян з ліку прадстаўнікоў дваровых суполак (фармаванняў/кааліцый) «Ордэн» пад назвамі «Злыя кіпцікі», «Сухарава», «Сеніца 2.0», «Салідарнасць», «Вольныя ваўкі», «Навагрудскія партызаны», «Вілія», «Сціплыя матрошкі», а таксама арганізацыю «Суседзі».
У дакуменце згадваюцца імёны Ірыны Якаўлевай, Наталлі Даронінай, Дыяны Гаўрылавай, кіраўніка арганізацыі «Суседзі» грамадзяніна Украіны Івана Амеляна. Таксама ў дакумент унесеныя Вольга Няхайчык, Кастусь Кірыленка, Лізавета Плітнік, Наталля Гужова, Ірына Смалярова, Станіслаў Ботвін, Наталля Лантух — іх КДБ называе «куратарамі», а ў дужках «ментарамі».
Інфармацыю, што супрацоўнікі КДБ падчас рэйдаў 31 кастрычніка — 1 лістапада цікавіліся ў тым ліку дваровымі чатамі, пацвярджаюць і правааабаронцы.
ГУБАЗіК адначасова адпрацоўваў прадпрыемствы
Падобна, што ў той жа час ГУБАЗіК «адпрацаваў» некалькі прадпрыемстваў і раёнаў у рэгіёнах. Ён дзейнічаў па ўласным плане, паралельна.
Аблаву 31 кастрычніка — 1 лістапада па маштабе можна параўнаць з арыштамі сваякоў палітвязняў і людзей, якія ім дапамагалі, зімой 2024-га.
Вядома, што ізалятары часовага ўтрымання ў рэгіёнах і Акрэсціна ў Мінску перапоўненыя.
«Нахапалі кучу народу. У двух– і трохмесных камерах — па 15-20 чалавек», — расказвае чалавек, які вызваліўся нядаўна.
Калі вы ведаеце пра тое, што здарылася, больш, пішыце рэдактару «Нашай Нівы» ў ТГ ці на nivanasha@proton.me. Або любому рэдактару ці журналісту «Нашай Нівы», якога ведаеце асабіста. Важна каб свет ведаў пра тое, што вырабляюць з беларусамі.
Большая волна задержаний — стало понятно, на кого в этот раз охотились КГБ и ГУБОПиК
Эту облаву по масштабу можно сравнить с зимними арестами родственников политзаключенных и тех, кто им помогал. ИВС в регионах и Окрестина в Минске переполнены.
С 31 октября сотрудники КГБ начали свои визиты к людям в разных регионах в рамках уголовного дела, возбужденного по статье 357 УК (заговор или иные действия, совершенные с целью захвата государственной власти).
Правозащитники сообщили, что некоторых задержанных оставили за решеткой, а другие вышли на свободу в статусе свидетелей по уголовному делу.
На прицеле — дворовые чаты и активисты разных объединений
Вероятно, большая часть задержаний связана с тем, что КГБ признал экстремистским формированием коалицию дворовых чатов «Орден». Решение об этом было принято 29 октября, а известно о нем стало сейчас.
Представитель одной из команд, помогавших активистам в Беларуси, признал, что задержали десятки их людей.
По его мнению, массовые задержания стали результатом предыдущего масштабного расследования КГБ, начавшегося еще в конце 2021 — 2022 года.
«Тогда сотрудники КГБ после задержаний начали получать первую информацию о различных мероприятиях и самом существовании определенных объединений. Они начали изучать их и, так сказать, все более подробно исследовать эту информацию, захватывать и допрашивать новых людей. Таким образом, они составили определенную картину и теперь сделали то, что сделали».
Собеседник допускает, что спецслужбы смогли идентифицировать отдельных людей, так как в их руках оказалась информация, полученная при чьем-то задержании. «Но ни у одного из задержанных не было полной картины», — утверждает он.
Документ КГБ определяет новое «экстремистское формирование» как «группу граждан из числа представителей дворовых сообществ (формирований/коалиций) «Орден» под названиями «Злые когтики», «Сухарево», «Сеніца2.0», «Солідарность», «Вольныя ваўкі», «Навагрудскія партызаны», «Вилия», «Скромные матрешки», а также организации «Соседи».
В документе упоминаются имена Ирины Яковлевой, Натальи Дорониной, Дианы Гавриловой, руководителя организации «Соседи» гражданина Украины Ивана Омеляна. Также в документ внесены Ольга Нехайчик, Кастусь Кириленко, Елизавета Плитник, Наталья Гужова, Ирина Смалярова, Станислав Ботвин, Наталья Лантух — их КГБ называет «кураторами», а в скобках «менторами».
Информацию о том, что сотрудники КГБ во время рейдов 31 октября — 1 ноября интересовались в том числе дворовыми чатами, подтверждают и правозащитники.
ГУБОПиК одновременно отрабатывал предприятия
Похоже, что в то же время ГУБОПиК «отрабатывал» несколько предприятий и районов в регионах. Он действовал по своему плану параллельно.
ГУБОПиК преимущественно приходил к людям, ранее попадавшим в поле зрения силовиков. Это соответствует логикеоперации по предвыборному запугиванию населения, о которой «Наша Ніва» сообщала ранее.
Облаву 31 октября — 1 ноября по масштабу можно сравнить с арестами родственников политзаключенных и людей, которые им помогали, зимой 2024 года.
Известно, что изоляторы временного содержания в регионах и Окрестина в Минске переполнены.
«Похватали кучу народу. В двух– и трехместных камерах — по 15-20 человек», — рассказывает человек, который недавно освободился.
Если вы знаете больше о случившемся, пишите редактору «Нашай Нівы» в ТГ или наnivanasha@proton.me. Или любому редактору или журналисту «Нашай Нівы», которого знаете лично. Важно, чтобы мир знал о том, что творят с белорусами.
Задержаны четверо сотрудников. Силовики предсказывают им лишение свободы на 5 лет. А одному из задержанных — на ещё больший срок за якобы найденные у него боевые патроны к пистолету Макарова.
Правозащитники со ссылкой на провластные телеграм-каналы сообщили о задержании 35-летнего разработчика Ильи Шакирова. В «покаянном» видео айтишника заставляют назвать свою зарплату, также он утверждает, что якобы писал оскорбительные комментарии о сотрудниках милиции.
С октября 2020 года в команде телеграм-канала «Черная книга Беларуси» числился «безопасник», который сохранял анонимность и не показывал коллегам своего лица. Он имел доступ к предложкам и внутренним чатам нескольких протестных ресурсов, общался и даже приятельствовал с сотрудниками ЧКБ, мог выяснить, не заведено ли на человека уголовное дело, и якобы помогал выехать из страны. В июле 2021 года администраторы «Черной книги» поняли, что все это время работали бок о бок с сотрудником ГУБОПиК Артуром Гайко. «Медиазона» рассказывает историю самого успешного (на сегодняшний день) внедрения милиционера в среду оппозиционных активистов.
За то время, пока сотрудник ГУБОПиК Артур Гайко имел доступ к ботам основного и региональных каналов «Черной книги Беларуси», в них написали около 8 500 пользователей.
Гайко также имел доступ к боту канала «Все нарушения» и чату, в который пересылались сообщения подписчиков канала «Каратели Беларуси».
Кроме того, он состоял в чате, куда админы Nexta пересылали сообщения своих подписчиков о силовиках.
Гайко удалили из всех чатов «Черной книги Беларуси» только спустя три недели после разоблачения — по совету объединения BYPOL команда канала продолжала «вести себя как обычно».
ЧКБ не предупредила своих читателей, что в проекте был агент. Уже бывшие сотрудники ЧКБ сообщили обо всех подробностях спустя более года после разоблачения.
В июле 2021 года объединение BYPOLвыпустило видео с разоблачением агента ГУБОПиК Артура Гайко, который помогал телеграм-каналу по деанонимизации силовиков «Черная книга Беларуси» — пробивал сотрудников силовых ведомств и сливал контакты сослуживцев.
В феврале 2022 госканал СТВ рассказал, что «с самого первого дня существования "Черной книги Беларуси" среди администраторов канала был сотрудник ГУБОПиК».
Ни одна из этих публикаций не вызвала широкого общественного обсуждения. История с губоповцем казалась завершенной. Но этой осенью телеканал «Белсат» провел собственное расследование, подтвердив, что Гайко не просто передавал ЧКБ данные силовиков, а был одним из администраторов канала и отвечал за «безопасность», проверяя присланные пользователями файлы на наличие вирусов.
По данным «Белсата», губоповец мог получить доступ к данным около 10 тысяч беларусов, которые писали в сеть каналов ЧКБ. Источник издания «Зеркало», входивший в команду ЧКБ, уточнил: только за то время, когда он имел доступ к корреспонденции, с проектом связались более 8 тысяч человек. Бывший сотрудник ЧКБ подтвердил «Медиазоне» это число.
«Ха-ха. Потом окажется, что это ты». Подозрения
Весной 2021 года одна из «редакторок» «Черной книги Беларуси» Вольга Высоцкая обсуждала учебу в переписке со специалистом по компьютерной безопасности, которого в проекте знали только по имени — Артур. В тот момент девушка писала диплом, а Артур говорил, что заочно учится на айтишника. Чтобы «показать, что у них там полный треш, схемы и формулы на экране», он скинул Высоцкой скриншот учебной конференции в зуме.
Поначалу активистка не обратила внимания, что один из участников созвона был подписан «Гайко Артур». Но позже, говорит Высоцкая, она вспомнила, что в боте «Черной книги» один из пользователей рассказывал о человеке с таким же именем: тот работал охранником в витебском клубе, а после устроился в ГУБОПиК и уехал в Минск. Когда эти сообщения переслали в чат, Артур ответил, что его тезка из Витебска «позорит имя». Высоцкая написала: «Ха-ха, потом окажется, что это ты». Тогда они дружно посмеялись.
Высоцкая нашла Артура Гайко в базе с данными сотрудников МВД, которую взломали «Киберпартизаны». Но Артур из ЧКБ говорил, что живет в Минске, а милиционер Гайко из базы все еще служит в Витебске.
«Для меня это было несходство, я подумала, что у меня паранойя и отъехала голова», — объясняет Вольга. По словам девушки, с ноября 2020 года у нее и «главной редакторки» ЧКБ Янины Сазанович не раз возникали подозрения насчет Артура, однако остальные члены команды убеждали их, что нужно «не заниматься херней, а работать». Высоцкая добавляет, что получив скрин из зума с Артуром Гайко, она не сразу скинула его Янине — они были в ссоре.
Высоцкая вспоминает, что в конце мая 2021 года, после задержания Романа Протасевича, Сазанович сама позвонила ей и сказала: BYPOL и «Киберпартизаны» считают, что у них «скорее всего крыса в команде». Тогда она наконец показала коллеге скриншот.
На сайте «Витебских вестей» они вместе нашли заметку про милиционера Артура Гайко, который спас тонущего человека. Артур из ЧКБ тоже рассказывал коллегам, что однажды спас утопающего. В мае Высоцкая передала все, что нашла об Артуре, в BYPOL, но там на эту информацию, по ее словам, «благополучно забили».
Девушка продолжила поиски и заметила на сайте Витебского горисполкома страницу с фотографиями участковых. Среди них был инспектор по делам несовершеннолетних Артур Сергеевич Гайко.
До этого никто в ЧКБ не знал, как выглядит Артур: он скидывал только заретушированные или пикселизированные фотографии. «Условно, что вот, я живой человек, но лицо вы мое не увидите», — объясняет Высоцкая.
Побег в Киев, драка «за Беларусь» на свадьбе и семь родинок. Разоблачение
23 мая 2021 года в минском аэропорту совершил экстренную посадку летевший из Афин в Вильнюс самолет, на борту которого были сотрудница ЧКБ Софья Сапега и блогер Роман Протасевич. По словам Высоцкой, вскоре после этого Артур сказал, что на одном из допросов Протасевич упомянул «Артура-безопасника» из ЧКБ, поэтому ему нужно срочно уехать из Беларуси.
Янина Сазанович говорит, что уже через три часа он прислал видео из Киева. Это ее насторожило.
«Он сказал, что ехал 200 км/ч по Беларуси. Это невозможно. Он сказал, что он поехал какими-то нелегальными путями. Я спрашиваю: "А кот как?" Он говорит, что кота спрятал. А зачем ты прятал кота, если ты нелегально переезжал?» — недоумевала Сазанович.
5 июля Артур должен был прийти в Киеве на встречу с одним из активистов, чтобы подтвердить свою личность. Высоцкая вспоминает, что они с Яниной «готовы были ставить деньги» на то, что Артур не придет.
За день до назначенной встречи он действительно перестал выходить на связь. Позже «его жена» написала Богдановичу и рассказала, что Артура задержали — якобы за то, что он на свадьбе подрался «за Беларусь». Сазанович вспоминает, что думала позвонить в полицию и узнать, действительно ли Артур в отделении, но так и не позвонила.
По словам Высоцкой, им с Яниной ситуация казалось уже более чем подозрительной, но Богданович и активист, который должен был встретиться с Артуром, просили их «не накручивать».
На следующий день после несостоявшейся встречи Артур согласился на созвон. Несколько человек собрались на квартире Богдановича в Вильнюсе; Артур поставил условие, что среди них не должно быть Сазанович, которой он не доверял.
«Я помню, что когда я уходила, девушка Богдановича раскладывала на картах и такая: "Да нет, карты показывают, что он [Артур] хороший". Я такая: "Блядь, вы че?"» — вспоминает Янина. Эпизод с гаданием в разговоре с «Медиазоной» упоминает и сам Богданович, впрочем, по его версии, тогда карты показали, что Артур, наоборот, «нехороший». До этого, говорит он, был еще один расклад, по которому карты показали, что Гайко «хороший». После публикации материала Богданович связался с редакцией и попросил подчеркнуть, что он не делал никаких выводов на основе гадания на картах.
Во время созвона «безопасник» впервые показал коллегам по ЧКБ свое лицо и паспорт на фамилию Бароев. Высоцкая говорит, что скидывала Богдановичу найденную в интернете фотографию Артура Гайко и удивилась, когда узнала, что тот показал ее Артуру. Сам бывший менеджер канала объясняет это «состоянием шока».
«Я потом уже подумал, что, наверное, не надо было ему писать, но в моменте такое было сложно проконтролировать, — говорит Богданович. — И он мне скидывает свою фотографию. Типа, смотри, не похож я на него. А я заскринил, обвел семь родинок на лице и говорю: "Ну похож же. Как это, не ты". Он говорит: "Нет, не я". Я говорю: "Ну ладно, может, ошибся"».
Эти события происходили в период с 5 по 7 июля 2021 года. По словам Богдановича, он написал о ситуации с Артуром команде ЧКБ и чуть позже — в BYPOL. Вскоре BYPOL подтвердил команде, что Гайко — сотрудник ГУБОПиКа. 30 июля объединение выпустило расследование об Артуре Гайко, назвав его должность, место работы и контактые телефоны. В расследовании сказано, что он пробивал для «Черной книги Беларуси» силовиков и «слил» контакты сослуживцев. При этом BYPOL умолчал о том, что Гайко был среди администраторов ЧКБ и имел доступ к сообщениям читателей.
Дамоклов меч. Внедрение
В середине сентября 2020 года в бот ЧКБ написал пользователь с ником Damoklov_Sword. По словам Даниила Богдановича, он представился сотрудником службы безопасности «Белгазпромбанка» и показал запрос из СК: ведомство якобы интересовали счета трех девушек «в связи с заведением уголовного дела». Богданович вспоминает, что дело было «как-то связано со Степаном Путило». По его словам, две девушки уже через пару дней были в Вильнюсе. В разговоре с «Медиазоной» одна из них сказала, что уехала до этого сообщения. В соцсетях другой указано, что она была в Вильнюсе уже в начале сентября.
К этому времени в бот ЧКБ стало приходить много сообщений с вирусами и трекерами, по которым можно отследить IP. «Человек присылает, говорит, что это важная информация. Непонятно, как это открыть, чтобы не быть подверженным опасности», — объясняет Богданович. Он уже переписывался с Damoklov_Sword, и тот предложил свою помощь в проверке входящей корреспонденции.
Тогда же, в октябре 2020-го, Nextaобъявил награду за базу данных действующих сотрудников ГУБОПиК. По словам Богдановича, Damoklov_Sword ее прислал и, возможно, получил вознаграждение. После этого никому не известному «безопаснику» стали доверять и добавили его в рабочие чаты «Черной книги».
«Достаточная ли это верификация? Сейчас, глядя назад, кажется, что недостаточная», — размышляет Богданович.
«Позже BYPOL сказал, что это была ментовская база, и если бы ее им показали сразу, они сказали бы, что это не сотрудник банка, а сотрудник милиции», — говорит Высоцкая.
Она вспоминает, что поначалу новый член команды использовал псевдоним, но в личном сообщении представился ей Артуром и сказал, что его настоящее имя знают только Сазанович и Богданович.
«И я понимаю, что он столько общался с Даником, знает, что он в Вильнюсе, что мы одногруппники, [знает], кто девушка Даника», — рассказывает Высоцкая. Тогда и она назвала Артуру свое настоящее имя.
«Если мы антивирус называем "безопасностью", то тогда он был "безопасником"», — описывает Богданович роль новичка в проекте.
Высоцкой Артур писал, что окончил «юридический+экономический», попал в банк и даже консультировал управление «К», благодаря чему имел доступ к базам МВД. С того времени, утверждал Артур, у него остался друг, который продолжает работать «в верхушке» одной из силовых структур. Якобы именно через него Артур мог узнавать о возбуждении уголовных дел и выяснять, есть ли у конкретного человека запрет на выезд за границу (на самом деле проверить наличие такого запрета можно на сайте МВД в личном кабинете).
Артур составил несколько гайдов по безопасности для сотрудников ЧКБ: объяснял, какие ссылки нельзя открывать, напоминал о двухфакторной аутентификации и просил, чтобы незнакомые файлы присылали ему на проверку.
Чтобы Артур мог оперативно проверять файлы на вирусы, его добавили в общий и областные чаты сотрудников «Черной книги». Он получил доступ ко всем предложкам.
«Во всех ботах людей просили, чтобы они всегда пользовались VPN и присылали информацию анонимно. При мне был случай, когда Артур лично просил в чат-боте человека переименоваться и не писать под своим именем, потому что это опасно и стремно», — говорит Богданович.
Кроме ботов Артур имел доступ и к админ-панели, где можно увидеть все сообщения пользователя, его ID и ник. По словам источника «Медиазоны», близкого к проекту, за время работы Артура в предложки основного и региональных каналов «Черной книги» написали около 8 500 пользователей.
Со временем Артур стал помогать Янине Сазанович с другими ее проектами. В канале «Все нарушения», где публиковались данные «пособников режима и фальсификаторов», он получил «на два-три месяца» доступ к чат-боту и возможность постить сообщения. В команде канала «Каратели Беларуси» его добавили в чат, куда пересылали сообщения от подписчиков. Через три месяца Гайко сам вышел из чатов — после упрека Сазанович, что он «не работает».
Вскоре Артура добавили в чат под названием «Инфопоинт», где общались администраторы крупных оппозиционных каналов и активисты, которые «хотели держаться вместе», рассказывает Богданович. По его словам, единственной задачей Артура и там оставалась проверка подозрительных файлов из предложек. Кто из администраторов каналов воспользовался его помощью, бывшему менеджеру ЧКБ неизвестно.
По словам Богдановича, Артур «пробивал» информацию об уголовных делах примерно для десяти человек, еще нескольким активистам он «помог выехать». Собеседники «Медиазоны» назвали имена некоторых из них. Ни один не подтвердил, что прибегал к помощи «безопасника», некоторые отказались от комментариев или попросили не упоминать их в связи с историей Гайко.
«Человек хочет пересечь границу, ему страшно, он не знает, арестуют на границе или нет. Тогда человек обращался к Артуру, и он пробивал. Из двух историй, что я слышал, оба человека выехали», — утверждает Богданович. Ему неизвестно, были ли против этих людей на самом деле возбуждены уголовные дела, признает экс-менеджер ЧКБ.
«Нам казалось, что это нормально и возможно. Может быть, у него на самом деле были подвязки в органах. Если люди выезжают, значит все нормально», — говорит Высоцкая.
«Режим действительно пожертвовал очень многими людьми, которые могли сейчас сидеть. Той же Костюговой или Шрайбманом. Они дали им выехать, потому что это обозначало очень большое доверие к Артуру», — уверена Сазанович.
Кроме того, у Артура был доступ к чату «Хекста» — «совместному чату с Nexta», который был создан после того, как канал объявил награду за сведения о сотрудниках ГУБОПа. Это подтвердил «Медиазоне» и бывший сотрудник Nexta Ян Рудик.
Администраторы Nexta пересылали в чат сообщения пользователей из своего бота, на основе этих сообщений сотрудники ЧКБ писали посты о силовиках. Если пользователь подписывался своим настоящим именем, его видели все участники чата, включая Гайко. Сообщения с медиафайлами пересылались с указанием ID отправителя. «Медиазона» насчитала несколько десятков сообщений, переадресованных подобным образом. В канале Nexta не было указано, что сообщения подписчиков о сотрудниках ГУБОПиК могут быть переданы третьим лицам.
За работу в проекте ЧКБ Артур получал зарплату на криптокошелек; по словам Янины Сазанович, ему платили от 600 до 800 евро. Богданович говорит, что зарплата была меньше — от 300 до 500 евро.
Месть уже тут. Искусство манипулировать людьми
Кроме ника Damoklov_Sword Артур использовал другой — Revenge iam.
«Мы с Олей в переписке говорили: «А прикинь, если он на самом деле сотрудник и его ник Revenge». Он нам говорит, что месть уже тут. Мы такие тогда: «Ха-ха, хи-хи»», — вспоминает Янина Сазанович.
Вольга Высоцкая говорит, что в общении с Артуром профессиональное всегда переплеталось с личным. «Безопасник» никому не показывал своего лица, но умел выстраивать дружеские отношения с коллегами по ЧКБ. Он сыпал историями из жизни; позже выяснилось, что как минимум одна из них была правдивой — о спасении утопающего.
Артур говорил, что он родом из Витебска, там осталась мать, а он с котом переехал в Минск. Высоцкой он рассказывал, что его отец тяжело пил и избивал их с мамой; активистка обращает внимание, что на тот момент у нее самой были плохие отношения с отцом — она считает, что Артур «или знал сам, или через Даниила узнавал личные истории» админов ЧКБ, чтобы войти к ним в доверие.
По ее словам, Гайко общался и с Софьей Сапегой. Они обсуждали личные темы, в переписке с девушкой «безопасник» признавался, что ходит в тренажерный зал, «раньше был жирный, теперь похудел».
«Он начинал с заходов, которые могли затронуть каждого или каждую из нас, — рассказывает Высоцкая. — Говорил, хочу поговорить, только с тобой делюсь такими-то происшествиями из жизни важными. Не может же человек из ГУБОПа делиться личными историями. Если он агент, то это прикол какой-то».
С Даниилом Богдановичем Артур обсуждал видеоигры, вместе они играли в Dota и World of Tanks. Разговоры с Гайко бывший менеджер ЧКБ описывает как «бесконечный small talk». Он вспоминает, что иногда Артур предлагал помощь с отчетами по каналу.
«Тогда мне показалось это странным. Понятное дело, в ответ я ему говорю: «А давай-ка лучше ты поможешь мне с эссе по учебе». И он мне написал его на английском языке на 8 или 9 баллов», — говорит Богданович. По его словам, доступа к отчетам Артур так и не получил.
В коллективе ЧКБ иногда случались конфликты. Обычно их разрешением занимался сам Богданович. Но во время очередной ссоры между Яниной и одним из модераторов, вспоминает Вольга Высоцкая, Даниил сказал, что теперь медиатором будет Артур. «Не пишите лично друг другу, пишите через него, выставляйте задачи через него», — приводит она слова Богдановича.
«Как потом оказалось, модератору он говорил, что Янина конченая. А ей он говорил, что модератор конченый. Вот такая игра на два фронта, при этом уровень доверия только подпитывался с обеих сторон, потому что он как бы их поддерживал, каждую сторону в их глазах», — говорит девушка.
Подобная история с двойной игрой повторилась еще как минимум один раз.
По словам Богдановича, Артур в ЧКБ так и не стал в полном смысле слова менеджером: он продолжил выполнять свои функции «безопасника», но взял на себя «больше задач по разрешению конфликтов внутри коллектива».
Первый задержанный, извинения за «губопика» и Офис Тихановской
В октябре 2020 года подписчик прислал в бот ЧКБ книгу, выпущенную к 25-летию ГУБОПиК. На страницах подарочного издания можно было увидеть фотографии сотрудников, их фамилии и инициалы. Администраторы начали пробивать этих людей.
По словам Высоцкой, помочь с этим вызвался один из информаторов ЧКБ — работник «Белтелекома» Артем Пархамович. Он утверждал, что во время ночной смены может незаметно «делать до 20 пробивов». Пархамович собрал данные всех полных тезок силовиков, упомянутых в книге, а Высоцкая перекинула их Артуру, чтобы он выяснил, кто из этих людей работает в ГУБОПиКе.
По ее словам, на следующий день Пархамович написал ей, что утром ему звонил коллега из «Белтелекома» и спрашивал про ночные пробивы, а сейчас к нему стучится милиция. После этого он перестал выходить на связь.
В телеграме информатор был подписан своим именем. Высоцкая вспоминает, что Артур в боте в ответ на его сообщение написал, чтобы Пархамович переименовал свой аккаунт, и продолжил общение в личке.
В тот же день Вольга написала Богдановичу и рассказала о случившемся. По ее словам, менеджер посоветовал «не параноить» и сказал, что Артур — проверенный человек. Вечером ей написал сам Артур; узнав, что информатора задержали, он упрекнул девушку в том, что она не сказала об этом раньше. Через некоторое время МВД выложило видео с Пархамовичем: он рассказывал о сотрудничестве с ЧКБ, на носу и бровях у него были заметны ссадины.
Высоцкая говорит, что на этот раз она прямо обвинила Артура в том, что он сдал информатора; он начал оправдываться, говорил, что «больше всех рискует, сидит в Беларуси и помогает». Позже девушка извинилась перед Артуром за то, что назвала его «губопиком».
Вольга считает, это Пархамович был первым человеком, которого задержали за сотрудничество с ЧКБ. Богданович в разговоре с «Медиазоной» не смог вспомнить эту историю. По его словам, Артур «с самого начала говорил о том, что все, кто занимаются пробивом, в опасности, так как данные о запросах сохраняются, и лучше их этого не просить».
Высоцкая вспоминает, что 30 июня 2021 года у команды ЧКБ был общий созвон, на котором обсуждалось развитие проекта. Артур тогда предложил отказаться от публикации адресов и телефонов силовиков. Он говорил, что как способ давления на власть эта практика оказалась неэффективной, зато создала каналу токсичную репутацию. «Безопасник» утверждал, что «общался с представителями Офиса, и Франак одобрил эту идею».
«Он преподнес это таким образом. Мы сидели, просто слушали, — вспоминает Высоцкая. — Похоже на гипноз, когда ты сидишь и думаешь: «Реально, может это не имеет никакого значения»».
Янина Сазанович не согласилась с доводами Артура, и зум закончился перепалкой.
«Артур нам говорил, что взаимодействовал с Офисом. Как это было на самом деле — не знаю», — говорит Сазанович. По ее словам, Гайко упоминал, что «готовил аналитику» для Офиса Тихановской и хотел «разложить по полочкам, почему постинг адресов — это плохо и не работает».
Советник Светланы Тихановской Франак Вечерко подтвердил «Медиазоне», что Артур Гайко переписывался с одним из сотрудников Офиса.
«Яны сябравалі, абмяркоўвалі палітычныя справы, магчыма, і справы, звязаныя з Офісам. Мы пра гэта даведаліся пасля выяўлення Гайко», — сказал Вечерко.
Он полагает, что у Гайко не было цели внедриться в окружение Тихановской, агент ГУБОПиКа держался в стороне от Офиса, говорит Вечерко. Он также отрицает, что Артур помогал вывозить из Беларуси его коллег, и не помнит, чтобы вел с ним переписку.
Консультант Офиса, с которым переписывался Артур Гайко, отказался отвечать на вопросы «Медиазоны» и попросил не упоминать его имя. По словам Вечорко, к нему был применен штраф; ему ограничили доступ к информации и Офису.
«Театр одного актера». Оперативная игра
Когда в ЧКБ поняли, кто такой Артур Гайко, BYPOL посоветовал остальным членам команды не подавать вида, что они о чем-то догадываются. Даниил Богданович говорит, что не понимает, для чего это было нужно. Сам он продолжил играть с Артуром в видеоигры.
«Сотрудникам ЧКБ нужно было вести себя как обычно, а мы подумаем, как себя можно вести и что с этим делать», — вспоминает рекомендации BYPOL Янина Сазанович. Переписку с ней вели глава объединения Александр Азаров и бывший милиционер Матвей Купрейчик, говорит она, но Купрейчик затем удалил сообщения.
«Мы играли театр одного актера. Мы делали вид, что все в порядке, что мы его не спалили. Учитывая, что Богданович скинул ему фотографию, он понимал, что мы все знаем», — уверена Сазанович.
По словам Богдановича, команда запустила дубликаты ботов обратной связи. «В старые, к которым был доступ у Артура, продолжали писать сами сотрудники с фейковых аккаунтов», — говорит менеджер.
«Делали вид, что сломалась админ-панель, не работала предложка, лагает», — добавляет Высоцкая.
За четыре дня до расследования BYPOL Янина Сазанович дала интервью администратору телеграм-канала «Беларусь головного мозга» Яну Рудику и рассказала о «ценном сотруднике, который помогает ЧКБ и все еще находится в органах». На тот момент «главной редакторкой» проекта была уже не она, а Высоцкая.
Спустя несколько дней BYPOL выпустил свое расследование с разоблачением Гайко.
«Вся эта стратегия была продумана вместе с BYPOL, — говорит Сазанович. — BYPOL нам говорил о том, что не надо сейчас рассказывать про то, что у них информация какая-то может быть, потому что это очень сильно может испугать людей. BYPOL нам сказал, что мы не должны показывать, что агент был внедрен так глубоко в команду. Идея рассказать про «ценного сотрудника» была идея BYPOL. Мы должны были сказать, что мы информации получили больше, чем они от нас».
Александр Азаров отказался отвечать на вопросы «Медиазоны». В комментарии телеканалу «Белсат» он сказал, что не советовал сотрудникам ЧКБ замалчивать историю с агентом ГУБОПиК.
Высоцкая говорит, что присутствовала на записи интервью с Сазанович и настаивала: «Нужно сказать, что у нас была крыса».
«Люди должны знать, чтобы они могли уехать. Но они говорили, что мы все согласовали с BYPOL, мы рассказываем только вот это. А BYPOL расскажет остальное», — вспоминает Вольга.
«Это моя вина, что на тот момент в интервью ничего не сказала», — признает Сазанович.
По мнению Богдановича, информаторов ЧКБ должны были предупредить об опасности «главный редактор или его заместитель».
«Я не знал сам лично, мне не нужна была информация, кто наши информаторы, сколько их. По-моему, их предупредили всех, кто присылал такую информацию», — говорит бывший менеджер проекта.
«Мне кажется, что мы писали некоторым информаторам или просто в предложку, чтобы люди были осторожнее, потому что была проблема безопасности. И во время интервью было озвучено, что в архиве, который есть у спецслужб, есть все данные тех, кто писал в ЧКБ. Но лично никаких заявлений от «Черной книги» не было», — говорит Высоцкая.
После выхода видео с расследованием BYPOL, то есть почти через месяц после разоблачения, Артура Гайко удалили из всех чатов ЧКБ. Он написал Богдановичу, что «у него родители в заложниках» и он «не может просто так уйти».
«И Артур начал приседать ему на уши, что ты же понимаешь, что я тут заложник ситуации, что мать в заложниках, я был все это время на вашей стороне, я вам помогал, как мог», — вспоминает девушка.
«Сильно ли Воля расстроилась, что я сотрудник?»
«Мне кажется, что мы вздохнули, что это закончилось. Сотрудник уже не с нами, — вспоминает Сазанович. — Никто из нас не понимал, чем эта история чревата».
«Я не скажу, что работа останавливалась. Но очевидно, что у всех был дикий шок и непонимание, как работать дальше. Естественно, поток сообщений от людей уменьшился», — говорит Высоцкая.
Вскоре после разоблачения Гайко начался суд по делу одного из информаторов ЧКБ. Вольга утверждает, что пыталась убедить коллег материально поддержать задержанных за передачу информации каналу. «Их задержали, потому что у нас был ГУБОП», — настаивает она.
По ее словам, против выступил Богданович: «Мы не можем урезать зарплаты сотрудников и направить их в помощь задержанным».
«Я говорю, что вообще-то можем. Он сказал, что я максималистка и слишком близко принимаю все к сердцу и надо просто дальше работать», — вспоминает девушка. Она и Янина Сазанович, по их словам, через фонд BYSOL перечислили на поддержку политзаключенных собственные деньги. Сумму они попросили не называть. Богданович на вопрос о поддержке пострадавших из-за внедренного в команду канала агента ответил, что и это «задача главного редактора».
В августе Высоцкой пришло в инстаграме сообщение от Артура. Вскоре ей стало известно, что он переписывался и с Богдановичем. По словам Вольги, разоблаченный агент спрашивал, «сильно ли я расстроилась, когда узнала, что он сотрудник».
«Я просто смотрю на него: «Это шутка?»» — говорит девушка.
Осенью 2021 года она и Янина Сазанович ушли из команды ЧКБ. Одной из причин Сазанович называет то, что Богданович продолжал общаться с Гайко.
Богданович отвечает: он не скрывал от коллег переписку с Артуром, чтобы показать, что ему нечего скрывать.
«Мои ответы ему были достаточно односложными. Мне было не очень понятно, что он от меня хотел. У меня он последний раз пытался зимой спросить, в какие видеоигры я играю. Я ему рассказал, что играл в Elden Ring. Мне потом кто-то сказал, что таким образом он отслеживал мое настроение, мою идентичность и он подшил все в дело. Ради бога, я надеюсь они на заочном суде рассмотрят, в какие-то игры я играл. Может, это будет смягчающим обстоятельством, потому что в Elden Ring нормальный человек не будет играть», — говорит Богданович.
Янина Сазанович признает, что «не до конца понимала, что можно будет найти людей по ID в телеграме».
«У нас был Артур по кибербезопасности. Когда за тебя что-то делают, ты не сильно задумываешься про эту часть работы», — рассуждает она.
Последний пост в канале ЧКБ был опубликован 31 мая 2022 года. Сейчас проект закрыт. 19 октября этого года, после выхода расследования телеканала «Белсат», Богдановича отстранили от работы в агентстве Infopoint Media Network. На вопрос «Медиазоны», за что именно, он не ответил. Директор агентства Саша Романова рассказала «Медиазоне», что Богданович был отстранен от работы после проведения внутреннего расследования. По ее словам, «ни он, ни его бывшие коллеги, не посчитали нужным сказать сразу» о числе пострадавших от действий Артура Гайко.
Янина Сазанович говорит, что «не вышла в паблик раньше» из-за страха, что ее словам не поверят.
«Мы занимаемся деаноном, но мы не профессионалы. Мы не профессионально подготовленные сотрудники каких-то подразделений. BYPOL говорит о том, что у Гайко нет массива информации, но это ложь. Азаров заявил о том, что это миф, что у Артура есть доступ к предложке или архив данных», — говорит Сазанович.
Редакторы: Анастасия Бойко, Дмитрий Ткачев.
Обновлено в 20:33. После публикации материала Даниил Богданович связался с редакцией и попросил подчеркнуть, что он не делал никаких выводов на основе гадания на картах.
Правозащитный центр @viasna96 сообщает, что спецподразделение МВД РБ — ГУБОПиК задержало 49-летнего жителя Могилёва Евгения Ольховика.
Мужчина был задержан за то, что ставил лайки в «Одноклассниках» под постами против войны. После этого его на камеру вынудили извиниться и сказать, что «нельзя этого делать в такое сложное время».
Известно, что фигурантов завербовали "Байпол" и представители так называемого переходного кабинета. От "Плана Перамога" получали задания по закладке бомб, инструкции о том, где взять зажигательные смеси.
Задержанные дают признательные показания, оперативная работа продолжается.
Журналисты АТН пообщались с теми, кто хотел силовым способом захватить власть и не остановился бы ни перед чем. Что обещали за подрыв железных дорог и других стратегических объектов? И откуда растут ноги?
Так, за участие в протестах в 2020 году и «оскорбительные комментарии» задержан минчанин Алексей Ковальчук. Он работает в компании Artezio.
Также сотрудники ГУБОПиК задержали 39-летнего программиста А1 Дмитрия Огородникова. Ранее он отбывал сутки за участие в акции протеста. Сейчас его обвиняют в подписках и репостах с «экстремистских» ресурсов.
Ещё одно задержание — Java Software Engineer из Гомеля Никита Карпенко. Судя по профилю в LinkedIn, он работает в LeverX Group. Его обвиняют по ст. 130 УК (разжигание вражды).
Кроме того, 23 сентября в Гомельском областном суде начнут судить сотрудника EPAM Сергея Киреенко. Его задержали в сентябре 2021 по «делу Зельцера» за комментарии в соцсетях. Киреенко обвиняют по трём статьям УК.
Правозащитники сообщают о задержании 23-летней Виктории Жданович. Девушка работает инженером-программистом в БГУИР. В «покаянном» видео она говорит, что в 2020 году якобы участвовала в акциях протеста и перекрывала движение транспорта, а также была подписана на «экстремистские» телеграм-каналы.
Программист похвалил сервис для деанона в Google Store. Он задержан как создатель приложения
ГУБОПиК сообщает, что задержан программист, который сделал сканер для распознавания силовиков и продуктов. Возможно, это BelScan, приложение с таким названием есть в Google Play, но уже недоступно, скрины показали в ролике МВД.
Интересно, что в Google Play приложение хвалит пользователь Артём Мазаник. Имя и фото пользователя могут принадлежать тому же человеку, которого показали в ролике. Судя по соцсетям Артёма Мазаника, он программист-ИП.
Мужчина признан подозреваемым в организации или участии в беспорядках.
В том числе о том, как они поручали «*******» протестующих и устраивать на них «загонную охоту»
Как утверждают «Киберпартизаны», это кадры с камер наблюдения в ИВС на Окрестина в Минске, где после начала протестов пытали протестующих
«Киберпартизаны»
«Киберпартизаны» — группировка хакеров из Беларуси, котораязаявилао себе в сентябре 2020 года, в разгар протестов против Александра Лукашенко. Ее участникиназвалисвоей целью поиск информации о тех, кто участвует в репрессиях. «Киберпартизаны»получилидоступ к базе данных силовиков, стали взламывать сайты государственных ведомств и запомнились рядом символических акций — например,показаливидео избиения протестующих в эфире белорусских госканалов и внеслиЛукашенко в список разыскиваемых на сайте МВД Беларуси. В дальнейшем «Киберпартизаны» продолжили взломы, но широкого резонанса их акции не получали. А в конце июля 2021 года группировкаобъявилаоб операции «Жара», которую назвала самой масштабной кибератакой в истории Беларуси. После этого хакеры стали почти каждый день публиковать информацию, компрометирующую белорусские силовые ведомства. «Медуза» рассказывает, что это за сведения, как удалось их добыть, какие последствия может иметь их утечка и как на нее реагирует действующая белорусская власть.
За последний месяц «Киберпартизаны» рассказали о взломе многочисленных баз МВД — и показали фрагменты из них
26 июля группировка заявила о получении доступа к автоматизированной информационной системе (АИС) «ГАИ-Центр», которая содержит информацию о зарегистрированных транспортных средствах. «Киберпартизаны» выложили фото белорусских чиновников, вероятно, сделанные при оформлении водительских прав, а также опубликовали информацию о ДТП с участием пресс-секретаря МВД Ольги Чемодановой.
27 июля «Киберпартизаны» рассказали, что получили сведения из АИС «Паспорт», которую используют паспортно-визовые подразделения МВД Беларуси. Они выложили паспортные данные самого Лукашенко, его сыновей Виктора, Дмитрия и Николая, а также фотографии Николая и его предполагаемой матери Ирины Абельской, которая раньше была личным врачом Лукашенко.
28 июля «Киберпартизаны» опубликовали фрагменты документов с информацией о людях, которые, как утверждается, звонили в милицию и сообщали о местонахождении протестующих. Эти сведения были получены в результате взломабазы данных службы 102, заявили хакеры.
29 июля группировка заявила о взломе базыуправления собственной безопасности (УСБ) МВД Беларусии опубликовала сведения о людях, которые, судя по документам, работают в ГУБОПиК и ОМОН — подразделениях, которые активно участвовали в подавлении протестов.
30 июля хакеры показали два видео с протестных акций, сделанные с высоты, и рассказали о взломе сервера, где хранятся«видеозаписи оперативных дронов МВД». В тот же день «Киберпартизаны» рассказали о взломекамер наблюдения в изоляторе на Окрестинав Минске, где избивали и пытали протестующих. А на следующий день заявили о «фатальном ударе по системе камер фиксации скорости и слежки».
4 августа «Киберпартизаны» выложили сведения, как утверждалось, из базы данных главного управления кадров МВД.
5 августа они опубликовали данные о положительных тестах на коронавирус из больницы МВД.
8 августа хакеры показали фрагменты данных из базы МВД «Беспорядки», где, по всей видимости, собрана информация о задержанных на акциях протеста.
26 августа в телеграм-канале «Киберпартизан» появилось сообщение о взломебазы данных сотрудников СК Беларуси.
В этих публикациях не было полных данных, к которым, как утверждают «Киберпартизаны», они получили доступ, — только фрагменты. При этом в некоторых фрагментах хакеры скрывали личные данные (когда речь шла о фигурантах базы «Беспорядки»), а в других — оставляли открытыми (когда речь шла о сотрудниках силовых структур и «доносчиках»). «Киберпартизаны» также заявляли, что данные силовиков попадут в телеграм-каналы и на сайты, которые публикуют личную информацию о причастных к репрессиям в Беларуси.
На основе сливов «Киберпартизан» журналисты подсчитали избыточную смертность во время пандемии в Беларуси
Действительно ли у «Киберпартизан» есть доступ к базам МВД, полноценно проверить невозможно. Однако журналисты изданийZerkalo.ioи «Настоящее время»в качестве доказательствпопросилипредоставить персональные данные о них самих или об их знакомых, которые согласились участвовать в эксперименте. В одном случае «Киберпартизаны» выслали данные из АИС «ГАИ-Центр», в другом — из АИС «Паспорт». В обоих случаях данные совпали.
Кроме того, «Киберпартизаны»поделилисьс «Настоящим временем» массивом персональных данных 1,4 миллиона жителей Беларуси, умерших с января 2010 года по март 2021-го, из АИС «Паспорт». На основе этих данных журналисты подсчитали избыточную смертность во время пандемии в Беларуси. Они пришли к выводу, что с марта 2020-го по март 2021-го этот показатель составил 32 тысячи человек — в 14,4 раза больше, чем сообщали власти.
Опрошенные «Настоящим временем» эксперты заявили, что данный вывод совпадает с выводами на основе предыдущих утечек о смертях в Беларуси, и отметили, что это делает страну одним из самых пострадавших от коронавируса государств Европы.
Хакеры выложили разговоры высокопоставленных сотрудников милиции. Один из них прямо поручал «*******» протестующих
Кроме того, «Киберпартизаны» заявили о взломе ДООРД — департамента обеспечения оперативно-разыскной деятельности МВД, в базах которого хранятся аудиозаписи прослушки разговоров по мобильным телефонам, — и с 9 по 21 августа опубликовали шесть аудиозаписей с разговорами высокопоставленных сотрудников милиции Минска и Минской области.
Три аудиозаписи представляют собой беседы пресс-секретаря Лукашенко Натальи Эйсмонт и командира минского ОМОНа Дмитрия Балабы. Все разговоры, как утверждается, проходили 2 ноября 2020 года — примерно в это время Эйсмонт, как следует из ранее опубликованных данных, выезжала срезать бело-красно-белыеленточки в протестных дворах Минска. В разговоре с Балабой она обсуждает один из таких выездов. Эйсмонтговорит, что она и ее спутники не встретили протестующих, и призывает их «как-то вытягивать». Балаба предлагает устроить «загонную охоту». «Ленточки — это же вторично. Нам нужны головы», — говорит Эйсмонт. Балаба на прощание желает ей «удачной охоты».
Еще две аудиозаписи — это, как утверждают «Киберпартизаны», разговоры замначальника милиции общественной безопасности управления внутренних дел Минского облисполкома Николая Максимовича. Они проходили 11 августа 2020 года, на третий день протестов. Максимович инструктируетсобеседников, как милиции вести себя с протестующими.
Вот что он говоритодному собеседнику, главе милиции из районного города Солигорска (тут и далее его цитаты приведены с небольшими сокращениями).
Группа подъехала, *****, всех задержала, *****, во внутренний двор, *****, все лежа, *****, все должны прочувствовать. Задержания — сразу говорю, это мой приказ — должны быть, *****, жесткими. Неправильно посмотрел, с телефоном, *****, всех *******, *****, никого не стесняться. Понятно? Вопрос заключается в том, что при виде сотрудников милиции или их транспорта, *****, те ********, которые планируют собраться, они должны, сука, тупо ссыкливо убежать. Вот это тогда эффект в городе. ****** и никого не стесняемся.
А вот какинструктируетдругого, который спрашивает у него, что делать с людьми, которые сидят в парке на скамейках без протестной символики.
Сейчас символика, [белые] браслеты — это уже, *****, забудь. Как только собрались хоть пять человек, не говоря уже о 20, подъезжает этот автобус, *****, всех ******, *****, закидывает в автобус, завозит в райотдел, *****. Во внутреннем дворе они все лежат мордой в асфальт, *****. И женщины, которые просто находятся [рядом], они очень *******, *****, по моему опыту за эти дни, *****, подливают масла в огонь, *****. Пользуясь тем, что их не задерживают, *****, начинают *******, *****, этих раззадоривать и нас *********. Одно исключение для женщин, *****, — то, что они не лежат мордой в асфальт, *****, а стоят возле стены мордой к стене, *****. Только всех *******, *****, — вот основной посыл. И уже *******, что они там делают, *****: стоит просто в стороне, ***** *****, на велосипеде едет, снимает с телефона, *****, всех задерживать и *******.
«Киберпартизаны» сотрудничают с инициативой бывших белорусских силовиков BYPOL. Они помогают хакерам с доступом к базам МВД
На фоне сливов последнего месяца про «Киберпартизан» стали писать западные СМИ — в частности,Bloombergи MIT Technology Review. «Киберпартизаны» рассказали, что в группировке 15 человек, из которых собственно взломами занимаются трое или четверо, остальные анализируют полученные данные и выполняют другие задачи. «Киберпартизаны» утверждают, что среди них нет профессиональных хакеров; большинство — сотрудники IT-индустрии, некоторые раньше занимались тестированием на проникновение. Так называется метод оценки безопасности информационных систем через моделирование кибератаки.
В декабре 2020 года «Киберпартизаны» связались с оппозиционной инициативой BYPOL, которую после начала протестов в Беларусиорганизовалибывшие белорусские силовики. Хакеры предложили им действовать вместе,рассказалпредставитель BYPOL, бывший сотрудник ГУБОПиК МВД и бывший преподаватель Академии МВД Александр Азаров. По его словам, BYPOL помогает «Киберпартизанам» понять структуру баз МВД, обработать полученные данные, идентифицировать участников телефонных разговоров и получить обратную связь изнутри системы о том, какой эффект оказал взлом.
В 2021 году единомышленник «Киберпартизан» получил физический доступ к правительственному объекту в Беларуси и, находясь внутри, взломал компьютерную сеть, заявил представитель хакерской группировки. По его словам, это и помогло «Киберпартизанам» в дальнейшем получить доступ к базам МВД. Украденные сведения включают в себя от одного до двух миллионов минут телефонных разговоров, подчеркнул участник «Киберпартизан».
Группировкасчитаетсвою деятельность этичной «в рамках той ситуации, которая сложилась в Беларуси». По словам хакеров, их цель не только собрать информацию о причастных к репрессиям, но и парализовать инфраструктуру действующей белорусской власти в «момент X» — так группировканазываетмомент начала бессрочного протеста, обещая объявить его дату позднее. В «момент X» кибератаки, по задумке «Киберпартизан», будут сочетаться с уличными акциями протеста — и все это приведет к свержению Лукашенко.
Вскоре после начала сливов из баз МВД телеграм-каналы «Киберпартизан» признали «экстремистскими»
Белорусские власти напрямую не комментируют сливы «Киберпартизан». Zerkalo.ioпишет, что в начале июля с перебоями работали информационные сервисы МВД. Ведомствообъяснилоэто в том числе «аномальной жарой». Правда, анонимный белорусский IT-специалист в разговоре с Zerkalo.ioотметил, что базы данных хранятся на серверах в дата-центрах, оснащенных кондиционерами, поэтому ссылка на жару выглядит не очень правдоподобно.
«Это войдет в историю, как „эффект [главы МВД Беларуси Ивана] Кубракова“», —заявили«Киберпартизаны» 26 июля, в день объявления об операции «Жара» и слива первых данных из баз МВД.
30 июля глава КГБ Иван Тертельзаявил, что ведомство фиксирует «резкую активизацию работы иностранных спецслужб и связанных с ними деструктивных формирований». 17 августа Лукашенкопосоветовалорганам власти переходить на бумажные носители, если они не могут защитить информацию в электронном виде: «Пишите от руки и складывайте у себя в ящик». А уже 18 августа белорусский судпризналдва телеграм-канала «Киберпартизан» «экстремистскими».
Утечки из баз МВД однозначно вредят белорусским силовикам. Но могут навредить и обычным белорусам
«Если атака подтверждается, то это крупнейший и наиболее успешный взлом [государственных систем] с 2015 года, когда китайские хакерывзломалисерверы Управления кадровой службы в США», —заявил«Настоящему времени» пресс-секретарь хакерской группы«Украинский киберальянс»Андрей Баранович. «Они такие изощренные и атакуют на нескольких уровнях, я раньше видела такое только в фильмах», —сказалаBloomberg профессор канадского Университета Макгилла и эксперт в области киберактивизма Габриэлла Коулман.
Выложенные «Киберпартизанами» данные показывают, что «белорусские официальные лица знали, что атакуют невинных людей и превышают силу без причины», отметил в разговоре с Bloomberg специалист по цифровой безопасности из Беларуси Николай Кванталиани. Другие эксперты считают, что сведения, которые получили белорусские хакеры, могут сыграть роль в случае процессов над Лукашенко и его соратниками в международных судах, внести недоверие в ряды белорусских силовиков и чиновников, а протестующих, наоборот, воодушевить.
Белорусский военный эксперт Егор Лебедок в разговоре с «Еврорадио»назвалпроизошедшее «громким провалом МВД» и заявил, что при попадании за границу полученные «Киберпартизанами» сведения могут угрожать в том числе сотрудникам внешней разведки Беларуси. При этом, как подчеркнул Лебедок, утечка из баз МВД опасна не только для силовиков, но и для обычных граждан — ведь их данные тоже могут быть раскрыты. Сами «Киберпартизаны»уверяют, что данные «не работающих на режим» людей в безопасности: «Мы храним все в зашифрованном виде на отдельном сервере, который изолирован от интернета».
За последний год десятки беларуских адвокатов были лишены лицензии за то, что хотели честно защищать своих клиентов. среди них – защитник бабарико дмитрий лаевский и адвокат журналисток «белсата» сергей зикрацкий. сегодня они рассказали kyky о важном моменте политических уголовных дел в беларуси: подписках о неразглашении, которые следователи требуют практически у всех.
Что не так с подписками о неразглашении?
Дмитрий Лаевский:Сегодня практика применения подписок о неразглашении приобрела совершенно массовый характер – до 2020-го в Беларуси такого никогда не было. Десять лет назад – в 2009-м, 2010-м и 2011-м – я тоже вел уголовные дела, в том числе, резонансные. Никто и не думал брать у меня подписку. Только из этого можно сделать вывод, где, что называется, собака зарыта. Ну не могло общество настолько измениться, что резко стало секретным то, что раньше находилось в открытом доступе.
Я начал замечать появление такой тенденции в конце 2019-го. Уже тогда даже по делам, в которых нет никакой политики, следователи начали брать у адвокатов подписки о неразглашении. С лета 2020-го, когда появились политические и около политические дела, практика с подписками стала повсеместной. Это говорит о том, что вся история с запретом говорить для адвокатов – искусственная и управляемая. Она нужна для меркантильных целей, зачастую не очень связанных с задачами уголовного процесса.
Сергей Зикрацкий:Основная проблема этих подписок в том, что в них не конкретизируется, какие именно сведения по делу клиента адвокат не имеет права разглашать. В беларуском уголовно-процессуальном кодексе просто не существует такого перечня.
Лаевский:Сегодня следователи идут по пути конъюнктурного подхода: раз не написано, что такое данные предварительного следствия, значит мы таковыми можем назвать любые данные. Дошло до полного абсурда – в эти данные включили даже имена следователей. Да боже ты мой, кому вы нужны! Помню, еще меня одно время пытались убедить, что я не могу сообщать никому, где находится Виктор Бабарико – это же детский сад просто.
Если руководствоваться такой логикой, получается, следователь может запретить разглашать даже имя и фамилию обвиняемого. Представляете, пропал человек, а мы не можем говорить, что он нашелся в СИЗО. Сюр. Конечно, при желании можно запретить адвокату и справлять малую нужду – но хочу посмотреть на человека, который будет следовать этому требованию.
Зикрацкий:В свое время генеральная прокуратура разослала адвокатам бумажку, где было косвенно сказано: при отобрании подписки о неразглашении следователю следует конкретизировать, что именно не может озвучивать адвокат.
Но нашим следователям удобнее взять подписку, в которой будет написано: «Не допускается разглашение данных предварительного следствия», – и устно добавить: «Вы не имеете права говорить вообще ничего».
В ответ ты резонно спрашиваешь, например: «Послушайте, я что не могу назвать родственникам клиента даже сумму ущерба, которую надо компенсировать, чтобы ее начали собирать?». И только тогда тебе отвечают, мол, хорошо, пишите ходатайство – и получите разрешение об этом говорить.
Лаевский:Под подписку попадают данные предварительного следствия, которые никак не конкретизируются в УПК. Хорошо, тогда давайте возьмем словарь русского языка – желательно, посолиднее – и посмотрим, как там объясняется слово «данные». Это сведения, необходимые для вывода, решения. Возвращаемся снова к УПК и видим, что любые выводы и решения в уголовном процессе делаются на основании доказательств. Путем несложных вычислений резюмируем: данные предварительного следствия – это сведения, содержащиеся в доказательствах. То есть информация о допросах, очных ставках, обысках и так далее – остальное, вроде имен следователей, доказательствами не является. И под данные предварительного следствия не попадает. Но сегодня это мало кого волнует.
Что следователи пытаются скрыть за подпиской?
Зикрацкий:Под подписку о неразглашении в понимании следователей попадает все, что находится в папке «дело». И мы, адвокаты, ничего из этой папочки разгласить не можем. Для понимания, в папке содержится: постановление о возбуждении дела, где написано, почему вообще это дело завели и какие статьи закона якобы были нарушены человеком. Там же – постановление о признании подозреваемым/обвиняемым. Потом, возможно, в ней появится или исчезнет часть статей закона, которые, по мнению следствия, человек преступил. Также в этой папке будут различные протоколы допросов и обысков, из которых можно понять, какое имущество изъяли у человека и где именно его изъяли, данные экспертиз и так далее.
Лаевский:Действительно, адвокатам запрещают говорить номера статей обвинения, имена следователей и другие несусветные вещи. И самое главное – это не соответствует нормам беларуского законодательства. Даже того, которое мы имеем сейчас: не оптимального для гармоничного развития личности. Но в Беларуси нет надзорных органов, которые хотят защитить наши права. В прокуратуру идти бессмысленно, да и независимого суда, который мог бы расставить точки над i, я тоже не наблюдаю. Поэтому адвокаты вынуждены идти двумя путями: либо не соблюдать бредовые требования, но рисковать своим участием в деле, либо подчиняться.
К сожалению, я точно так же летом 2020-го был вынужден следовать неправомерному запрету. Я делал это ради более высокой цели, чтобы в итоге рассказать обществу: обвинения в отношении Бабарико – ничем не подтвержденная выдумка.
Поэтому мы не называли статьи, по которым обвинялся Виктор Дмитриевич, до тех пор, пока их не озвучила, кажется, прокуратура. Уже сейчас можно сравнить обвинения Бабарико, которые пошли в суд, с теми, что в ЦИКе зачитала Ермошина – разница будет колоссальная.
Зикрацкий:У меня было немного дел – я участвовал в защите Катерины Андреевой, Аллы Шарко и Максима Знака. И по каждому из этих дел я давал подписку.
Лаевский:Есть примеры адвокатов, которые отказываются давать подписку. Так сделал Владимир Созанчук, защищавший Статкевича, – в итоге его лишили адвокатского статуса. Точно так же поступили бы и со мной: вывели бы из дела Бабарико, если бы я не согласился с незаконным требованием дать подписку. Но тогда Виктор Дмитриевич лишился бы людей, которых он сам выбрал для своей защиты, потому что доверяет им. А это очень важно.
Чего именно боится «власть»?
Лаевский:Есть несколько основных моментов, по которым подписка усложняет работу защиты. Первый – у адвоката должна быть возможность свободно пользоваться информацией по делу. В том числе, чтобы открыто разговаривать с родственниками клиента. Нельзя забывать, что люди хотят знать про других людей, и когда адвокат не может рассказать даже базовые детали, он начинает вызывать определенное недоверие. Адвокату тоже нужно общаться со СМИ – это называется гласность, благодаря которой в публичном пространстве можно опровергать и оспаривать любые утверждения кого бы то ни было: Ермошиной, ОНТ и остальных.
Зикрацкий:Они ведь сначала адвокатам запрещают говорить, а потом начинают делать свой контр-пиар. Распространяют ложь, а защитник ничего в оправдание своего клиента сказать не может, максимум – заявить, что все это неправда. Они запрещают нам защищаться, а сами нападают, мы живем в условиях информационной войны.
Лаевский:Также адвокату нужно говорить со своими коллегами – обсуждать тактики, подходы для защиты клиента. Еще момент – защите необходимы данные следствия, чтобы собирать доказательства напрямую. Например, чтобы самостоятельно получать мнения экспертов. Все же слышали про Максима Знака – хороший парень, но почему-то уже 11-й месяц находится в СИЗО. Среди его обвинений есть такое: «Призывы к действиям, направленным на причинение вреда национальной безопасности РБ». Мутная, загадочная формулировка, слыша которую ты сразу вспоминаешь фильм «Шпионский мост». В рамках такого обвинения следовать должен предъявить человеку его цитаты, в которых он заподозрил какие-то там призывы. В случае Знака цитаты не озвучили, но давайте представим дело, где обвинение такие фразы все же нашло. Тогда адвокат должен взять эти фразы и отнести их к психологу и лингвисту, чтобы те написали аналог заключения психолингвистической экспертизы и сделали выводы, есть в них призывы или нет. Но для этого защитнику как раз нужны данные предварительного следствия, которые попадают под подписку.
Таким образом следователь запрещает адвокату использовать информацию, чтобы: создать недоверие между адвокатом и теми, кто его нанял (например, родственниками подзащитного); забрать у адвоката возможность публичной защиты клиента; помешать обсуждать с коллегами позиции защиты; ограничить возможности адвоката по сбору дополнительных доказательств.
Зикрацкий:К тому же все эти силовики сильно боятся, что их данные будут разглашены. Потому что они не хотят, чтобы их родственники, друзья и знакомые знали, что они имеют отношение к расследованию дел, что принимали участие в задержаниях – что причастны к преследованию людей.
Мне кажется, этот момент их волнует больше всего – чтобы адвокаты не дай бог не сказали, какой конкретно следователь ведет дело.
Есть еще один немаловажный момент: данные предварительного следствия могут быть озвучены в суде, но только в том случае, если процесс по делу сделают открытым. Именно поэтому, в моем понимании, сейчас начали повально устраивать закрытые судебные разбирательства. Как мы видели в случае с Северинцем, и как мы прямо сейчас наблюдаем суд над Тихановским. «Они» понимают, что доказательств по таким делам попросту нет, и если суд будет открытый, о нем напишут журналисты – тогда всем будет кристально ясно, что дело политически мотивировано. И приговор, который выносит судья, – абсолютно незаконный и необъективный.
А если клиента бьют в СИЗО – об этом тоже запрещено говорить?
Лаевский:Сведения о нарушении прав не охватываются подпиской, потому что она должна преследовать правомерные цели, а сокрытие фактов избиения ничего общего с правом не имеет. Представьте на секунду, что в подписке написано: адвокату запрещено разглашать сведения о том, что его подзащитного избили до тяжелого состояния. Мне, к счастью, при защите Виктора Бабарико и Максима Знака не пришлось сталкиваться с такими обстоятельствами, но если бы это случилось – об этом услышали бы все, невзирая на любую подписку.
Другой вопрос, как договорятся подзащитный и адвокат – в большинстве случаев нужно следовать воле подзащитного. Исключение – ситуации, когда есть угроза здоровью и жизни клиента.
Думаю, если бы я защищал человека, которого бьют, но он не хочет огласки… Жизнь и здоровье – ценности, которые важнее всего. Если бы я посчитал, что огласка может дать результат, я бы пошел на это.
Ведь если человека уже избивают, с таким же успехом ему могут сказать: «Ни слова адвокату!» – и он будет молчать. В этом смысле защитник должен быть не только юристом, но и психологом. Иногда клиента надо спасать от самого себя.
Зикрацкий:Часто сведения о состоянии клиента не попадают под подписку только в теории. Вспомним историю адвоката Андрея Мочалова, который защищал Ольгу Золотарь. Когда она заявила, что ее избил ГУБОПиК, Андрей не мог добиться назначения экспертизы, поэтому рассказал про инцидент журналистам. После чего ГУБОПиК написал жалобу в Минскую областную коллегию адвокатов, заявив, что Мочалов не имел права разглашать эти сведения. Мол, они уже начали проверку, но так как на момент его заявления она была не закончена, адвокат должен был молчать. В итоге у Мочалова забрали адвокатскую лицензию. Это абсолютный нонсенс. И именно поэтому практически все те адвокаты, которые не боялись хоть что-то про свои дела говорить, остались без лицензий. Потому что благодаря их словам общество в очередной раз понимало, в каком произволе мы живем.
Лаевский:В нормальном правовом и демократическом государстве такие истории невозможны. За этот год мне не раз приходилось слышать от следователей: «Мы будем отбирать подписку по всем делам, просто потому, что мы можем». Это разговор с позиции силы: я могу – и ты ничего с этим не сделаешь.
Зикрацкий:По абсолютному большинству случаев в материалах дела нет никаких доказательств виновности человека. Я видел дела Знака, Шарко, Андреевой – и уверен на 100%, что эти люди невиновны, они необоснованно находятся под стражей. Если бы изначально у меня была возможность что-либо комментировать, это бы стало очевидно всем.
Лаевский:То, что происходит и как должно происходить с точки зрения закона – максимально разные вещи. Но адвокаты вынуждены мириться с необоснованным требованиями – иначе людям они не помогут.
В конце сентября прошлого года в Минске жестко задержали и избили 11 человек, которые состояли в телеграм-чате «радикальной направленности». Позже всем предъявили обвинения по ряду статей УК (участие и организация массовых беспорядков, повреждение имущества, незаконные действия с огнестрельным оружием).
Судебный процесс по этому делу уже почти месяц идет в Минске. Но одному из фигурантов удалось сбежать из страны — это 22-летний Давид Слащев. 21 июня его объявили в розыск, так как он не появлялся на заседаниях, а его дело выделили в отдельное. Уже находясь в безопасности, Давидрассказал«Весне» о задержании сотрудниками ГУБОПиК, жестких многочасовых избиениях и пытках в РУВД.
«Когда нас «принимали», жёстко избивали всю ночь. Когда нас задержали и затолкали в бусик, говорили, что все «поедем» на 16 лет. Потом начали жёстко избивать — «выбивать показания», так сказать. Били по голове ногами, дубинками, руками... Просто топтались везде. Когда привезли в РУВД Первомайского района, в кабинетах тоже дубасили. Единственное, если кто-то начинал плакать или ссылался на какие-то проблемы со здоровьем, тех не трогали.
Я лично терял сознание. Я им говорил: «Остановитесь, я теряю сознание». Они мне отвечали: «Ложись на пол!» — и дальше продолжали бить.
Меня избивали берцами, потом было очень много синяков», — вспоминает Давид.
По словам парня, после задержания, когда всех доставили во дворик РУВД, к нему в бус подсел Николай Карпенков — в настоящий момент заместитель министра внутренних дел Беларуси, ранее — глава ГУБОПиК. Как утверждает Давид, Карпенков сам снимал с ним «покаяльное видео» на камеру, которое вошло в нарезку для новостей госканалов.
«Я тогда реально испугался. На видео в новостях БТ я говорил, что мне заплатил координатор ОГСБ [Отряд гражданской самообороны] тысячу долларов за это дело. Это неправда, мне никто ничего не платил, даже разговора такого не было. Почему я так решил сказать? Когда нас посадили в бусик, начали спрашивать, кто, кому и сколько заплатил. И когда мы говорили, что нам никто не платил, нас били. Когда я сказал, что мне не платили ничего, меня тоже побили. Потом я решил наврать и сказал, что мне заплатили.
Когда меня на видео снимал Карпенков, он мне сказал: «Или ты сейчас говоришь, что тебе заплатил координатор тысячу долларов, или прямо сейчас «едешь» на 16 лет».
Естественно, меня первый раз задерживают, очень жестоко избивают... Я подумал, что меня вообще убить могут, а не очень хотелось», — вспоминает Давид.
Так выглядела рука Давида через 10 дней после задержания
также поделился, что на суде политзаключенный Дмитрий Ластовский (один из фигурантов дела) сообщил, что к его голове приставляли пистолет и заставляли писать признательные и ложные показания. Также есть сведения, что заставляли писать ложные показания после избиения в кабинетах еще одного фигуранта дела.
У меня шесть банковских карточек разных белорусских банков. В течение месяца не останется ни одной, под ножницы пущу даже зарплатную. Закрою также все счета, в том числе и кредитные, хотя с ними будет и сложнее разобраться
Дело даже не в призыве руководителя Национального антикризисного управления Павла Латушко, хотя без политики не обошлось. Но главное все же - сберечь свои, кровно заработанные. Я убежден: белорусская банковская система при нынешней власти больше не в состоянии обеспечить сохранность наших денег. И не только наших.
Напомню, пишет Ежедневник, что Павел Латушко призвал белорусов забрать все свои деньги из государственных банков, чтобы власти не смогли за счет их оплачивать работу ОМОНа, ГУБОПиК и других репрессивных структур. В государственных банках у меня нет денег, но я все равно закрою все свои счета. Не знаю почему, но Латушко не увидел всей глубины финансовой пропасти, которая разверзлась перед нами.
АИС ИДО и ее бездушие
В Беларуси вот уже более года действует АИС ИДО (Автоматизированная информационная система исполнения денежных обязательств). Она была создана для бесспорного списания денежных средств плательщиков со счетов в банках, небанковских кредитно-финансовых организациях, ОАО «Банк развития Республики Беларусь», электронных денег в электронных кошельках в счет уплаты платежей в бюджет, в т.ч. государственные целевые бюджетные фонды, государственные внебюджетные фонды (далее – платежи в бюджет), для исполнения иных денежных обязательств. Страшные истории про эту бездушную систему рассказывали уже много, но я все же расскажу еще раз, на основе своего опыта. Тем более, что как раз сейчас выяснил, что очень многие о ней слышали, но мало кто все же знает, что она из себя представляет и какие последствия может иметь, когда в стране «не до законов».
В марте у меня сразу с нескольких карточек сняли деньги – та самая АИС ИДО. В четырех карточек различных банков в общей сумме сняли около 140 рублей. Сняли даже с Халвы, куда я закинул пару рублей в счет погашения долга. То есть, вы можете внести деньги на кредитный счет, а они пойдут не на погашение кредита, а будут списаны АИС ИДО.
В начале 2020 года, когда система запускалась, Нацбанк успокаивал нервных обывателей, мол, не бойтесь, без решения суда или исполнительной надписи нотариуса деньги списывать не будут. Ага, сейчас же! В интернете уже полно историй, когда деньги списывают у совершенно неподозревающих о каких-то задолженностях людей. Одному человеку пришла на карточку заработная плата и ее списали всю, хотя по закону максимум могут забирать 50% зарплаты, да и то не во всех случаях. Ведь должно же что-то должнику и его семье оставаться на пропитание. Но бездушная система АИС ИДО списывает все.
В моем случае, я не получал никаких постановлений о штрафах, о каких-то бесспорных долгах, не получал от судебных исполнителей предложение в добровольном порядке погасить долг. Ничего. Точнее, получил «письмо счастья» с протоколом камеры фотофиксации скорости на 14,5 рублей. Сразу же оплатил. И вдруг 140 рублей неоплаченного долга откуда-то взялись. Когда пойду закрывать свои счета и карточки, я еще выясню, что это за долг такой. Но дело не в этом. Неоспоримый факт, что АИС ИДО списывает деньги без всяких уведомлений и предложений со стороны взыскателя добровольно погасить долг. Тут не только нарушение права собственности, но и права обжаловать решение о взыскании. Помните: «Ты виноват лишь в том, что хочется мне кушать». На этом точка. Как понимаю, сейчас судебным исполнителям даже нет необходимости рассылать какие-то уведомления. Зачем, когда деньги можно списать в мгновение ока в автоматическом режиме?
Финансовая пропасть
Как уже сказал ранее, вовсе не потерянные неожиданно 140 рублей подвигли меня закрыть все счета и аннулировать карточки. Произошедшее просто заставило меня задуматься над тем, как еще власти могут использовать АИС ИДО. И я ужаснулся, поняв, какие широкие возможности тут открываются. Я уверен, что транспортный налог, от которого многие еще надеются откосить, будет взыскан быстро и бесспорно со всех владельцев автомобилей, как только придет срок. АИС ИДО поможет. Но это только цветочки.
Не секрет, что белорусский бюджет трещит по швам и власти изыскивают различные способы его пополнения. Даже НДС на лекарства ввели. Во всем мире власти оказывают поддержку населению в связи с пандемией, а у нас дополнительным налогом облагают. Едва первый квартал текущего года прошел, а налоговых инициатив, предлагающих дополнительную стрижку овец, придумано столько, сколько за последних 10 лет не было. В бизнес-союзах говорят, что это даже не дополнительная стрижка овец, а их убой на мясо. Но все принятые властями меры до сих пор не привели к желаемому результату. И тут зависит только от фантазии властей, что они еще могут придумать. Не зря ведь планы социально-экономического развития страны на 2021 год засекретили. А тут еще на счетах белорусов хранятся такие огромные средства. Извините, но я не верю, что у властей не чешутся на них руки.
Голь на выдумки хитра
Вот возьмут и секретным постановлением (декретом, указом, законом) введут задним числом налог на ОМОН - в связи с особой ситуацией в стране и необходимостью сохранения независимости Беларуси. Транспортный налог ведь ввели, хотя он вбит в топливные акцизы еще с начала 2000-х. Поэтому не важно, что с наших налогов ОМОН содержится, скажут, что надо, и введут отдельный налог. И все совершеннолетние жители страны автоматически станут должниками по этому налогу за 2020 год. В итоге с каждого спишут, скажем, по 100 рублей. А могут и больше, если посчитают необходимым. Люди узнают об этом уже постфактум, когда деньги исчезнут. Возможно, кто-то возмутится и выйдет на улицу, но его быстро утихомирят за его же деньги.
А могут и налог на воздух ввести, как в одном советском мультфильме, или налог на дождь. Помните, как Лукашенко говорил: «Вы хотели дождь, я дал вам дождь». А время сегодня трудное, чтобы бесплатно что-то давать.
Могут в рамках дедолларизации экономики ввести налог на валюту и списать со всех валютных счетов, например, по 10%. Бездушная АИС ИДО быстро выполнит любую команду. А если вспомнить, что по первому образованию Лукашенко историк, даже еще любитель советской практики, то можно с большой долей вероятности предсказать развитие событий.
В 1917 году западные банки оказались давать займы молодому советскому государству, и оно обратилось к населению, начав активно выпускать внутренние займы и впихивать гособлигации людям, где добровольно, а где и принудительно. К 1936 году набрали столько, что по госзаймам был фактически объявлен дефолт. Но и тогда советское государство сумело выкрутиться: 8-процентные займы в принудительном порядке обменяли на 3-процентные и отсрочили выплаты на 20 лет. После войны к принудительно-добровольным займам прибегли с новыми силами. «При проведении денежной реформы требуются известные жертвы. Большую часть жертв государство берет на себя. Но надо, чтобы часть жертв приняло на себя и население, тем более что это будет последняя жертва», – сообщалось в постановлении Совмина. Людям конечно же не объяснили, что государство – это они и таким образом все жертвы будут только от них.
В общем, рассказывать о займах, к которым прибегали советские власти, можно долго. Главное, что у нас сейчас похожая ситуация. Западные банки и фонды отказывают в займах, более того, избавляются от ранее купленных белорусских гособлигаций, а денег катастрофически не хватает. Как тут не вспомнить историю, и не прибегнуть к старой практике, которая много раз спасала советское государство от дефолта? Сейчас это сделать даже проще - при помощи бездушной АИС ИДО. За пару дней можно собрать столько, что золотовалютные закрома Родины по швам трещать начнут.
Конечно, все это могут быть лишь мои страхи. Но где гарантия, что такого не может быть? Лично я поставил бы 10 к 1, что какой-то способ изъятия средств у населения все же будет реализован. При помощи АИС ИДО. И даже если ставка не сыграет, все равно однозначно при нынешнем состоянии законности и бездушности АИС ИДО, банковская система Беларуси не способна гарантировать сохранность моих средств. Поэтому вариантов нет – иду закрывать счета и аннулировать карточки. Прощай безнал, здравствуй нал – идем назад в прошлое.
Действительно ли приход России улучшит жизнь белорусских силовиков?
– Бывший сотрудник ГУБОПиК Станислав Лупоносов далряд интервью. В них нас особенно зацепил один момент. Оказалось, что руководство этой организации заявляет своим сотрудникам примерно следующее: «Если не Лукашенко, то здесь будет Россия, которая будет нас прикрывать и платить даже бóльшую зарплату», – пишет телеграм-каналКукловод и овца.
Авторы канала считают, что приход России не улучшит жизнь белорусских силовиков. И приводит следующие аргументы.
«1. Российские силовики – это огромная корпорация, где служат чуть ли не целыми поколениями семей. Для успеха и выживания внутри нее, в первую очередь, важны личные связи. Те же, у кого их нет, в лучшем случае получают медленное продвижение по службе и плохие должности. В худшем – попадают под уголовное преследование в рамках внутриведомственной или межведомственной борьбы.
А нравы в этой борьбе довольно жестокие. Если вам кажется, что максимальную суровость в РФ проявляют к оппозиционерам, то посмотрите какие сроки получают бывшие сотрудники силовых ведомств – там от 10 лет и далее. Всё по Дарвину – внутривидовая борьба самая ожесточённая.
У белорусских силовиков в случае присоединения к РФ никаких связей не будет, а потому им придётся несладко.
2. Белорусские города намного чище, опрятней и комфортней, чем в среднем по России. А значит, что и служба на территории РБ – будет лакомой перспективой, как в Питере или Москве. В итоге в нашу страну приедут те российские силовики, у которых есть хорошие связи, а «беспризорные» белорусские отправятся тянуть лямку, например, в Забайкальский край.
Так что, если вы человек в погонах и любите деревянные бараки, разбитые дороги, сорокоградусные морозы и прочие прелести бескрайней сибирской глубинки, то самое время начинать надеяться на приход России.
3. У высшего начальства силовиков ситуация еще хуже. Их высокие должности привлекательны сами по себе. А надо понимать, что племянник московского генерала сам хочет быть генералом или как минимум полковником. Поэтому на открывшуюся ярмарку вакансий в Беларуси слетится куча желающих, и все с протекцией в высоких кремлёвских кабинетах. Нетрудно догадаться, что при таком раскладе белорусских генералов и полковников выставят на мороз.
Собственно, нечто похожее случилось в Крыму после прихода туда России. Местное начальство немного ещё посидело в своих креслах, а потом было замещено московскими карьеристами. Некоторые в этом процессе даже отправились в места не столь отдалённые.
4. Беларусь не Крым. У нас подавляющее большинство людей будет резко против присоединения к России. Также не надо забывать, что белорусские силовики в отличие от крымских совершили многочисленные преступления против своего народа. У руководства РФ будет большой соблазн устроить показательный трибунал над местными силовиками с целью смягчить народный гнев из-за присоединения.
Если кто-то из белорусского МВД думает, что Россия такого не сделает и своих сдавать не будет, то, во-первых, вы им ни разу не свои. А во-вторых, руководство Кремля не единожды демонстрировало, что соображения практической выгоды в политике для них всегда на первом месте. Не верите – спросите у российских ополченцев Донбасса, которые уже седьмой год ноют: «Путин, почему ты нас бросил, ведь мы же за русский мир и любим тебя беззаветно».
Вывод. Россия и её силовики всегда действуют исключительно в своих собственных интересах. В случае присоединения белорусские коллеги станут для них беззащитной жертвой, которой можно легко поживиться».
