Александра Отто-Кузнецова / «Зеркало»
Нобелевская лауреатка Светлана Алексиевич недавно рассказала, как в 2020 году перед ее отъездом из Беларуси за ней следили силовики. По словам писательницы, возле дома дежурили микроавтобусы и автомобили. А если она куда-то выходила, следом обязательно шли двое. Кто в Беларуси следит за людьми, как это работает и похоже ли это на то, что мы видим в кино? Об этом «Зеркало» поговорило с представителем BELPOL Владимиром Жигарем. До середины 2020-го он работал оперуполномоченным уголовного розыска Мозырского РОВД и сам сталкивался с подобным в работе.
«Часто даже родные не в курсе, где на самом деле работает такой человек»
— Зачем вообще нужна слежка?
— Такой контроль за человеком устанавливают в рамках Закона «Об оперативно-разыскной деятельности» (ОРД). Он находится в публичном доступе. Здесь прописаны все оперативно-разыскные мероприятия, которые проводят в отношении человека сотрудники, уполномоченные вести ОРД. К последним относятся, например, МВД, КГБ, ОАЦ (Оперативно-аналитический центр при Лукашенко. — Прим. ред.).
Отмечу, что ОРД — это комплекс мероприятий. Среди них — звук (прослушка телефона. — Прим. ред.), установление контроля дома (прослушка дома. — Прим. ред.), «ноги». Прослушку телефона, к слову, используют чаще всего.
— Но давайте остановимся на «ногах», я так понимаю, они и связаны со слежкой?
— Да, так ее называют на милицейском жаргоне. Говорят, за человеком ходят «ноги».
— В каких делах их применяют?
— Все зависит от ситуации и видения оперативника. Он определяет, есть ли в деле смысл в «ногах». Затем это согласует (или нет) его руководство. Потом документ поступает прокурору, который должен все завизировать (если посчитает нужным) и дать разрешение нарушить конституционные права человека (ст. 28 Конституции гарантирует право на защиту от незаконного вмешательства в частную жизнь, тайну корреспонденции, телефонных сообщений. — Прим. ред.).
Часто «ноги» используют в резонансных делах. Я в своей практике к их помощи обращался лишь раз. У нас было разбойное нападение на квартиру. Дело резонансное, подняли на уши весь РОВД. Полторы или две недели мы работали без выходных-проходных с утра до ночи. Был ряд подозреваемых. В рамках дела оперативно-разыскного учета (оно секретное, заводится вместе с уголовным, и тут прописывают мероприятия ОРД. — Прим. ред.) за некоторыми людьми выставили «ноги». Во-первых, чтобы посмотреть, может, они нас приведут к награбленному. Во-вторых, проследить, возможно, они пересекутся с теми, кто имеет отношение к преступлению. В ход шли все способы.
В конечном итоге получилось, что преступниками оказались заезжие гастролеры из другого города. Причем там, где они жили, их в последнее время вел местный ГУБОПиК (в профилактических целях). Но когда они, скажем так, сели на электричку и уехали оттуда, ГУБОПиК от них «отпал».
— Погодите, получается, что «ноги» — это не сам оперативник, который ведет дело, а какая-то отдельная команда?
— Это сотрудники из Департамента обеспечения оперативно-разыскной деятельности (ДООРД). Это отдельная структура МВД. Весной 2024-го ее переименовали в Департамент криминальной разведки.
Как правило — этих сотрудников никто не знает в лицо. Все они люди легендированные, то есть их деятельность сверху донизу связана с секретностью. Часто даже их родные не в курсе, где на самом деле работает такой человек. Они числятся в милиции. Но даже в милицейских базах, если, допустим, какого-то оперативника перевели в ДООРД, будет написано, что он туда командирован, — и все. А уже где именно он проходит службу, в какой роли, это никому не известно.
— В сериалах не так показывают.
— Там все более кинематографично. Если бы было как в реальной жизни, вышло бы не так интересно (смеется). Конечно, ты сам как оперативник можешь вести наблюдение. В этом нет ничего удивительного, но такие ситуации не имеют никакого отношения к секретности.
— Объясните.
— Когда понимали, что дело не резонансное и не особо тяжкое, задействовать сотрудников ДООРДа бессмысленно, потому что мы и сами прекрасно справимся, могли наблюдать без них.
Например, у меня была ситуация, когда мы выяснили, что человек воровал коров или телят (не помню точно), убивал и продавал на мясо. Мы знали, что туша лежит в конкретной машине, но нужно было подвязать [авто] к человеку. Мы ночь сидели, следили за этой машиной. Утром он к ней подошел.
Хочу еще раз отметить, если оперативник хочет использовать ДООРД — это не значит, что ему дадут добро. Были случаи, когда сотрудники, например, просили поставить человека на прослушку, но потом не включали это в материалы дела. Из-за этого возникали вопросы к тому, что силы и средства департамента использовались не по назначению. Поэтому целесообразность таких запросов всегда взвешивается.
«Много техников, людей с инженерными наклонностями»
— Как отбирают тех, кто будет работать «ногами»?
— Думаю, по личным качествам (например, внимательность, аккуратность). Плюс они обучаются у старших коллег.
Однозначно на этот вопрос не отвечу. Но, например, среди сотрудников, которые в ДООРД занимаются прослушкой, много техников, людей с инженерными наклонностями.
— Если «ноги» — это настолько засекреченные люди, то как оперативник из той же милиции с ними связывается и сообщает, за кем следить?
— Когда оперативный сотрудник, например в МВД, заводит дело оперативного учета и подключает «ноги», он пишет им задание. В нем объясняет, что за человек тот, за кем нужно наблюдать, в чем подозревается, какой у него образ жизни. Скажем так, дает краткую характеристику. Затем расписывает, на что обращать внимание, как фиксировать и что и так далее. Все достаточно индивидуально, потому что потом ты общаешься с исполнителями в телефонном режиме.
Таким документам придается гриф «секретно» или «совершенно секретно». Все это отмечается в специальной канцелярии (она называется «группа режимно-секретной деятельности» и есть при каждом отделе), упаковывается и фельдъегерской службой доставляется в областной или центральный аппарат ДООРДа.
Бывает, когда все нужно сделать очень срочно, тогда информация между органами передается по закрытым каналам, то есть по спецсвязи. Допуск к ним есть у ограниченного количества сотрудников.
— Вы сказали про созвоны с «ногами». А как это происходит? Тоже по какой-то секретной связи?
— Нет, твой руководитель связывается с руководством этого человека и обсуждает возникающие по ходу вопросы. А с тобой как с сотрудником максимум будет разговаривать оперативный дежурный ДООРДа, который может тебе что-то сообщить в режиме онлайн. Например, когда тебе отзваниваются после каждого звонка объекта и передают информацию.
— Как можно так следить за человеком, чтобы тот не заметил «хвост»?
— Вряд ли обычные люди обращают внимание, что за ними вдалеке идет другой человек. Плюс, как правило, наблюдение ведут несколько сотрудников. Они могут меняться. Например, сразу идут два мужчины, их сменяет третий, затем девушка. Объект зашел в дом, во двор подъезжает машина, там еще сидят один-два человека. Как определить, что что-то не так, если ты гражданский, который никогда с этим не сталкивался? Думаю, это может понять только бывший сотрудник, потому что у него развита чуйка. Такие схемы позволяют людям оставаться незамеченными.
Плюс приведу пример со звуком, так как это тоже метод ОРД. Нужно было поставить в салоне прослушку. Сотрудники контролировали человека, поэтому знали, что он собирается везти машину в сервис. Они договорились, что работники СТО быстро все сделают, потом выйдут и зайдут сотрудники ДООРД. Внутри они установили камеру, звук. Когда это стало ненужно, человеку снова позвонили с СТО, сказали, необходимо что-то там заменить. Машина приехала, носители сняли. Вот так это работает.
— Как дежурят в машине у дома?
— Это такая работа, что тебе нельзя спать, маячить на улице, в общем, слишком привлекать к себе внимание. При этом машины, как и сотрудники, время от времени меняются.
К тому же, если объект зашел домой, не всегда есть смысл сторожить под подъездом. Тут уже включается звуковой контроль (прослушка в квартире, в телефоне. — Прим. ред.). Иногда слушают в онлайн-режиме. Если же, допустим, объекту звонят и говорят: «Встречаемся через 20 минут там-то», то туда подъезжают новые сотрудники и начинают наблюдать.
— Вы снова рушите всю магию кино. Там показывают, как сотрудники всю ночь дежурят у дома подозреваемого.
— А зачем? Такой х**ней могут заниматься только обычные оперативники, которым руководство сказало: «Сидеть, пока он не выйдет». И ты сидишь в «Ладе-Калина» или «жигуленке» и смотришь на подъезд, потому что, если пропустишь, прилетит.
— Кстати, раз вы затронули тему прослушек в квартирах, а как их ставят?
— Все не так сложно на самом деле. Сначала сотрудники приходят осмотреть замок и уходят. Через несколько дней человека, например, специально вызывают в РОВД на разговор. Пока с ним беседуют, сотрудники ДООРДа в форме и с документами, допустим, службы газа или энергосети попадают в подъезд. Аккуратненько закрывают собой или рукой дверные глазки в соседних квартирах, быстро вскрывают замок, заходят и все устанавливают. Затем они должны за собой убрать, чтобы все осталось, как было.
Когда мы (в BELPOL. — Прим. ред.) отслушивали огромный массив аудиофайлов, узнали, что была ситуация, когда сотрудники что-то сверлили, выставляли звук, один непутевый доордовец все подмел и выбросил в мусор. Сделал он это на автомате, заложив в ведро новый пакет (хозяин, уходя, забрал пакеты с мусором. — Прим. ред.). Человек в итоге догадался, что у него установили прослушку, и это стало проблемой для сотрудников, которые допустили такую оплошность.
Была и другая ситуация, когда сотрудники забыли в квартире инструменты. Человека к тому моменту уже отпустили с беседы в милиции, так что следователю пришлось ему звонить и возвращать назад.
— Можно как-то понять, что у тебя дома «жучок», если сотрудники сработали без косяков?
— Никак. Даже если у вас вдруг камера в квартире, сотрудники, слушая ваш телефон, об этом, скорее всего, будут знать и перед входом в помещение отключат электричество.
— Еще про прослушки, но с телефоном. Правда ли, что, когда так слушают, чтобы не писать все, в системе просто забивают ключевые слова и, если человек их произносит, система сигнализирует силовикам?
— Нет. То, что программа «заточена» на какие-то слова — это фантастика. Когда-то говорили, если скажешь по телефону «Лукашенко», то включится запись, но это так не работает (улыбается).
Звонки отслушиваются, например, раз в три дня. Но слушать все полностью не нужно. Смотришь на звуковые дорожки. Если, предположим, она 10 секунд, там ничего интересного не будет. Есть две минуты, включаешь.
— А где это отслушивают?
— При каждом РОВД есть служебное помещение, где стоят компьютеры, которые подключены только ко внутренней локальной сети. На них и слушают. Где-то с 2020-го такие компьютеры начали устанавливать в кабинетах сотрудников. Это может быть допотопная техника, единственная функция которой — воспроизводить звук.
Кстати, еще во время службы в РОВД ездил на семинар, на котором сотрудник ДООРДа рассказывал о существовании ОТМ-6 (оперативно-технические мероприятия — 6). Дело в том, что если у тебя нет специального софта, то звук в Telegram или WhatsApp послушать нельзя. Но они объясняли, что можно «создать» определенные «квадраты», и когда человек туда заходит, получится выкачать информацию, которая поступает ему в мессенджер на этой территории. Сделать это в многоквартирном доме сложно, ведь в массив летят данные со всех устройств на определенной площади. А в гараже, допустим, можно. Мы слушали, и это казалось фантастикой. Тогда он объяснял, что такой метод заказывают у них нечасто.
«Они знают, что ты знаешь. Ты знаешь, что они знают»
— Вернемся к слежке. За разными людьми наблюдают по-разному? Например, за взяточником или тем, кого власть считает политическим преступником.
— За теми, кто берет взятки, «ноги», скорее всего, выставлять не будут. Тут используют другие мероприятия, связанные с фото- и видеофиксацией. А перемещение такого человека никому особо не надо. Ведь взятку он, вероятно, получит в кабинете, баре или, допустим, в ресторане. Думаю, человек, который ему ее даст, будет в это время уже под контролем. Ему скажут, где и во сколько назначить встречу. В Минске, например, есть заведения и даже скверы, которые утыканы прослушкой. Там и камеры, и звук. В принципе, чтобы иметь доказательную базу, этого хватит.
А вот за тем, кто занимается распространением наркотиков, «ноги» выставлять логично. Смотришь, где он берет товар, куда кладет. Это все можно фиксировать. За «политическими» тоже смотрят. Куда ходит, где, например, берет атрибутику. Отслушивая аудиозаписи, наткнулись на дело, когда «политический», за которым наблюдали, зашел в типографию. Позже туда ворвались силовики, всех положили. Оказалось, там печатали «закат над болотом» (госсимволику. — Прим. ред.), а объект туда просто зашел. В общем, маленько промазали.
— В каких скверах слушают?
— Это как-нибудь попозже (улыбается).
— Есть ли у тех, за кем следят, какие-то кодовые имена?
— Да, их придумывают сотрудники ДООРДа. Слова могут быть какие угодно, но первая буква всегда совпадает с первой буквой фамилии. Я, например, как Жигарь, мог бы быть, допустим, Жираф.
— Во время наблюдения за человеком сотрудники узнают о нем и личную информацию. Например, что у мужчины есть любовница. Ее потом как-то используют?
— На уровне, чтобы посмеяться между собой. Мол, представьте, какой богатой жизнью живет человек. Но, если честно, может быть, когда сотрудник только начинает работать, такая информация вызывает у него интерес, а потом это превращается в рутину.
— Для чего нужна слежка, во время которой человек видит, что за ним следят?
— Это психологическое воздействие. Человек в этой ситуации выступает в роли жертвы. Они знают, что ты знаешь, ты знаешь, что они знают. Это позволяет показать, что объект под контролем, что не властен над собой, что в любой момент его могут взять и никуда не спрячешься.
Кстати, если так происходит, то, скорее всего, это делают не доордовцы. За то, что их вычислили, по головке не погладят. Думаю, для такого подключают обычных сотрудников, которым сказали: «Объект выйдет, смотрите в глаза». И они исполняют.
— Есть какие-то маячки, которые показывают, что за тобой следят?
— Нет. Суть работы доордовцев — оставаться незамеченными. Как уже говорил, это может определить только бывший силовик, который сам в этом варился. Приведу пример с похожей ситуацией. Массовое мероприятие, на нем ходят сотрудники в штатском. Для большинства — это обычные люди. А ты опускаешь глаза, а у него чисто милицейские туфли, которые выдавали с формой (улыбается).
