Супрацоўніца Цэнтральнага РУУС Мінска напісала данос на начальніка. А яго ўзялі і павысілі

Падначаленая былога начальніка Цэнтральнага РУУС Мінска Артура Шахлая данесла пра яго паборы з дробнага бізнэсу. Пра скаргу стала вядома з узламанай «Кіберпартызанамі» базы даносаў у КДБ, піша Reform.news.

Супрацоўніца мінскай міліцыі Наталля Сцёпіна 2 жніўня 2021 года паведаміла ў сваёй скарзе ў КДБ, што яе начальнік «крышуе» мясцовыя кавярні, збіраючы з іх грошы за права працаваць уначы. 

«Залатым дном для кіраўніка РУУС стала ўзгадненне часу працы гандлёвых пунктаў па вул. Зыбіцкая, якія кантралююцца толькі самім Шахлаем А. У., так у залежнасці ад перадаюцца яму наўпрост і праз давераных асоб, якія адказваюць за выдачу такіх дазволаў, сум ад 1000 умоўных адзінак. Выдаюцца дазволы для працы ў начны час і гандлі спіртным, каму да 2-х гадзін ночы, каму да 3-х, а каму да 6:00. Хоць пры гэтым за дадатковыя паборы з кавярняў практычна ўсе працуюць да 6 раніцы, асабліва з пятніцы па нядзелю», — напісана ў звароце Сцёпінай.

Акрамя таго, супрацоўніца міліцыі распавяла ў сваім даносе, што Шахлай атрымлівае з уладальнікаў кафэ грошы і падарункі за закрыццё крымінальных спраў, звязаных са стратай тэлефонаў у наведвальнікаў.

Асобна адзначае Сцёпіна, што ў згаданых ёй кафэ «любіць адпачываць залатая моладзь, потым бегае з БЧБ-сцягамі».

Здаецца, гэты данос застаўся без наступстваў для Шахлая. Больш за тое, яго службовая кар'ера пайшла ўверх. У 2021 годзе Шахлай «падняўся» да намесніка начальніка (начальнік міліцыі грамадскай бяспекі) УУС Магілёўскага аблвыканкама.

Шахлай узначальваў Цэнтральнае РУУС у 2020 годзе. Гэта РУУС адзначылася масавымі катаваннямі затрыманых удзельнікаў пратэстаў. Ён таксама з'яўляецца адным з людзей, датычных да смерці актывіста Рамана Бандарэнкі ў лістападзе 2020 года. Менавіта ў Цэнтральнае РУУС быў дастаўлены збіты да смерці Раман.

Раней паведамлялася, што «Кіберпартызаны» атрымалі доступ да каля 40 тысяч даносаў у КДБ за апошнія 9 гадоў.

Крынiца Наша Нiва

Сотрудница Центрального РУВД Минска написала донос на начальника. А его взяли и повысили

Наталья Степина писала, что ее начальник «крышует» местные кафе, собирая с них деньги за право работать ночью.

Подчиненная бывшего начальника Центрального РУВД Минска Артура Шахлая донесла о его поборах с мелкого бизнеса. О жалобе стало известно из взломанной «Киберпартизанами» базы доносов в КГБ, пишет Reform.news.

Сотрудница минской милиции Наталья Степина 2 августа 2021 года сообщила в своей жалобе в КГБ, что ее начальник «крышует» местные кафе, собирая с них деньги за право работать ночью. 

«Золотым дном для руководителя РУВД стало согласование времени работы торговых точек по ул. Зыбицкая, которые контролируются только самим Шахлаем А. В., так в зависимости от передаваемых ему напрямую и через доверенных лиц, отвечающих за выдачу таких разрешений, сумм от 1000 условных единиц выдаются разрешения для работы в ночное время и торговли спиртным, кому до 2-х часов ночи, кому до 3-х, а кому до 6:00. Хотя при этом за дополнительные поборы с кафешек практически все работают до 6 утра, особенно с пятницы по воскресенье», — написано в обращении Степиной.

Кроме того, сотрудница милиции рассказала в своем доносе, что Шахлай получает с владельцев кафе деньги и подарки за закрытие уголовных дел, связанных с потерей телефонов у посетителей.

Отдельно отмечает Степина, что в упомянутых ей кафе «любит отдыхать золотая молодежь, потом бегает с БЧБ-флагами».

Кажется, этот донос остался без последствий для Шахлая. Более того, его служебная карьера пошла вверх. В 2021 году Шахлай «поднялся» до заместителя начальника (начальник милиции общественной безопасности) УВД Могилевского облисполкома.

Шахлай возглавлял Центральное РУВД в 2020 году. Это РУВД ознаменовалось массовыми пытками задержанных участников протестов. Он также является одним из людей, причастных к смерти активиста Романа Бондаренко в ноябре 2020 года. Именно в Центральное РУВД был доставлен избитый насмерть Роман.

Ранее сообщалось, что «Киберпартизаны» получили доступ к около 40 тысячам доносов в КГБ за последние 9 лет.

Источник: Наша Нива

«Мылись из бутылок над унитазом». Сын экс-мэра Витебска отсидел 10 суток на Окрестина. И рассказал, как это было

Помните историю о том, как силовики еще в том году задержали сына бывшего мэра Витебска Вадимира Зарянкина, после чего осудили? Его отправили на Окрестина только летом этого года – он вышел с суток буквально на этой неделе. «Пришли на прошлой неделе домой и предложили досидеть», — написал у себя в соцсетях Вадимир. По информации Zerkalo.io рассказываем, в каких условиях Владимир отбывал наказание.  

Предыстория: Владимира задержали 12 октября 2020-го. Это случилось в Минске, около магазина «Рига», куда Зарянкин приехал за покупками. Сначала Владимира доставили в РУВД, а потом в Жодино. Дальше был суд, но заседание перенесли, а Зарянкина отпустили из-под стражи. В итоге дело Владимира рассмотрели только в начале декабря. Его признали виновным в нарушении порядка организации или проведения массовых мероприятий и дали 10 суток административного ареста. Но на Окрестина Зарянкин попал только в середине июля 2021-го. Далее – рассказ со слов Зарянкина. 

«Сначала сидел в четырехместной [камере], где было 16 человек и температура за +40. В камере все были в одном белье, абсолютно мокрые. Было трудно дышать и просто шевелиться. Переполненность камер такая, что места хватает ровно на то, чтобы всем поместиться спать на полу. Если кого-то освобождали, то скоро приводили новых людей. <...> Большинство спит на полу, это комфортнее, чем на железе нар», – говорит Владимир и уточняет, что неполитические осужденные «сидят с комфортом, спят на белье и получают передачи».

«За 10 дней в душ не водили ни разу, мы мылись из бутылок над унитазом. Каждую ночь камеру будят два раза, в 2 и 4 часа, чтобы устроить перекличку. Выспаться, таким образом, не удается, усталость накапливается. <...>

Если у тебя были деньги при поступлении в ЦИП, их принудительно изымут в счет оплаты питания и даже принесут в камеру чек».

Также Владимир рассказал, что на Окрестина потерял обоняние. Уже на свободе он сделал тест и выяснил, что за решеткой заразился коронавирусом, хотя до этого прошел вакцинацию.

https://kyky.org/news/mylis-iz-butylok-nad-unitazom-syn-eks-mera-vitebska-otsidel-10-sutok-na-okrestina-i-rasskazal-kak-eto-bylo

Обвиняемому удалось сбежать из страны — и он рассказал, как сам Карпенков «выбивал» из него ложные показания

В конце сентября прошлого года в Минске жестко задержали и избили 11 человек, которые состояли в телеграм-чате «радикальной направленности». Позже всем предъявили обвинения по ряду статей УК (участие и организация массовых беспорядков, повреждение имущества, незаконные действия с огнестрельным оружием).

Судебный процесс по этому делу уже почти месяц идет в Минске. Но одному из фигурантов удалось сбежать из страны — это 22-летний Давид Слащев. 21 июня его объявили в розыск, так как он не появлялся на заседаниях, а его дело выделили в отдельное. Уже находясь в безопасности, Давид рассказал «Весне» о задержании сотрудниками ГУБОПиК, жестких многочасовых избиениях и пытках в РУВД.

«Когда нас «принимали», жёстко избивали всю ночь. Когда нас задержали и затолкали в бусик, говорили, что все «поедем» на 16 лет. Потом начали жёстко избивать — «выбивать показания», так сказать. Били по голове ногами, дубинками, руками... Просто топтались везде. Когда привезли в РУВД Первомайского района, в кабинетах тоже дубасили. Единственное, если кто-то начинал плакать или ссылался на какие-то проблемы со здоровьем, тех не трогали.

Я лично терял сознание. Я им говорил: «Остановитесь, я теряю сознание». Они мне отвечали: «Ложись на пол!» — и дальше продолжали бить.

Меня избивали берцами, потом было очень много синяков», — вспоминает Давид. 

По словам парня, после задержания, когда всех доставили во дворик РУВД, к нему в бус подсел Николай Карпенков — в настоящий момент заместитель министра внутренних дел Беларуси, ранее — глава ГУБОПиК. Как утверждает Давид, Карпенков сам снимал с ним «покаяльное видео» на камеру, которое вошло в нарезку для новостей госканалов.

«Я тогда реально испугался. На видео в новостях БТ я говорил, что мне заплатил координатор ОГСБ [Отряд гражданской самообороны] тысячу долларов за это дело. Это неправда, мне никто ничего не платил, даже разговора такого не было. Почему я так решил сказать? Когда нас посадили в бусик, начали спрашивать, кто, кому и сколько заплатил. И когда мы говорили, что нам никто не платил, нас били. Когда я сказал, что мне не платили ничего, меня тоже побили. Потом я решил наврать и сказал, что мне заплатили.

Когда меня на видео снимал Карпенков, он мне сказал: «Или ты сейчас говоришь, что тебе заплатил координатор тысячу долларов, или прямо сейчас «едешь» на 16 лет».

Естественно, меня первый раз задерживают, очень жестоко избивают... Я подумал, что меня вообще убить могут, а не очень хотелось», — вспоминает Давид.

Так выглядела рука Давида через 10 дней после задержания

также поделился, что на суде политзаключенный Дмитрий Ластовский (один из фигурантов дела) сообщил, что к его голове приставляли пистолет и заставляли писать признательные и ложные показания. Также есть сведения, что заставляли писать ложные показания после избиения в кабинетах еще одного фигуранта дела.

https://kyky.org/news/obvinyaemomu-udalos-sbezhat-iz-strany-i-on-rasskazal-kak-sam-karpenkov-vybival-iz-nego-lozhnye-pokazaniya

«Свидетели на суде били меня». Как задерживали и судили основателя Belgamedev

9 февраля силовики пришли с обыском в квартиру преподавателя БГУ и основателя Belgamedev Ярослава Кота. Затем его осудили на 15 суток за хулиганство со странной формулировкой: якобы он ругался на сотрудников. Ярослав рассказал dev.by, как проходил обыск и допрос, и почему ему пришлось уехать из страны. 

История с БГУ      

В БГУ я преподавал на кафедре криминалистики. В августе публично критиковал происходящее в стране. Со студентами мы составили петицию против насилия в Беларуси. Отнесли её декану юридического факультета. Декан петицию раскритиковала и сказала, что писали её безграмотные люди. Потом с коллегами мы создали телеграм-канал «БГУ 97». Запустили «Свободный профсоюз БГУ». 

На меня началось давление. Выглядело это странно. Например, декан и его заместитель отчитывали меня за какие-то посты в соцсетях. Был засланный казачок, который доносил на меня декану. Начались звонки, угрозы с требованиями уйти из БГУ. Мои личные данные слили в какие-то группы с чёрными списками «переобувшихся» и «иуд». В итоге я забрал трудовую книжку — просто для того, чтобы у руководства было меньше поводов меня дёргать. В университете тем не менее работать продолжил — уже в качестве наёмного работника «по часам».

Ближе к Новому году мне пришлось окончательно покинуть БГУ — мои часы преподавания отдали помощнику генерального прокурора.     

Задержание и допрос 

9 февраля я был дома, реабилитировался после ковида. Состояние было тяжёлое: почки, печень и лёгкое частично отказали. Накануне отпросился домой на реабилитацию, чтобы ничем не заразиться в больнице. 

Звонок в дверь. Посмотрел в глазок — он закрыт чем-то снаружи. «Откройте! Милиция». Приоткрыл дверь — люди в чёрном сразу ворвались в квартиру. Я закричал, позвал на помощь соседей. Меня завалили на пол, избили. Позже всё лицо заплыло (скорее всего, было сотрясение мозга), синяки и ссадины по всему телу, вывих правого плеча. 

На крики вышли соседи, их пригласили быть понятыми. Начался обыск в квартире. Вдруг в шуфлядке с документами находят самодельный боевой патрон! Изъяли как вещдок. Потом на допросе угрожали: мол, за патрон несколько лет дадут. Нашли несколько ножей, выбрали три, сфотографировали их на фоне других вещей — и тоже изъяли. Конфисковали все телефоны, ноутбуки, флешки, жёсткие диски.     

Повезли на допрос в ГУБОПиК. Позже они почему-то пытались скрыть факт допроса в ГУБОПиК — во всех протоколах написано, что меня после задержания сразу отвезли в РУВД. Это неправда.  

Выяснилось, что я прохожу по двум делам. Первое — «Призыв к свержению конституционного строя». По нему я проходил как один из админов телеграм-канала БГУ 97 (хотя к этому моменту к каналу я уже отношения не имел). Ещё меня допрашивали по делу о радикальных группах: это подпольные группы, которые якобы запугивают близких родственников силовиков и ведут чёрные списки. 

На допросе силовики упоминали мои протестные высказывания в соцсетях, но почему-то обошли вниманием открытое письмо в адрес ПВТ и Лукашенко с осуждением насилия от Международной ассоциации игровых разработчиков —  мы опубликовали его в августе.  

Допрос был очень однообразный. Они ведь ничего не умеют, кроме как угрожать и запугивать. Я даже не выдержал: «Что же вы меня всё время запугиваете? Ну предложите мне что-нибудь хорошее! Хоть чаю дайте». Дали чай — я им пароль от телефона сказал (всё равно там ничего не было). 

Заставили записать видео примерно со следующим текстом: «Я Ярослав Кот. На данный момент являюсь администратором канала „БГУ 97“. Он создавался в августе как площадка для обсуждения политической ситуации в стране. Я против насилия. Будьте честны и справедливы». Отдельно записали видео с объяснением, почему я уволился из БГУ.    

Суд 

Мне выписали два административных протокола: по статье о неповиновении (23.4) и о мелком хулиганстве (17.1) — якобы я ругался матом на сотрудников. Во время заседания я даже не знал, по какой статье меня судят — судили по скайпу, а связь была очень плохой. Потом выяснилось, что судили за хулиганство. 

Свидетели (вернее, лжесвидетели) по моему делу во время суда находились со мной в одной комнате. Они рассказывали фантастические вещи. Например, как меня задерживали в подъезде около лифта, а у нас в подъезде лифта вообще нет. Не знали, сколько этажей в моём доме. Я им задавал вопросы, а они из-за этого меня избили, когда судья удалилась для вынесения приговора.

На суде выступал врач, кандидат медицинских наук, показывал мои справки, говорил, что я стану инвалидом, если прервут мою реабилитацию и лишат меня свободы. На итоговое решение суда это никак не повлияло. 

Почему судили по статье о хулиганстве? Вообще это очень популярная статья сейчас. На Окрестина я встретил многих, осужденных по ней — независимо от обстоятельств задержания. Задача сейчас — посадить, а по какой статье — уже не так важно. 

Окрестина и Жодино 

Условия, в которых содержатся люди на Окрестина, ужасны. Особенно ЦИП. Работают там настоящие психи. Ненавидят нас лютой ненавистью. Самое мягкое слово по отношению к «политическим»  — «животные».   

Не включают вентиляцию. Жарко, душно. Стены влажные от конденсата. Закрывают по 12-17 человек в четырёхместной камере. Матрасов не дают. Приходится спать или на кровати с железными прутьями, или на полу (лучшее место — около батареи). Еда ужасная. На прогулку и душ не водят. Регулярные обыски с кражей вещей. 

Однажды всех людей вывели из камеры без вещей и отвели в камеру побольше, где мы целый день по радио должны были слушать трансляцию Всебелорусского народного собрания.     

В другой раз в камере сломался туалет. Нам сказали: «Чините». И всё.   

В Жодино было полегче, чем на Окрестина. По крайней мере, в камерах есть матрасы и не так много людей. Ещё там разрешали читать. 

Уже после освобождения я узнал, что в конце срока у меня должен был быть ещё один суд. Но что-то не сложилось — суд так и не состоялся. 

Почему меня выпустили, я так и не узнал. Но несколькими спасительными днями на свободе я воспользовался, чтобы покинуть страну. 

Может быть, там — в системе — просто отвлеклись на что-то. Там же бардак. С такими объёмами дел и задержаний они не справляются. 

Эмиграция

Я сделал свой выбор. Чтобы общаться с детьми и помогать своей семье, мне пришлось уехать в Польшу. В Беларуси я оставил всё: счета, недвижимость.   

Если бы я остался — знаю точно — за мной пришли бы снова. Я ведь, как юрист, долгое время был связан с этой системой — и с СК, и с МВД. Там у меня много знакомых. И сигнал был однозначный: останешься в Минске — снова посадят. 

Я продолжаю преподавать на MBA в Университете Леона Козьминского. Очень чувствуется большая поддержка людей, и это здорово. Помогают игровые студии по всему миру. В Польше я живу с семьёй в квартире, которую арендовала для меня известная польская студия «11bit». 

Продолжаю работу над своими проектами — уже за границей. Один из них делаем с Алексеем Сытяновым — известным геймдизайнером, который работал над игрой «Сталкер». Несколько игровых студий предложили поработать с ними. Меня пригласили преподавать геймдизайн в  ряде университетов — в Польше и Англии. И, конечно, вместе с Belgamedev будем продолжать поддерживать белорусских разработчиков: искать инвестиции для инди-проектов и помогать с релокейтом.   

https://dev.by/news/kot-interview

Минчанин после суток: «На Окрестина людей разделили на «правильных» и «неправильных»

Предприниматель, задержанный на акции, которой не было, рассказал «Салідарнасці» о происходящем сейчас в изоляторах Минска и Жодино.

Минчанин Денис (имя изменено по просьбе героя публикации — С.) несколько дней назад освободился после ареста. Его задержали 28 января. По его словам, он шел с друзьями по улице Кульман в сторону Богдановича. Когда они подошли к школе, рядом остановились микроавтобусы, из которых выбежали люди в масках:

— Может там в тот день и намечалось что-то, люди собирались. Но не было ни флагов, лозунгов. Это не было похоже на акцию. Но теперь, насколько понимаю, для милиции это неважно.

Люди стали разбегаться, но убежали не все. В итоге в бусах оказалось четырнадцать человек, среди них и Денис.

В Советском РУВД на задержанных составили протоколы, описали вещи и отвезли в ЦИП на Окрестина.

— Оформили по шаблону: согласно протоколам, всех нас, четырнадцать человек, задержал «инспектор Бельский». В одно и то же время — 21.10, — рассказал Денис.

На следующий день, в пятницу, начались суды. Большинство задержанных в тот день отправили на сутки. Несколько человек, у которых были заключены договоры с адвокатами, смогли добиться доработки протоколов, составленных с множеством нарушений.

— Меня в тот день не успели осудить, как и одного из соседей по камере. Когда стали истекать 72 часа с момента задержания, мы постучали в дверь камеры, чтобы узнать, что с нами будет дальше.

А дальше на Дениса и его соседа составили новые протоколы — якобы за неповиновение все тому же «инспектору Бельскому».

Когда дело дошло до суда, наш собеседник написал ходатайство на участие в процессе адвоката:

— У меня был заключен договор. Многие просили адвоката, но у людей тут же спрашивали, есть ли договор. И если его не было, адвоката не предоставляли.

Впрочем, адвокат помог лишь отсрочить суд на время доработки протокола. Спустя почти неделю Дениса осудили на 15 суток ареста:

— Это был стандартный конвейер. При этом, первоходам давали по 15 суток, а тем, кто был повторно — по 20-25. Было и одно исключение: моему знакомому, с которым мы гуляли, дали 9 суток вместо 25, хоть он был и повторник. Протокол был составлен с нарушениями, да и судья попалась неопытная, совестливая.

ЦИП: переполненные камеры, холод

С момента задержания Денис чуть больше недели провел на Окрестина. За это время он сменил три камеры. Мы попросили его прокомментировать репортаж Григория Азаренка из окрестинских камер.

По его словам, есть арестованным на Окрестина приходится как суп, так и второе из одной тарелки. У пропагандиста на фото, напомним, было две тарелки.

— Может это был момент, когда людей перевезли в Жодино, — пояснил Денис фото пустых камер в репортаже.

Сам он на Окрестина находился в четырехместных камерах, в которые набивали по двенадцать человек.

— Везде были проблемы с окнами. Они были либо разбиты, либо просто не закрывались. Батареи в камерах не грели, мы все время были в куртках.

Особое отношение к «политическим»

При этом, как рассказал собеседник «Салiдарнасцi», в таких условиях арест отбывают не все:

— В ЦИП сидельцы разделены на две категории: «правильные» и «неправильные» арестанты. У тех, кто сидит по «бытовым» статьям, есть и матрасы, и постельное. У них в камерах работает отопление. У «политических» этого всего нет.

Денис рассказал, что в первую ночь у них в камере на двенадцать человек были два матраса, но утром их забрали. По словам «старожилов», ухудшение условий произошло 23 января.

— Некоторым не передавали туалетную бумагу, мыло. Один из начальников так и говорил людям: «Вы — предатели. И я буду создавать вам нечеловеческие условия».

Что будет приятно вспомнить про Окрестина

Условия содержания были ужасными — холод, скученность, койки без мартасов.

— Но все это компенсируется компанией, с которой ты сидишь. Были преподаватели из БГУ, врачи, историк — неординарные личности. Мы достаточно весело проводили время. Так, что однажды охранники забрали у нас все книги. Видимо, им наше веселье не очень нравилось.

Кроме того, на Окрестина было более разнообразное меню, чем в жодинской тюрьме — еще один небольшой плюс.

Жодино

Условия в жодинской тюрьме после ЦИП Денис сравнивает с санаторием. Здесь было тепло в камерах, были постельное и матрасы, туалетная бумага и мыло.

— Нас водили на прогулки, один раз сводили в душ.

Денис был наслышан о том, что происходило в Жодино прошлой осенью, но ничего этого сейчас он не наблюдал. Персонал, насколько это возможно в тюрьме, был корректным.

— Наверное, все зависит от команды сверху. В этот раз у них не было установки создать нам «особые» условия.

«Доктора можно было прождать несколько дней»

Денис приехал из Жодино заболевшим. Он пока не знает, не коронавирус ли это. Но есть причины не исключать и такой вариант.

По его словам, заболеть в изоляторе не сложно, учитывая тот факт, что камеры переполнены в два-три раза выше нормы. Кроме того, в Жодино к ним в камеру разместили арестанта с сильным кашлем. Он был конфликтным человеком и вскоре сокамерники попросили охрану переселить его.

Позже Денис узнал, что в камерах, где побывал их конфликтный сосед, многие заболели. У одного из заболевших уже на свободе пропали вкус и обоняние.

Не исключено, что именно об этом человеке позже появилась информация в одном из телеграм-каналов: «Он очень неконтактен, недоверчив и часто резок в своих ответах, порой странно себя ведет. (…) У парня сильный сухой кашель. После того как его подселили к нам, мы всей камерой, 10 человек, заболели —  заложило уши, горло и нос».

С лекарствами и витаминами арестованные не испытывали проблем, их свободно передавали родные, а вот у тюремного доктора иногда не было даже настойки валерианы. 

Да и с самим доктором было куда сложнее:

— Иногда его нужно было ждать несколько дней. Когда ребята заболели, они вызвали врача утром, но в течении дня он так и не пришел. Люди были с температурой, некоторым было не очень хорошо.

Я когда приболел, то меня уже освободили, и теперь в домашних условиях. У меня подтверждено заражение коронавирусом, как и у некоторых моих сокамерников. А некоторые там еще, болеют в тех условиях.

Жалеет ли Денис о случившемся с ним? На фоне того, что было в августе, все эти тяготы проще переносятся, тем более, когда к этому готов, когда выходишь «погулять», говорит он.

— Многие были там уже повторно и ни о чем не жалели. Как и я.

https://gazetaby.media/post/minchanin-posle-sutok-na-okrestina-lyudej-razdelil/173522/

Как я не попал в ФСБ или почему меня депортировали из Беларуси

Mykola Latansky

Минск. Беларусь. Гостиница «Славянская» (недалеко от знаменитой Минск-Арены). Вторник. 23 октября. 22:42.

Стук в дверь нашего номера. Из-за двери слышу, как кто-то требует повелительным тоном: «Откройте, милиция!»
Открываю и с удивлением обнаруживаю на пороге двух статных гладко выбритых милиционеров, экипированных дубинками, пистолетами и уже включенными камерами «Дозор», снимающими происходящее.

— Вы Латанский Николай Витальевич? — спрашивает старший по званию.
— Я. А в чем дело? — не очень уверенно отвечаю я.
— Вы должны проехать с нами в РУВД.
— Зачем? — спрашиваю, а мысли в голове уже несутся с десятикратным увеличением скорости: изо всех сил пытаюсь вспомнить тот момент, когда я где-то, что-то успел нарушить в этой стране.

— Вы являетесь… «нежелательным лицом» для Республики Беларусь и должны немедленно покинуть нашу страну.
— Возможно это какая-то ошибка? — пытаюсь взять разговор под контроль.
— Не могу знать точно. Собирайтесь. Вы должны поехать с нами в РУВД. Процедура займет не более 15 минут. Вы подпишите бумагу о том, что согласны покинуть Беларусь и спокойно уедете.
— Можно я хотя бы в туалет схожу? — спрашиваю, понимая, что понятие «спокойно», в данном случае, может оказаться под большим вопросом.
— Да. Но не заставляйте меня долго ждать Вас под дверью!

Закрываю дверь, оборачиваюсь и вижу растерянные лица моей жены Tatiana Latanska и нашего минского друга Димы, которые слышали каждое слово разговора.

Находясь в туалете, судорожно пытаюсь вспомнить, что ещё, кроме паспорта, необходимо взять с собой в РУВД. И я не верю в то, что «процедура» займет 15 минут. Решаю, что самое главное сейчас — это телефон и пауер-банк к нему.

РУВД

Инициатор задержания: Россия.
Причина задержания: «Латанский Николай Витальевич принадлежит к террористической экстремистской вооружённой организации, осуществляющей подрывную деятельность на территории России».

По дороге в РУВД я подозревал, что именно моя публичная позиция, направленная против политики России в Украине и может быть причиной, но я не мог себе даже представить, чтобы обвинение в мой адрес, было сформулировано таким образом.

Быстро соображаю, что сегодня ночью меня уже никто никуда не отпустит. Дальше воображение рисует, казалось бы, невозможное, но, при этом, уже переживаемое многими украинцами, задержанными ФСБ по абсурдным, надуманным обвинениям (в том числе, на территории, казалось бы, независимого государства Беларусь). Очевидно, что завтра утром, меня, так же, как других моих соотечественников, несогласных с политикой Путина, по этапу передадут ФСБ. А что затем? Пытки, выбивание дознания в старых подвалах КГБ, долгие годы пребывания в застенках российской тюрьмы, якобы за «экстремизм»?! Признаюсь, что каждая следующая минута пребывания в РУВД только подтверждала мои опасения…

Долго стоим в «предбаннике» на входе в РУВД — я, Таня, наш друг Дима…. Наблюдая за происходящим, мы вдруг осознаём, что ни один из работников милиции не понимает, как именно нужно со мной поступить. Уже никто не спешит мне вручить обещанную бумагу, в которой написано, что я —«нежелательный» для Беларуси гость. Вместо этого сотрудники обрывают телефоны, пытаясь дозвонится в разные ведомства, чтобы получить в отношении меня указания.

Глубокая ночь. На наши вполне логичные вопросы: «За что и почему?» ответы никто не дает. Милиционеры явно в замешательстве. Мне несложно их понять. Представьте на секунду, что перед вами стоит «террорист и экстремист, осуществляющий подрывную деятельность». Как бы вы себя чувствовали?

Кстати, нужно отдать должное сотрудникам минской милиции. Несмотря на зверскую характеристику данную мне российским ФСБ, они вели себя вполне достойно, общались вежливо и относились ко мне с уважением. Это было тем более неожиданно, что у нас есть немалый опыт общения с белорусскими таможенниками и пограничниками.

Пока несколько человек из отделения пытаются дозвониться в соответствующие органы, я, понимая, что скоро наверняка окажусь в наручниках, беру Таню за руку. Кто знает, когда в следующий раз увижу ее, прикоснусь к ней…

В голове снова ускоренный мыслительный процесс: что самое важное я должен сказать Тане, какие инструкции дать — пароли доступа, ключи к криптовалютным кошелькам, деньги…. Кстати, о деньгах. Я вдруг понимаю, что у меня с собой нет ни копейки. Быстро опустошаем наши кошельки и у меня в кармане оказывается несколько сот долларов и столько же евро. Понимаю, что скорее всего их у меня отберут, но попробовать стоит.

Проходит около часа, а телефоны продолжают звонить. Никто по-прежнему не знает, что со мной делать.

И вдруг всплывает еще одна проблема — я не помню ни одного номера телефона, куда я позже возможно смогу позвонить. Судорожно начинаю запоминать телефон Тани. Говорил ведь я ей, что он слишком сложный! Никогда, друзья, не заводите себе сложные для запоминания телефоны!

Все еще держа Таню за руку, я прощаюсь с ней, а она мне в ответ: «Коля, все будет хорошо. Ты просто верь!»

И вот я отчетливо слышу, как сотрудник, получающий по телефону распоряжение, повторяет вслух то, что слышит на другом конце провода: «Выписать “нежелательный” и отпустить?».

Я не могу поверить своим ушам. Как можно отпустить террориста? Возможно позднее время и нешуточная усталость офицера, который рассматривает мое дело, сделало свою работу, но следующая мысль, которая посещает меня: «Бежать! Если мне и правда сейчас вручат бумагу — бежать! На несколько минут в гостиницу за вещами и мчаться на границу!»

ПЯТЬ ЧАСОВ ДО ГРАНИЦЫ

Уговаривать нас покинуть страну в течение суток было лишним. Я надеялся, что на границе мы будем максимум через пять часов, но, как назло, всю дорогу лил дождь и потому приходилось ограничивать скорость.

В РУВД меня зачем-то попросили оставить номер телефона. Понимая, что все еще может измениться (вдруг сотрудники органов передумают и решат все-таки передать меня ФСБ России) я вытащил из телефона SIM карту и полностью отключил его в надежде, что это даст дополнительный шанс на спасение?

Пять часов невероятного стресса на трассе Минск — Гомель до границы. Суммарно в этот день уже более двенадцати часов за рулем.

ГРАНИЦА

5:00 утра. Мы стремительно приближаемся к автомобильному переходу Беларусь–Украина.

Все как в кино. Вспоминаешь сразу десятки фильмов, как кто-то убегает от кого-то, а впереди заветный контрольно-пропускной пункт. Жуткое напряжение не отпускает — мы отдаем себе отчет в том, что все еще может измениться и вместо Украины я, все-таки, окажусь в российской тюрьме.

К счастью, ночью переход оказался свободным от других машин.

«Паспорта, зеленая карта, техпаспорт?» — просит предоставить документы пограничник; «Что везете? Откройте багажник!» — требует таможенник….

Еще несколько минут и мы с пропечатанным талоном у последнего шлагбаума. Его, как назло, никто не спешит открывать. А зловещий красный сигнал светофора продолжает выжигать нам глаза в темноте. Сердце непрерывно дает о себе знать…

«Зеленый!» — шепчет Таня. Шлагбаум открывается, и мы оказываемся на нейтральной территории между Беларусью и Украиной.

Расслабляться рано. Нужно ехать как можно скорей по нейтральной территории до украинского шлагбаума. Пока не заедем за него не успокоимся. В любую минуту, кто-то в органах в Беларуси может передумать и поднять тревогу.

Никогда в жизни я так сильно не стремился на родину!

УКРАИНА

Украинскую границу мы прошли быстро и легко. Спать теперь совсем не хотелось.

7:00 утра. Я все еще за рулем. От мыслей о том, что я был так близок к ужасающей перспективе провести годы жизни в российской тюрьме, от выпитых энергетиков и съеденных двух огромных пачек жареных семечек, сна как небывало.

7:30. Только в этот момент, оказавшись на большой заправке, я чувствую, что засыпаю. Теперь нам ничего не угрожает…

Потому что Украина — свободная страна. В очередной раз я всем сердцем ощутил, что направление, в котором движется моя родина, каким бы сложным ни было движение, — единственно верное. И я счастлив, что живу в Украине.

P.S. От всего сердца благодарю знаменитого политического российского адвоката Mark Feygin, который быстро сориентировал меня и дал необходимые контакты для того, чтобы начать официальный процесс «разэкстремирования» меня. Хотя, до сих пор это дело остаётся очень непростым. А, точнее, еще никто не выиграл суд против ФСБ государства Россия.

https://www.facebook.com/latansky/posts/10155999319632239