Маковая «крыша»

Как беларусские силовики годами «крышевали» наркоторговцев и благодаря кому избежали ответственности

Несколько лет назад на всю Беларусь прогремело уголовное дело об опиумных наркотиках. По обвинению в их сбыте 29 человек приговорили к тюремному заключению на разные сроки – от 3 до 14 лет.

Журналисты «Бюро» получили и проанализировали 80 томов этого уголовного дела. В них мы нашли свидетельства того, что торговлю наркотиками годами «крышевали» сотрудники силовых ведомств. На допросах звучали имена «покровителей» и были названы расценки за «крышу». Однако эту информацию следствие предпочло проигнорировать. В результате никто из силовиков, на которых указали фигуранты, не понес наказания. Практически все они продолжили работать в органах.

Более того, мы обнаружили в уголовном деле признаки фальсификации в интересах Николая Карпенкова, нынешнего замминистра внутренних дел Беларуси.

КАРЬЕРИСТ С ДУБИНКОЙ

2020 год начался для Николая Карпенкова безрадостно.

Он, начальник главного управления по борьбе с организованной преступностью и коррупцией (ГУБОПиК), готовился уходить в отставку. Не по своей воле: срок контракта истекал, и в верхах продлевать его не спешили. От безысходности даже пришлось ездить по частным фирмам столицы – выпрашивать работу в службах безопасности.

Для Карпенкова, кадрового силовика и заядлого карьериста, это было унижением. Он не хотел вот так просто сходить с дистанции. Подвернись хоть малейший шанс остаться в органах, он бы его не упустил – переступил бы через любого. И шанс подвернулся.

ГОРЕ МАКОВОЕ

До прихода в ГУБОПиК Николай Карпенков возглавлял наркоконтроль. На этом посту он публично боролся с бубками. Так называли семена мака, загрязненные наркотическими веществами.

В Беларусь бубки пришли в начале 2000-х, а уже к 2014 году они занимали около 60% от всего рынка запрещенных веществ, в отдельных регионах – 85%.

Такая популярность наркотика объяснялась дырой в законодательстве. Сами по себе семена мака психотропом не считались. А вот маковая солома, которой они загрязнены, в список опасных наркотических средств Беларуси входила – значит, уголовная ответственность за нее была предусмотрена. Этим противоречием пользовались наркодельцы. В случае задержания с «грязным» маком они могли заявить, что работали с пищевым продуктом, а не с наркотиком. Чтобы подтвердить наличие маковой соломы в семенах, нужно было провести экспертизу. Но даже после нее доказать злые намерения пойманного, казалось бы, с поличным было сложно – потому что мак мог содержать небольшое количество соломы даже после очистки.

Зная это, наркоторговцы поставляли зерна с низким количеством примесей. Покупатели же, чтобы получить достаточное количество опиума, брали бубки килограммами. Максимум, что грозило за это дельцам, – штраф за незаконное ведение предпринимательской деятельности.

Карпенков часто указывал на эту проблему в интервью и обещал радикально ее решить. И действительно, после долгих согласований он «продавил» специальный декрет, который в СМИ окрестили «антимаковым». Лукашенко подписал его в январе 2014 года.

Документ дал государству монополию на оптовую торговлю семенами мака. Теперь их могли продавать только юрлица, выбранные Советом министров, – причем после термической обработки и в специальной упаковке объемом не больше 200 г. Это должно было предотвратить возможность выделения наркотика из «грязных» семян.

Однако декрет не предусматривал главного – уголовной ответственности за оборот бубок. Это противоречило бы конвенции ООН, по которой семена мака нельзя классифицировать как наркотик. В итоге наказанием за нарушение декрета стали большие штрафы и конфискация автомобиля.

Тем не менее Карпенков в интервью БелТА настаивал на эффективности одобренного документа:

«Мы рассчитываем, что с принятием декрета загрязненный мак, который завозили в Беларусь, продавали, изготавливали из него наркотические вещества, будет уничтожен. Мы увидим, что <...> те деньги, которые вертелись в криминальных структурах, из этого оборота выйдут».

Продажи бубок и правда вскоре снизились. Вот только заслуги Карпенкова в этом было мало. К моменту вступления декрета в силу бубки сильно потеряли в популярности, уступив новым наркотикам. Об этом «Бюро» рассказал бывший следователь по особо важным делам:

«Декрет был, по большому счету, запоздалый, как вся реакция системы. В то время начали появляться синтетические наркотики, разные спайсы, которые можно было купить через интернет абсолютно анонимно, на которые еще тогда у милиции, у следствия не было опыта реакции. Большинство наркоманов с бубок перешли на эти спайсы. Мне кажется, что это даже большей причиной было [снижения торговли бубками], чем принятие декрета».

В итоге наркотики в Беларуси стало употреблять даже больше людей, чем до принятия декрета. Все потому, что Карпенков боролся с отмирающим сегментом рынка, а не с реальной угрозой. Однако это стало понятно на дистанции. В моменте же красивой статистики по бубкам Карпенкову хватило, чтобы пойти на повышение. Через несколько месяцев после принятия «антимакового декрета» его назначили руководителем ГУБОПиКа.

ТОНУЩИЙ КОРАБЛЬ

На момент прихода Карпенкова ГУБОПиК считался элитным подразделением. Туда мечтали попасть все, но проходили только силовики в высоком звании – от майора и выше. Возглавить такую структуру было почетно. Многим она, однако, мозолила глаза, рассказал «Бюро» ее бывший сотрудник, а впоследствии глава объединения экс-силовиков Беларуси BYPOL Александр Азаров:

«ГУБОПиК подчинялся только министру [внутренних дел] и первому замминистра. Самостоятельные такие были. Начальникам УВД, ГУВД не нравилось, что у них на территории такие неподконтрольные подразделения. И постоянно происходили интриги на этот счет».

Подковерная борьба ожесточилась в 2014 году, когда в России ликвидировали РУБОП – аналог ГУБОПиКа. Беларусские силовики решили взять с коллег пример, и в подразделение Карпенкова нагрянули с проверками. Обосновали это тем, что оно дублировало другие ведомства. Мол, коррупцию расследовало управление МВД по борьбе с экономическими преступлениями, незаконную миграцию – погранкомитет, а экстремизм – КГБ. В итоге ГУБОПиК оказался на грани ликвидации.

ШИТО БЕЛЫМИ НИТКАМИ

В 2016 году по инициативе ГУБОПиКа началось масштабное расследование торговли бубками – теми наркотиками, с которыми Карпенков публично боролся в наркоконтроле. По подозрению в их сбыте за три года задержали больше 40 человек – неслыханные цифры. Но вот незадача: судить по уголовным статьям их не могли. Этого, напомним, не позволяла конвенция ООН.

Карпенкова это не остановило, и уголовное дело было начато – в интересах ГУБОПиКа. Ради этого силовые ведомства и суды заключили негласные договоренности, рассказали журналисту «Бюро» источники:

«Состоялась комиссионная коллегия Генеральной прокуратуры, Следственного комитета, где они приняли решение изменить судебную практику, не меняя законодательства. Просто договорились, чтобы суд привлекал к уголовной ответственности. Договорились с Верховным судом, и он спустил указивку: если поступают дела, привлекать к уголовной ответственности».

Представитель объединения бывших силовиков Беларуси BelPol, работавший в наркоконтроле, в разговоре с журналистом «Бюро» подтвердил, что работу с бубками перестроили по согласованию между ведомствами. В том числе – изменили подход к экспертизе. Если раньше отдельно вычисляли, сколько примесей содержалось в загрязненном маке, то теперь весь его объем стали считать наркотиком. Это и позволило следователям возбуждать уголовные дела против торговцев бубками.

Сначала их завели несколько, но затем объединили в одно. Мотивировали тем, что все фигуранты входили в единую «преступную организацию». Основанием стали показания о пересекающихся поставках и общих оптовиках. К процессу также присоединили несколько архивных дел, заново их возбудив и повторно задержав фигурантов. Их тоже назвали членами «преступной организации». Адвокат одного из них рассказал «Бюро», что таким образом следствие пыталось собрать масштабное, показательное дело:

«Приятнее докладывать, когда у тебя по четвертой части [«наркотической» 328 ст. УК.] в составе ОПГ. Смотрите, мы выявили, раскрыли, пресекли и осудили. И сроки дали большие. А что такое – несколько дел по третьей, по второй части? Так это же пыль. Никого не интересующая пыль. А задача была – сделать грандиозное дело».

В народе это дело назвали «маковым». Мы внимательно изучили его протоколы и выяснили, что большинство обвиняемых работали в отдельных небольших группах, торговали в розницу и не были знакомы друг с другом. Да, у них имелись общие оптовики – но и с другими поставщиками они тоже работали. Это все равно что обвинить в сговоре всех, кто покупает хлеб в одном магазине. Связь между обвиняемыми по «маковому делу» была, скорее, логистической, чем организационной. Их объединяла не иерархия, а интерес к товару по выгодной цене и удобным каналам сбыта.

Нестыковки «макового дела» мы хотели обсудить со следователем, который его вел, – Игорем Прохоренковым. Однако, услышав вопрос журналиста «Бюро», он бросил трубку.

Как мы установили в процессе нашего расследования, этот следователь для ведения «макового дела» был выбран не случайно.

«Он лучший друг ГУБОПиКа. Он всегда с ними очень хорошо общался. Они к нему, например, могли обратиться, о чем-то попросить – и он им не отказывал. Заходишь к нему в кабинет, а у него две стены – все в вымпелах, эмблемах правоохранительных органов. Это он коллекционер такой», – рассказал журналисту «Бюро» источник.

До «макового дела» Прохоренков действительно сотрудничал с ГУБОПиКом. Например, руководил расследованием «дела семнадцати» – еще одного громкого кейса о наркотиках.

Итак, под руководством Карпенкова и с помощью «своего» следователя силовики смогли раскрутить масштабное «маковое дело». На десятки человек повесили уголовки за, по сути, административные правонарушения – по договоренности между силовыми структурами и судами, в обход беларусского законодательства и конвенции ООН. Все ради громкого процесса, который мог бы прибавить служебных очков Карпенкову и укрепить его натянутые отношения с коллегами. Резонанс ведь играл на руку не только ГУБОПиКу, но и другим причастным – Следственному комитету и Генпрокуратуре.

Как и протестующие в 2020 году, обвиняемые по «маковому делу» стали жертвами амбиций Карпенкова. Он не учел только одного: на допросах наркоторговцы начали рассказывать, как их годами «крышевали» силовики.

ДРУЗЬЯ ИЗ МИЛИЦИИ

Минск, микрорайон Серебрянка. До «раскрутки» «макового дела» остается год. К торговому центру «Гиппо» подъезжает автомобиль. За рулем – Андрей Крисюк. Уже несколько лет он занимается весьма специфичным «бизнесом». На пассажирском сидении – его «деловой партнер», Александр Таболин. К тому моменту он три раза был судим.

Таболин и Крисюк заходят в «Гиппо» и поднимаются на второй этаж – в пиццерию. Там их ждут трое мужчин. Одного из них Крисюк знает как Соболя. Это прозвище Игоря Соболевского, криминального авторитета. Он тоже занимается «бизнесом», в который втянуты Крисюк и Таболин. Мужчины рядом с ним представляются – Анатолий Иванович и Алексей Борисович.

«Сотрудники милиции», – объясняет Таболин Крисюку и просит его посидеть за другим столиком, пока они будут разговаривать.

Беседа длится около десяти минут. Ее содержание Крисюк не слышит и о деталях Таболина после встречи не расспрашивает. Ему это знать незачем, все-таки роль в «бизнесе» у него небольшая. Но один вопрос он все же задает: что на встрече делали сотрудники милиции? Таболин отвечает, что они – «друзья», которые «решают возникающие вопросы» по «бизнесу».

Чем конкретно они помогают, Крисюк не спрашивает. Это и так понятно, учитывая специфику «бизнеса». Крисюк и Таболин торгуют наркотиками. Точнее, одним конкретным видом – бубками.

ПО КЛИЧКЕ ИВАНЫЧ

Подробности этой встречи мы нашли в материалах «макового дела». На допросах четверо обвиняемых рассказали, что с ними работал следователь в отставке со званием подполковника. Тот самый Анатолий Иванович, который был на встрече в пиццерии. Его фамилия – Мазуленя.

В милиции он отработал 13 лет. Дослужился до оперуполномоченного по особо важным делам МВД и в 2007 году вышел на пенсию по собственному желанию, следует из данных «Киберпартизан».

Связи в силовых структурах у Мазулени, однако, остались. Их он использовал, чтобы обеспечить «крышу» наркоторговцам, задержанным по «маковому делу». Это следует из их показаний. Один делец даже назвал сумму, в которую обошлись услуги Мазулени, – около 350 тыс. долларов за шесть с половиной лет «работы». Основную часть этих денег Мазуленя передавал действующим силовикам за «содействие» наркодельцам.

«Нужно было платить за каждый район, чтобы не привлекаться к административной ответственности», – объяснял другой фигурант «макового дела» на допросе.

Ролью связного Мазуленя не ограничивался. Один из обвиняемых рассказал, что подполковник также помогал с привозом бубок в Беларусь и их растаможкой на границе. За каждый ввезенный килограмм ему якобы платили по доллару. Так Мазуленя заработал еще минимум 20 тыс. долларов.

Из признательных показаний обвиняемых также следует, что с помощью Мазулени они «убирали» с рынка конкурентов. Находили точки, в которых другие торговцы хранили и сбывали мак, и передавали данные Мазулене. Он сообщал их знакомым милиционерам, а те устраивали облавы. Один из таких эпизодов также подтвердил бывший сослуживец Мазулени, которого допросили по «маковому делу» в качестве свидетеля.

Так, в 2013 году Мазуленя рассказал ему про склад бубок в одном из районов Минска. Указанное место проверили – и нашли там 20 тонн наркотика.

«Через некоторое время ко мне снова обращался Мазуленя, это было уже после изъятия, и спрашивал у меня о том, изъяли ли мы что-либо. Я ему ответил, что изъяли большое количество мака. Он этому, как мне показалось, обрадовался», – рассказал свидетель.

Есть еще одно, пусть и косвенное, подтверждение связей Мазулени с обвиняемыми по «маковому делу». В криминальных кругах участников бубочного бизнеса знали по кличкам – например, Соболь, Дед, Забар. Было прозвище и у Мазулени – Иваныч (по отчеству). Об этом задержанные говорили на допросах.

В ходе расследования подполковника в отставке Анатолия Мазуленю задержали и допросили. Он отрицал свою причастность, но признал, что больше 20 лет приятельствует с Игорем Соболевским – главным фигурантом «макового дела». После этого Иваныча отпустили без предъявления обвинений. Перед судом он так и не предстал.

У следствия явно было особое отношение к Мазулене. В ИВС он провел трое суток, в то время как других подозреваемых держали под стражей годами, раз за разом продлевая арест.

Еще одна деталь, которая говорит о предвзятости правоохранителей: Мазуленя был единственным задержанным, чей телефон не прослушивали во время расследования. Об этом говорят как материалы уголовного дела, в которых нет расшифровок его разговоров, так и данные «Киберпартизан» о прослушках.

«Бюро» позвонило Анатолию Мазулене, чтобы спросить, почему ему не предъявили обвинения по «маковому делу». Вопросы журналистов «Бюро» вызвали у бывшего следователя истерику.

Во время первой беседы Анатолий Иванович начал с ходу угрожать нашему журналисту:

«Я еду и пишу на вас заявление о домогательстве! О том, откуда вы получили данную информацию в отношении меня, и какое вы имеете право, на основании какой статьи Конституции, звонить мне и вторгаться в мою личную жизнь! Ни с кем я по телефону, ни с какими дебилами, не разговариваю!»

Мы попытались еще раз связаться с подполковником в отставке, но беседа не задалась и во второй раз. Нашу журналистку Мазуленя оскорбил:

«Овца вонючая! Я честно отработал свои годы! Что ты звонишь?! Деньги я брал!.. Я тебя найду, овцу, и задушу!»

По данным «Киберпартизан», в 2020 году Анатолий Мазуленя работал начальником службы охраны в продовольственном магазине в Минске. Это его последнее известное место работы. Также Иваныч занимался бизнесом: с 2013 по 2017 год был совладельцем фирмы по ремонту электроники с сомнительной репутацией.

На форумах жаловались, что горе-мастера брали технику на починку и не возвращали. Один обманутый клиент обратился в РУВД, но в возбуждении дела ему отказали. Вместо этого – устроили встречу с учредителями фирмы, в том числе с Мазуленей. После этого разговора мужчина, следует из его поста на «Онлайнере», «потерял веру в человечество, а также в «правоохранительные» органы». Телефон ему так и не вернули.

ПРЕЖДЕВРЕМЕННАЯ ПЕНСИЯ

Вернемся в Серебрянку 2015 года – на встречу в пиццерии. С посетившим ее бывшим милиционером, Анатолием «Иванычем» Мазуленей, мы уже познакомились. Осталось раскрыть фигуру второго – действующего на тот момент силовика.

На встрече он представился как Алексей Борисович. Это же имя назвали двое фигурантов «макового дела», рассказывая о своих связях с силовиками. Упомянули они и фамилию – Макурин.

В 2015 году, на момент встречи в Серебрянке, он был заместителем начальника управления по наркоконтролю и противодействию торговле людьми МВД. Ту же должность занимал на момент начала расследования «макового дела». Она стала вершиной его карьеры в системе.

В мае 2017 года, незадолго до первых допросов по «маковому делу», Макурин вышел на пенсию. Официально – по болезни. Однако глава BYPOL Александр Азаров в беседе с «Бюро» назвал другую причину его увольнения:

«Макурина сняли с должности. Попросили уйти добровольно из-за «макового дела».

Действительно, Макурин вышел на пенсию во время расследования. Вскоре после отставки его фамилия всплыла в показаниях обвиняемых.

Так, один из наркодельцов рассказал, что на протяжении многих лет был его осведомителем. Союз этот был плодотворным. Например, в 2016 году он «слил» Макурину, где найти сбытчиков гашиша и амфетамина, и тот благодаря этой наводке получил премию.

В случае Макурина, однако, интересен не сам факт его работы с осведомителем, а то, как она была устроена. На информацию от своего источника Макурин реагировал выборочно. Это вызывало подозрения даже у самого наркодельца.

В беседе со следователями он рассказал, что сразу же связался с Макуриным, когда в 2015 году ему предложили торговать бубками. К его удивлению, от работы в этом направлении Макурин отказался. Ответил, что ему это «неинтересно», потому что уголовной ответственности за мак не предусмотрено, – но попросил «держать в курсе» на случай изменений в законодательстве.

Свет на эту ситуацию пролил другой обвиняемый по «маковому делу». На допросе он рассказал, что в 2015 году с Макуриным встретился Мазуленя и договорился о «сотрудничестве». С тех пор Иваныч якобы передавал Макурину часть денег, которые получал от наркодельцов.

Эпизод в пиццерии, который описали двое фигурантов «макового дела», подтверждает, что Макурин и Мазуленя были знакомы и вместе встречались с наркоторговцами.

Показаний Макурина в материалах «макового дела» нет: ни объяснительных, ни допросов, ни очных ставок с обвиняемыми. Чтобы узнать причину этого, журналист «Бюро» связался с ним по телефону.

«Кто ж про милиционера когда-нибудь хорошее скажет? Вы задумайтесь хоть раз своей головой и больше не задавайте мне дурных вопросов», – ответил Макурин и бросил трубку.

НАПАРНИКИ ИЗ НАРКОКОНТРОЛЯ

Фигуранты «макового дела» дали показания на еще двоих сотрудников наркоконтроля. Они иногда работали в тандеме: вместе ездили на вызовы, проводили обыски, задерживали подозреваемых.

Первый – Денис Валентович

Поначалу он работал в Жодинском ГОВД, затем перешел в ГУБОПиК. В 2015 году был назначен старшим оперуполномоченным по особо важным делам в наркоконтроле. Эту же должность занимал во время расследования «макового дела».

 Валентовича в своих показаниях упомянули двое обвиняемых. Один рассказал, что милиционер неоднократно встречался и созванивался с наркоторговцами. Они «разговаривали на равных, прекрасно друг друга понимая».

Во время таких бесед Валентович якобы предлагал наркодельцам дать показания против конкурентов, обещая за это не мешать им торговать веществами, закрыть уже начатые административные дела и отпустить тех, кто был по ним задержан. После милиционер и вовсе начал обсуждать, как он сам может участвовать в «реализации мака».

«Шел процесс переговоров на тему того, где мы сможем работать, в смысле в каком районе и за какую сумму», – рассказал на допросе обвиняемый по «маковому делу».

Эти переговоры вел его пособник. Чем они закончились, он не сообщил. Однако давший эти показания мужчина позже якобы видел фамилию Валентовича в списке тех, кому наркоторговцы платили за «крышу».

Из показаний другого обвиняемого следует, что Валентович знал о том, где расположены склады бубок, однако вместо своевременной и полной зачистки «накрывал» их точечно и лишь в те моменты, когда ему были «нужны изъятия», – то есть улучшал таким образом свою статистику.

Об этом Валентович якобы сам рассказал наркодельцу во время их встречи после очередного изъятия. На ней же он «посоветовал» ему прекратить торговлю бубками. Содержание этой беседы делец, по его словам, пересказал Иванычу. Тот ответил, что Валентович таким образом «расчищал территорию» для их конкурентов – то есть других торговцев бубками, которых «крышевал».

По факту этих показаний Валентовича не допрашивали. По данным «Киберпартизан», он продолжил работать в органах после завершения «макового дела».

Журналист «Бюро» связался с Денисом Валентовичем по телефону, но тот отказался отвечать на наши вопросы.

Коллегу Валентовича, против которого также дали показания, зовут Павел Чечётко.

На службу в милиции он заступил в конце 90-х. Работал в уголовном розыске нескольких столичных РУВД, потом занялся наркотиками.

Показания против Чечётко дали двое обвиняемых по «маковому делу». Один рассказал, что тот вместе с Валентовичем хотел участвовать в «реализации мака» и вел переговоры с наркодельцами. Другой утверждал, что Чечётко «содействовал» торговле запрещенными веществами и получал за это деньги.

Следователей такие показания не заинтересовали: они не расспрашивали наркоторговцев о подробностях и не проводили проверку в отношении Чечётко. Почему так произошло, журналист «Бюро» спросил у него по телефону.

«Я ни к какому делу не причастен», – ответил Чечётко.

Тогда мы предположили, что наш собеседник, возможно, работал с наркоторговцами под прикрытием. Это объясняло бы отсутствие проверок в отношении него и других силовиков. Но Павел Чечётко эту версию опроверг. При этом упомянул, что продолжает службу в милиции.

ИЗБИРАТЕЛЬНАЯ ПРОВЕРКА

Наталье Королёвой повезло меньше, чем коллегам. В 2018 году ее, на тот момент старшую следовательницу Октябрьского районного отдела СК, вызвали на допрос.

Причиной стали показания одного из обвиняемых. Он утверждал, что его пособник состоял с Натальей в романтических отношениях. Она даже якобы присутствовала при фасовке бубок на съемной квартире любовника. Эти показания мужчина повторил на очной ставке с тем самым пособником. Тот все отрицал.

Открещивалась от обвинений и Наталья. На допросе она утверждала, что не знакома с фигурантами «макового дела», кроме одного: его она допрашивала как потерпевшего по другому кейсу несколько лет назад.

При этом Королёва сказала, что неоднократно видела этого мужчину на курилке Октябрьского РУВД в компании оперативника Юрия Голубева.

Обвинения Наталье не предъявили. Однако ее – единственную из силовиков – хотя бы формально проверили. Для этого хватило показаний одного обвиняемого. Остальные же остались вне подозрений, хотя фигурировали в рассказах нескольких человек. Это еще раз подтверждает, что расследование велось непоследовательно.

Наш журналист позвонил по номеру, который на нее зарегистрирован. Женщина, поднявшая трубку, представилась Натальей Королёвой, но, услышав о «маковом деле», сказала, что мы ошиблись номером, и отказалась отвечать на вопросы.

НА КУРИЛКЕ ОКТЯБРЬСКОГО РУВД

На допросе следовательница Королёва упомянула Юрия Голубева – оперативника Октябрьского РУВД.

О нем же рассказывал один из обвиняемых по «маковому делу». По его словам, Голубев «сотрудничал» с наркоторговцами, за что получал деньги и подарки. В 2016 году он эти контакты прекратил, потому что о них стало известно ГУСБ.

По факту этих показаний Голубева не проверяли. Более того, несмотря на обвинения в связях с наркобизнесом, он получил повышение. В 2018 году его назначили старшим оперуполномоченным по особо важным делам ГУВД. По данным «Киберпартизан», он занимал эту должность как минимум до 2021 года.

Журналист «Бюро» связался с Юрием Голубевым по телефону, но тот отказался отвечать на наши вопросы.

МАКОВАЯ БУХГАЛТЕРИЯ

«Бюро» обнаружило нестыковки и в расчетах следователей относительно прибыли наркоторговцев.

Обратите внимание: в 2013 году, еще до принятия «антимакового декрета», Николай Карпенков в интервью СБ рассказывал, как в Беларуси обстоят дела с бубками. Затронул и финансовую сторону проблемы:

«Оптовые торговцы бубочным сырьем – весьма состоятельные люди. На полученные сверхприбыли они приобретают дома и дорогие машины, учат детей в престижных европейских школах и вузах и ездят поправлять здоровье на дорогие курорты».

Это созвучно с показаниями наркоторговцев на допросах, которые зафиксированы в материалах «макового дела». Фигуранты сообщили, что зарабатывали тысячи долларов в месяц, семьями летали на отдых за границу. Подтверждения этим показаниям имеются в материалах прослушки обвиняемых.

Рассказали наркоторговцы и о расходах – то есть взятках милиционерам за «крышу». Общая сумма выплат с 2011 по 2017 годы, по их словам, превысила 475 тыс. долларов. Деньги помимо силовиков, о которых мы уже рассказали, получали сотрудники ГУСБ, а также Октябрьского, Фрунзенского, Советского, Заводского и Московского РУВД Минска.

Однако следствие проигнорировало эти показания и не учло их при расчете прибыли наркоторговцев. Из-за этого их выводы выглядят скромно: якобы за три с лишним года обвиняемые заработали 268 тыс. рублей (143 тыс. долларов). То есть всего около 7 тыс. рублей (3,7 тыс. долларов) на человека за все время, или 170 рублей (90 долларов) в месяц. На такие деньги не то что на курорты не съездишь – на них прожить не получится.

ТАЙНЫ СЛЕДСТВИЯ

Почему следствие проигнорировало многочисленные показания на силовиков от наркоторговцев? Почему в материалах переданного в суд дела нет информации о взятках? Почему заключение следователя относительно прибыли наркоторговцев значительно меньше сумм, которые обвиняемые сами называли на допросах?

Потому что в показаниях о «крыше» речь шла в том числе о временах, когда наркоконтроль возглавлял Карпенков. Если бы эти истории всплыли, тень упала бы и на него. Пришлось бы отвечать за то, что допустил коррупцию в своем ведомстве.

Ситуация патовая: «маковое дело», которое Карпенков так отчаянно раздувал, чтобы сделать своим спасательным кругом, могло окончательно его потопить. Но случилось чудо.

Следователь Прохоренков, близкий с подчиненным Карпенкову ГУБОПиКом, не стал проводить проверку в отношении силовиков. Он просто проигнорировал «неудобные» показания. Милиционеры, на которых их дали, подтвердили в разговоре с журналистом «Бюро», что никаких проверок в отношении них не проводили.

Протоколов проверки не было и в следственных материалах. Отдельное производство из «макового дела» тоже не выделялось. Об этом говорят данные «Киберпартизан». Мы также направили запрос в главное управление собственной безопасности МВД с просьбой прокомментировать, проверяло ли оно показания обвиняемых. Там ответили, что данное дело не относится к их компетенции.

Бывшие следователи, с которыми общался журналист «Бюро», отметили: для Центрального аппарата СК, который вел дело, такое халатное отношение к показаниям о «крыше» не свойственно – их должны были проверить.

Раз этого не произошло, значит, на то были причины. Чтобы узнать о них, «Бюро» направило официальные обращения в Следственный комитет и Генпрокуратуру. В ведомствах отказались от комментариев.

Возможно, обвинения против силовиков не восприняли всерьез. Это было бы странно, учитывая, что следствие во многом опиралось на признательные показания задержанных. Именно они дали представление о каналах поставок и масштабах бубочного бизнеса. Те же люди рассказали о «крыше» – однако такие показания следствие уже не заинтересовали.

Складывается парадоксальная картина: человек сознается в своих преступлениях – его слушают, рассказывает о связях с милицией – пропускают мимо ушей.

Учитывая все обстоятельства, наиболее вероятным «Бюро» кажется другой вариант. Следствие намеренно закрыло глаза на показания против силовиков, чтобы не вредить репутации Карпенкова и ГУБОПиКа. В пользу этой версии говорит и тот факт, что деятельность «преступной организации» решили отсчитывать с 2015 года – то есть времени, когда Карпенков уже не имел отношения к наркоконтролю. Это при том, что обвиняемые рассказывали, как занимались сбытом бубок задолго до этого.

Есть в материалах «макового дела» еще одна деталь, которая могла серьезно навредить Карпенкову и была проигнорирована следствием. Один из обвиняемых на допросе утверждал, что Карпенков тоже получал деньги от наркоторговцев – он стоял на вершине пирамиды распределения выплат за «крышу». Общая сумма взяток ему якобы достигала 110 тыс. долларов.

Проверку в отношении Карпенкова по факту этих показаний не проводили. Да, против него было лишь одно свидетельство – однако в случае со следовательницей Королёвой этого оказалось достаточно для вызова на допрос.

Журналист «Бюро» позвонил Николаю Карпенкову, чтобы взять у него комментарий о «маковом деле». Тот ответил криком:

«Что ты за х..ню какую-то несешь? Заткнись, б..ть! Что ты за дол..еб? Откуда ты взялся, б..ть? За «крышу» взятки, б..ть! Иди на х..й!»

В ПОГОНЕ ЗА ВЛАСТЬЮ

На первый взгляд, карьера Николая Карпенкова кажется образцово-показательной. Десятилетия в системе, одно повышение за другим, почетные должности. Но если приглядеться, можно увидеть, что все это – результат манипуляций, жертвами которых становились обычные люди.

Возглавляя наркоконтроль, Карпенков не боролся с настоящей угрозой, а зарабатывал служебные очки, «продавливая» эффектный, но, по сути, бесполезный декрет. При этом под носом у него цвела коррупция: подчиненные, по многочисленным свидетельствам, «крышевали» торговлю наркотиками. Не исключено, что и сам Карпенков был к этому причастен.

Перейдя в ГУБОПиК, он оказался в центре аппаратной борьбы – и решил играть грязно. Наплевав на беларусское законодательство и международные договоры, Карпенков инициировал уголовное дело в надежде выслужиться перед начальством. А неприятные детали, которые вскрылись в процессе, его «карманный» следователь похоронил в архивах. Жертвами этого показного процесса стали 29 человек. Некоторые из них до сих пор сидят за решеткой.

Но это не единичный случай беззакония, а принцип работы, который Карпенков установил в ГУБОПиКе. Подразделение, которое когда-то считалось элитным, под его руководством стало конвейером фальсификаций. Они были настолько вопиющими, что возмутили даже Лукашенко. Летом 2019 года он обрушился на ГУБОПиК с критикой:

«Фальсификация в ходе расследования уголовных дел такова, что лучше бы вы не возбуждали эти уголовные дела. Некоторые в погонах оборзели до того, что они просто не должны их носить. Видите ли, вершители судеб! Ворвавшись в дом при детях, беременных женах, положить человека мордой в пол, заломить руки, поломать несколько ребер, и сотрясение мозга – это как минимум. Это безмозглые люди, которым не место в правоохранительной системе».

Полная версия - Маковая «крыша»

«Дамоклов меч» над «Черной книгой». История губоповца, который 10 месяцев работал в канале по деанону силовиков (и получал за это зарплату)

Михаил Полозняков, Вера Волович

С октября 2020 года в команде телеграм-канала «Черная книга Беларуси» числился «безопасник», который сохранял анонимность и не показывал коллегам своего лица. Он имел доступ к предложкам и внутренним чатам нескольких протестных ресурсов, общался и даже приятельствовал с сотрудниками ЧКБ, мог выяснить, не заведено ли на человека уголовное дело, и якобы помогал выехать из страны. В июле 2021 года администраторы «Черной книги» поняли, что все это время работали бок о бок с сотрудником ГУБОПиК Артуром Гайко. «Медиазона» рассказывает историю самого успешного (на сегодняшний день) внедрения милиционера в среду оппозиционных активистов.

• За то время, пока сотрудник ГУБОПиК Артур Гайко имел доступ к ботам основного и региональных каналов «Черной книги Беларуси», в них написали около 8 500 пользователей.
• Гайко также имел доступ к боту канала «Все нарушения» и чату, в который пересылались сообщения подписчиков канала «Каратели Беларуси».
• Кроме того, он состоял в чате, куда админы Nexta пересылали сообщения своих подписчиков о силовиках.
• Гайко удалили из всех чатов «Черной книги Беларуси» только спустя три недели после разоблачения — по совету объединения BYPOL команда канала продолжала «вести себя как обычно».
• ЧКБ не предупредила своих читателей, что в проекте был агент. Уже бывшие сотрудники ЧКБ сообщили обо всех подробностях спустя более года после разоблачения.

В июле 2021 года объединение BYPOL выпустило видео с разоблачением агента ГУБОПиК Артура Гайко, который помогал телеграм-каналу по деанонимизации силовиков «Черная книга Беларуси» — пробивал сотрудников силовых ведомств и сливал контакты сослуживцев.

В феврале 2022 госканал СТВ рассказал, что «с самого первого дня существования "Черной книги Беларуси" среди администраторов канала был сотрудник ГУБОПиК».

Ни одна из этих публикаций не вызвала широкого общественного обсуждения. История с губоповцем казалась завершенной. Но этой осенью телеканал «Белсат» провел собственное расследование, подтвердив, что Гайко не просто передавал ЧКБ данные силовиков, а был одним из администраторов канала и отвечал за «безопасность», проверяя присланные пользователями файлы на наличие вирусов.

По данным «Белсата», губоповец мог получить доступ к данным около 10 тысяч беларусов, которые писали в сеть каналов ЧКБ. Источник издания «Зеркало», входивший в команду ЧКБ, уточнил: только за то время, когда он имел доступ к корреспонденции, с проектом связались более 8 тысяч человек. Бывший сотрудник ЧКБ подтвердил «Медиазоне» это число.

«Ха-ха. Потом окажется, что это ты». Подозрения

Весной 2021 года одна из «редакторок» «Черной книги Беларуси» Вольга Высоцкая обсуждала учебу в переписке со специалистом по компьютерной безопасности, которого в проекте знали только по имени — Артур. В тот момент девушка писала диплом, а Артур говорил, что заочно учится на айтишника. Чтобы «показать, что у них там полный треш, схемы и формулы на экране», он скинул Высоцкой скриншот учебной конференции в зуме.

Поначалу активистка не обратила внимания, что один из участников созвона был подписан «Гайко Артур». Но позже, говорит Высоцкая, она вспомнила, что в боте «Черной книги» один из пользователей рассказывал о человеке с таким же именем: тот работал охранником в витебском клубе, а после устроился в ГУБОПиК и уехал в Минск. Когда эти сообщения переслали в чат, Артур ответил, что его тезка из Витебска «позорит имя». Высоцкая написала: «Ха-ха, потом окажется, что это ты». Тогда они дружно посмеялись.

Высоцкая нашла Артура Гайко в базе с данными сотрудников МВД, которую взломали «Киберпартизаны». Но Артур из ЧКБ говорил, что живет в Минске, а милиционер Гайко из базы все еще служит в Витебске.

«Для меня это было несходство, я подумала, что у меня паранойя и отъехала голова», — объясняет Вольга. По словам девушки, с ноября 2020 года у нее и «главной редакторки» ЧКБ Янины Сазанович не раз возникали подозрения насчет Артура, однако остальные члены команды убеждали их, что нужно «не заниматься херней, а работать». Высоцкая добавляет, что получив скрин из зума с Артуром Гайко, она не сразу скинула его Янине — они были в ссоре.

Высоцкая вспоминает, что в конце мая 2021 года, после задержания Романа Протасевича, Сазанович сама позвонила ей и сказала: BYPOL и «Киберпартизаны» считают, что у них «скорее всего крыса в команде». Тогда она наконец показала коллеге скриншот.

На сайте «Витебских вестей» они вместе нашли заметку про милиционера Артура Гайко, который спас тонущего человека. Артур из ЧКБ тоже рассказывал коллегам, что однажды спас утопающего. В мае Высоцкая передала все, что нашла об Артуре, в BYPOL, но там на эту информацию, по ее словам, «благополучно забили».

Девушка продолжила поиски и заметила на сайте Витебского горисполкома страницу с фотографиями участковых. Среди них был инспектор по делам несовершеннолетних Артур Сергеевич Гайко.

До этого никто в ЧКБ не знал, как выглядит Артур: он скидывал только заретушированные или пикселизированные фотографии. «Условно, что вот, я живой человек, но лицо вы мое не увидите», — объясняет Высоцкая.

Согласно данным сервиса TgStat, канал «Черная книга Беларуси» был создан под другим именем еще в 2018 году. 16 августа 2020 года в нем были удалены все старые сообщения, и канал начал публиковать личные данные силовиков, причастных к подавлению протестов в Беларуси.

«Медиазона» поговорила с двумя людьми, которых государственный канал СТВ называл среди создателей ЧКБ. Один из них отказался от комментариев, второй сказал, что не имел отношения к созданию канала.

По словам студента ЕГУ и бывшего менеджера ЧКБ Даниила Богдановича, канал появился как ответ на «милицейский беспредел, который происходил в первые три дня протестов». Деятельность ЧКБ он называет предупреждением «подсвеченным сотрудникам», что «они могут понести ответственность», но «без призывов к насилию или вендетте».

Побег в Киев, драка «за Беларусь» на свадьбе и семь родинок. Разоблачение

23 мая 2021 года в минском аэропорту совершил экстренную посадку летевший из Афин в Вильнюс самолет, на борту которого были сотрудница ЧКБ Софья Сапега и блогер Роман Протасевич. По словам Высоцкой, вскоре после этого Артур сказал, что на одном из допросов Протасевич упомянул «Артура-безопасника» из ЧКБ, поэтому ему нужно срочно уехать из Беларуси.

Янина Сазанович говорит, что уже через три часа он прислал видео из Киева. Это ее насторожило.

«Он сказал, что ехал 200 км/ч по Беларуси. Это невозможно. Он сказал, что он поехал какими-то нелегальными путями. Я спрашиваю: "А кот как?" Он говорит, что кота спрятал. А зачем ты прятал кота, если ты нелегально переезжал?» — недоумевала Сазанович.

5 июля Артур должен был прийти в Киеве на встречу с одним из активистов, чтобы подтвердить свою личность. Высоцкая вспоминает, что они с Яниной «готовы были ставить деньги» на то, что Артур не придет.

За день до назначенной встречи он действительно перестал выходить на связь. Позже «его жена» написала Богдановичу и рассказала, что Артура задержали — якобы за то, что он на свадьбе подрался «за Беларусь». Сазанович вспоминает, что думала позвонить в полицию и узнать, действительно ли Артур в отделении, но так и не позвонила.

По словам Высоцкой, им с Яниной ситуация казалось уже более чем подозрительной, но Богданович и активист, который должен был встретиться с Артуром, просили их «не накручивать».

На следующий день после несостоявшейся встречи Артур согласился на созвон. Несколько человек собрались на квартире Богдановича в Вильнюсе; Артур поставил условие, что среди них не должно быть Сазанович, которой он не доверял.

«Я помню, что когда я уходила, девушка Богдановича раскладывала на картах и такая: "Да нет, карты показывают, что он [Артур] хороший". Я такая: "Блядь, вы че?"» — вспоминает Янина. Эпизод с гаданием в разговоре с «Медиазоной» упоминает и сам Богданович, впрочем, по его версии, тогда карты показали, что Артур, наоборот, «нехороший». До этого, говорит он, был еще один расклад, по которому карты показали, что Гайко «хороший». После публикации материала Богданович связался с редакцией и попросил подчеркнуть, что он не делал никаких выводов на основе гадания на картах.

Во время созвона «безопасник» впервые показал коллегам по ЧКБ свое лицо и паспорт на фамилию Бароев. Высоцкая говорит, что скидывала Богдановичу найденную в интернете фотографию Артура Гайко и удивилась, когда узнала, что тот показал ее Артуру. Сам бывший менеджер канала объясняет это «состоянием шока».

«Я потом уже подумал, что, наверное, не надо было ему писать, но в моменте такое было сложно проконтролировать, — говорит Богданович. — И он мне скидывает свою фотографию. Типа, смотри, не похож я на него. А я заскринил, обвел семь родинок на лице и говорю: "Ну похож же. Как это, не ты". Он говорит: "Нет, не я". Я говорю: "Ну ладно, может, ошибся"».

Эти события происходили в период с 5 по 7 июля 2021 года. По словам Богдановича, он написал о ситуации с Артуром команде ЧКБ и чуть позже — в BYPOL. Вскоре BYPOL подтвердил команде, что Гайко — сотрудник ГУБОПиКа. 30 июля объединение выпустило расследование об Артуре Гайко, назвав его должность, место работы и контактые телефоны. В расследовании сказано, что он пробивал для «Черной книги Беларуси» силовиков и «слил» контакты сослуживцев. При этом BYPOL умолчал о том, что Гайко был среди администраторов ЧКБ и имел доступ к сообщениям читателей.

Дамоклов меч. Внедрение

В середине сентября 2020 года в бот ЧКБ написал пользователь с ником Damoklov_Sword. По словам Даниила Богдановича, он представился сотрудником службы безопасности «Белгазпромбанка» и показал запрос из СК: ведомство якобы интересовали счета трех девушек «в связи с заведением уголовного дела». Богданович вспоминает, что дело было «как-то связано со Степаном Путило». По его словам, две девушки уже через пару дней были в Вильнюсе. В разговоре с «Медиазоной» одна из них сказала, что уехала до этого сообщения. В соцсетях другой указано, что она была в Вильнюсе уже в начале сентября.

К этому времени в бот ЧКБ стало приходить много сообщений с вирусами и трекерами, по которым можно отследить IP. «Человек присылает, говорит, что это важная информация. Непонятно, как это открыть, чтобы не быть подверженным опасности», — объясняет Богданович. Он уже переписывался с Damoklov_Sword, и тот предложил свою помощь в проверке входящей корреспонденции.

Тогда же, в октябре 2020-го, Nexta объявил награду за базу данных действующих сотрудников ГУБОПиК. По словам Богдановича, Damoklov_Sword ее прислал и, возможно, получил вознаграждение. После этого никому не известному «безопаснику» стали доверять и добавили его в рабочие чаты «Черной книги».

«Достаточная ли это верификация? Сейчас, глядя назад, кажется, что недостаточная», — размышляет Богданович.

«Позже BYPOL сказал, что это была ментовская база, и если бы ее им показали сразу, они сказали бы, что это не сотрудник банка, а сотрудник милиции», — говорит Высоцкая.

Она вспоминает, что поначалу новый член команды использовал псевдоним, но в личном сообщении представился ей Артуром и сказал, что его настоящее имя знают только Сазанович и Богданович.

«И я понимаю, что он столько общался с Даником, знает, что он в Вильнюсе, что мы одногруппники, [знает], кто девушка Даника», — рассказывает Высоцкая. Тогда и она назвала Артуру свое настоящее имя.

«Если мы антивирус называем "безопасностью", то тогда он был "безопасником"», — описывает Богданович роль новичка в проекте.

Высоцкой Артур писал, что окончил «юридический+экономический», попал в банк и даже консультировал управление «К», благодаря чему имел доступ к базам МВД. С того времени, утверждал Артур, у него остался друг, который продолжает работать «в верхушке» одной из силовых структур. Якобы именно через него Артур мог узнавать о возбуждении уголовных дел и выяснять, есть ли у конкретного человека запрет на выезд за границу (на самом деле проверить наличие такого запрета можно на сайте МВД в личном кабинете).

Артур составил несколько гайдов по безопасности для сотрудников ЧКБ: объяснял, какие ссылки нельзя открывать, напоминал о двухфакторной аутентификации и просил, чтобы незнакомые файлы присылали ему на проверку.

Чтобы Артур мог оперативно проверять файлы на вирусы, его добавили в общий и областные чаты сотрудников «Черной книги». Он получил доступ ко всем предложкам.

«Во всех ботах людей просили, чтобы они всегда пользовались VPN и присылали информацию анонимно. При мне был случай, когда Артур лично просил в чат-боте человека переименоваться и не писать под своим именем, потому что это опасно и стремно», — говорит Богданович.

Кроме ботов Артур имел доступ и к админ-панели, где можно увидеть все сообщения пользователя, его ID и ник. По словам источника «Медиазоны», близкого к проекту, за время работы Артура в предложки основного и региональных каналов «Черной книги» написали около 8 500 пользователей.

Со временем Артур стал помогать Янине Сазанович с другими ее проектами. В канале «Все нарушения», где публиковались данные «пособников режима и фальсификаторов», он получил «на два-три месяца» доступ к чат-боту и возможность постить сообщения. В команде канала «Каратели Беларуси» его добавили в чат, куда пересылали сообщения от подписчиков. Через три месяца Гайко сам вышел из чатов — после упрека Сазанович, что он «не работает».

Вскоре Артура добавили в чат под названием «Инфопоинт», где общались администраторы крупных оппозиционных каналов и активисты, которые «хотели держаться вместе», рассказывает Богданович. По его словам, единственной задачей Артура и там оставалась проверка подозрительных файлов из предложек. Кто из администраторов каналов воспользовался его помощью, бывшему менеджеру ЧКБ неизвестно.

По словам Богдановича, Артур «пробивал» информацию об уголовных делах примерно для десяти человек, еще нескольким активистам он «помог выехать». Собеседники «Медиазоны» назвали имена некоторых из них. Ни один не подтвердил, что прибегал к помощи «безопасника», некоторые отказались от комментариев или попросили не упоминать их в связи с историей Гайко.

«Человек хочет пересечь границу, ему страшно, он не знает, арестуют на границе или нет. Тогда человек обращался к Артуру, и он пробивал. Из двух историй, что я слышал, оба человека выехали», — утверждает Богданович. Ему неизвестно, были ли против этих людей на самом деле возбуждены уголовные дела, признает экс-менеджер ЧКБ.

«Нам казалось, что это нормально и возможно. Может быть, у него на самом деле были подвязки в органах. Если люди выезжают, значит все нормально», — говорит Высоцкая.

«Режим действительно пожертвовал очень многими людьми, которые могли сейчас сидеть. Той же Костюговой или Шрайбманом. Они дали им выехать, потому что это обозначало очень большое доверие к Артуру», — уверена Сазанович.

Дочь политзаключенной Валерии Костюговой и менеджер по коммуникациям в Офисе Светланы Тихановской, Анастасия Костюгова уехала из Беларуси в сентябре 2020-го — до того, как Артур впервые написал в бот «Черной книги».

Политический обозреватель Артем Шрайбман сказал «Медиазоне», что не знаком с Гайко, и никто из коллектива «Черной книги» не участвовал в организации его выезда.

«Кажется, кто-то постфактум, уже когда я был в Украине, узнавал у Гайко, угрожала ли мне опасность, и он снова-таки, с третьих рук, якобы сообщил, что меня решили отпустить. Но тут невозможно верифицировать ни само это сообщение, ни то что Гайко сказал правду, ни то, что он это действительно сказал», — говорит Шрайбман.

Кроме того, у Артура был доступ к чату «Хекста» — «совместному чату с Nexta», который был создан после того, как канал объявил награду за сведения о сотрудниках ГУБОПа. Это подтвердил «Медиазоне» и бывший сотрудник Nexta Ян Рудик.

Администраторы Nexta пересылали в чат сообщения пользователей из своего бота, на основе этих сообщений сотрудники ЧКБ писали посты о силовиках. Если пользователь подписывался своим настоящим именем, его видели все участники чата, включая Гайко. Сообщения с медиафайлами пересылались с указанием ID отправителя. «Медиазона» насчитала несколько десятков сообщений, переадресованных подобным образом. В канале Nexta не было указано, что сообщения подписчиков о сотрудниках ГУБОПиК могут быть переданы третьим лицам.

За работу в проекте ЧКБ Артур получал зарплату на криптокошелек; по словам Янины Сазанович, ему платили от 600 до 800 евро. Богданович говорит, что зарплата была меньше — от 300 до 500 евро.

Месть уже тут. Искусство манипулировать людьми

Кроме ника Damoklov_Sword Артур использовал другой — Revenge iam.

«Мы с Олей в переписке говорили: «А прикинь, если он на самом деле сотрудник и его ник Revenge». Он нам говорит, что месть уже тут. Мы такие тогда: «Ха-ха, хи-хи»», — вспоминает Янина Сазанович.

Вольга Высоцкая говорит, что в общении с Артуром профессиональное всегда переплеталось с личным. «Безопасник» никому не показывал своего лица, но умел выстраивать дружеские отношения с коллегами по ЧКБ. Он сыпал историями из жизни; позже выяснилось, что как минимум одна из них была правдивой — о спасении утопающего.

Артур говорил, что он родом из Витебска, там осталась мать, а он с котом переехал в Минск. Высоцкой он рассказывал, что его отец тяжело пил и избивал их с мамой; активистка обращает внимание, что на тот момент у нее самой были плохие отношения с отцом — она считает, что Артур «или знал сам, или через Даниила узнавал личные истории» админов ЧКБ, чтобы войти к ним в доверие.

По ее словам, Гайко общался и с Софьей Сапегой. Они обсуждали личные темы, в переписке с девушкой «безопасник» признавался, что ходит в тренажерный зал, «раньше был жирный, теперь похудел».

«Он начинал с заходов, которые могли затронуть каждого или каждую из нас, — рассказывает Высоцкая. — Говорил, хочу поговорить, только с тобой делюсь такими-то происшествиями из жизни важными. Не может же человек из ГУБОПа делиться личными историями. Если он агент, то это прикол какой-то».

С Даниилом Богдановичем Артур обсуждал видеоигры, вместе они играли в Dota и World of Tanks. Разговоры с Гайко бывший менеджер ЧКБ описывает как «бесконечный small talk». Он вспоминает, что иногда Артур предлагал помощь с отчетами по каналу.

«Тогда мне показалось это странным. Понятное дело, в ответ я ему говорю: «А давай-ка лучше ты поможешь мне с эссе по учебе». И он мне написал его на английском языке на 8 или 9 баллов», — говорит Богданович. По его словам, доступа к отчетам Артур так и не получил.

В коллективе ЧКБ иногда случались конфликты. Обычно их разрешением занимался сам Богданович. Но во время очередной ссоры между Яниной и одним из модераторов, вспоминает Вольга Высоцкая, Даниил сказал, что теперь медиатором будет Артур. «Не пишите лично друг другу, пишите через него, выставляйте задачи через него», — приводит она слова Богдановича.

«Как потом оказалось, модератору он говорил, что Янина конченая. А ей он говорил, что модератор конченый. Вот такая игра на два фронта, при этом уровень доверия только подпитывался с обеих сторон, потому что он как бы их поддерживал, каждую сторону в их глазах», — говорит девушка.

Подобная история с двойной игрой повторилась еще как минимум один раз.

По словам Богдановича, Артур в ЧКБ так и не стал в полном смысле слова менеджером: он продолжил выполнять свои функции «безопасника», но взял на себя «больше задач по разрешению конфликтов внутри коллектива».

Первый задержанный, извинения за «губопика» и Офис Тихановской

В октябре 2020 года подписчик прислал в бот ЧКБ книгу, выпущенную к 25-летию ГУБОПиК. На страницах подарочного издания можно было увидеть фотографии сотрудников, их фамилии и инициалы. Администраторы начали пробивать этих людей.

По словам Высоцкой, помочь с этим вызвался один из информаторов ЧКБ — работник «Белтелекома» Артем Пархамович. Он утверждал, что во время ночной смены может незаметно «делать до 20 пробивов». Пархамович собрал данные всех полных тезок силовиков, упомянутых в книге, а Высоцкая перекинула их Артуру, чтобы он выяснил, кто из этих людей работает в ГУБОПиКе.

По ее словам, на следующий день Пархамович написал ей, что утром ему звонил коллега из «Белтелекома» и спрашивал про ночные пробивы, а сейчас к нему стучится милиция. После этого он перестал выходить на связь.

В телеграме информатор был подписан своим именем. Высоцкая вспоминает, что Артур в боте в ответ на его сообщение написал, чтобы Пархамович переименовал свой аккаунт, и продолжил общение в личке.

В тот же день Вольга написала Богдановичу и рассказала о случившемся. По ее словам, менеджер посоветовал «не параноить» и сказал, что Артур — проверенный человек. Вечером ей написал сам Артур; узнав, что информатора задержали, он упрекнул девушку в том, что она не сказала об этом раньше. Через некоторое время МВД выложило видео с Пархамовичем: он рассказывал о сотрудничестве с ЧКБ, на носу и бровях у него были заметны ссадины.

Высоцкая говорит, что на этот раз она прямо обвинила Артура в том, что он сдал информатора; он начал оправдываться, говорил, что «больше всех рискует, сидит в Беларуси и помогает». Позже девушка извинилась перед Артуром за то, что назвала его «губопиком».

Вольга считает, это Пархамович был первым человеком, которого задержали за сотрудничество с ЧКБ. Богданович в разговоре с «Медиазоной» не смог вспомнить эту историю. По его словам, Артур «с самого начала говорил о том, что все, кто занимаются пробивом, в опасности, так как данные о запросах сохраняются, и лучше их этого не просить».

В феврале 2022 года суд приговорил Артема Пархамовича и его коллегу по «Белтелекому» Алексея Бычковского к 11 годам колонии усиленного режима. Их обвиняли по восьми статьям УК, среди которых пособничество в разжигании социальной вражды, воспрепятствование работе журналиста, неправомерное завладение компьютерной информацией и пособничество насилию либо угрозе насилием в отношении милиционера. Жена Бычковского утверждала, что при задержании его избили и пытали электрошокером.

Высоцкая вспоминает, что 30 июня 2021 года у команды ЧКБ был общий созвон, на котором обсуждалось развитие проекта. Артур тогда предложил отказаться от публикации адресов и телефонов силовиков. Он говорил, что как способ давления на власть эта практика оказалась неэффективной, зато создала каналу токсичную репутацию. «Безопасник» утверждал, что «общался с представителями Офиса, и Франак одобрил эту идею».

«Он преподнес это таким образом. Мы сидели, просто слушали, — вспоминает Высоцкая. — Похоже на гипноз, когда ты сидишь и думаешь: «Реально, может это не имеет никакого значения»».

Янина Сазанович не согласилась с доводами Артура, и зум закончился перепалкой.

«Артур нам говорил, что взаимодействовал с Офисом. Как это было на самом деле — не знаю», — говорит Сазанович. По ее словам, Гайко упоминал, что «готовил аналитику» для Офиса Тихановской и хотел «разложить по полочкам, почему постинг адресов — это плохо и не работает».

Советник Светланы Тихановской Франак Вечерко подтвердил «Медиазоне», что Артур Гайко переписывался с одним из сотрудников Офиса.

«Яны сябравалі, абмяркоўвалі палітычныя справы, магчыма, і справы, звязаныя з Офісам. Мы пра гэта даведаліся пасля выяўлення Гайко», — сказал Вечерко.

Он полагает, что у Гайко не было цели внедриться в окружение Тихановской, агент ГУБОПиКа держался в стороне от Офиса, говорит Вечерко. Он также отрицает, что Артур помогал вывозить из Беларуси его коллег, и не помнит, чтобы вел с ним переписку.

Консультант Офиса, с которым переписывался Артур Гайко, отказался отвечать на вопросы «Медиазоны» и попросил не упоминать его имя. По словам Вечорко, к нему был применен штраф; ему ограничили доступ к информации и Офису.

«Театр одного актера». Оперативная игра

Когда в ЧКБ поняли, кто такой Артур Гайко, BYPOL посоветовал остальным членам команды не подавать вида, что они о чем-то догадываются. Даниил Богданович говорит, что не понимает, для чего это было нужно. Сам он продолжил играть с Артуром в видеоигры.

«Сотрудникам ЧКБ нужно было вести себя как обычно, а мы подумаем, как себя можно вести и что с этим делать», — вспоминает рекомендации BYPOL Янина Сазанович. Переписку с ней вели глава объединения Александр Азаров и бывший милиционер Матвей Купрейчик, говорит она, но Купрейчик затем удалил сообщения.

«Мы играли театр одного актера. Мы делали вид, что все в порядке, что мы его не спалили. Учитывая, что Богданович скинул ему фотографию, он понимал, что мы все знаем», — уверена Сазанович.

По словам Богдановича, команда запустила дубликаты ботов обратной связи. «В старые, к которым был доступ у Артура, продолжали писать сами сотрудники с фейковых аккаунтов», — говорит менеджер.

«Делали вид, что сломалась админ-панель, не работала предложка, лагает», — добавляет Высоцкая.

За четыре дня до расследования BYPOL Янина Сазанович дала интервью администратору телеграм-канала «Беларусь головного мозга» Яну Рудику и рассказала о «ценном сотруднике, который помогает ЧКБ и все еще находится в органах». На тот момент «главной редакторкой» проекта была уже не она, а Высоцкая.

Спустя несколько дней BYPOL выпустил свое расследование с разоблачением Гайко.

«Вся эта стратегия была продумана вместе с BYPOL, — говорит Сазанович. — BYPOL нам говорил о том, что не надо сейчас рассказывать про то, что у них информация какая-то может быть, потому что это очень сильно может испугать людей. BYPOL нам сказал, что мы не должны показывать, что агент был внедрен так глубоко в команду. Идея рассказать про «ценного сотрудника» была идея BYPOL. Мы должны были сказать, что мы информации получили больше, чем они от нас».

Александр Азаров отказался отвечать на вопросы «Медиазоны». В комментарии телеканалу «Белсат» он сказал, что не советовал сотрудникам ЧКБ замалчивать историю с агентом ГУБОПиК.

Высоцкая говорит, что присутствовала на записи интервью с Сазанович и настаивала: «Нужно сказать, что у нас была крыса».

«Люди должны знать, чтобы они могли уехать. Но они говорили, что мы все согласовали с BYPOL, мы рассказываем только вот это. А BYPOL расскажет остальное», — вспоминает Вольга.

«Это моя вина, что на тот момент в интервью ничего не сказала», — признает Сазанович.

По мнению Богдановича, информаторов ЧКБ должны были предупредить об опасности «главный редактор или его заместитель».

«Я не знал сам лично, мне не нужна была информация, кто наши информаторы, сколько их. По-моему, их предупредили всех, кто присылал такую информацию», — говорит бывший менеджер проекта.

«Мне кажется, что мы писали некоторым информаторам или просто в предложку, чтобы люди были осторожнее, потому что была проблема безопасности. И во время интервью было озвучено, что в архиве, который есть у спецслужб, есть все данные тех, кто писал в ЧКБ. Но лично никаких заявлений от «Черной книги» не было», — говорит Высоцкая.

После выхода видео с расследованием BYPOL, то есть почти через месяц после разоблачения, Артура Гайко удалили из всех чатов ЧКБ. Он написал Богдановичу, что «у него родители в заложниках» и он «не может просто так уйти».

«И Артур начал приседать ему на уши, что ты же понимаешь, что я тут заложник ситуации, что мать в заложниках, я был все это время на вашей стороне, я вам помогал, как мог», — вспоминает девушка.

«Сильно ли Воля расстроилась, что я сотрудник?»

«Мне кажется, что мы вздохнули, что это закончилось. Сотрудник уже не с нами, — вспоминает Сазанович. — Никто из нас не понимал, чем эта история чревата».

«Я не скажу, что работа останавливалась. Но очевидно, что у всех был дикий шок и непонимание, как работать дальше. Естественно, поток сообщений от людей уменьшился», — говорит Высоцкая.

Вскоре после разоблачения Гайко начался суд по делу одного из информаторов ЧКБ. Вольга утверждает, что пыталась убедить коллег материально поддержать задержанных за передачу информации каналу. «Их задержали, потому что у нас был ГУБОП», — настаивает она.

По ее словам, против выступил Богданович: «Мы не можем урезать зарплаты сотрудников и направить их в помощь задержанным».

«Я говорю, что вообще-то можем. Он сказал, что я максималистка и слишком близко принимаю все к сердцу и надо просто дальше работать», — вспоминает девушка. Она и Янина Сазанович, по их словам, через фонд BYSOL перечислили на поддержку политзаключенных собственные деньги. Сумму они попросили не называть. Богданович на вопрос о поддержке пострадавших из-за внедренного в команду канала агента ответил, что и это «задача главного редактора».

В августе Высоцкой пришло в инстаграме сообщение от Артура. Вскоре ей стало известно, что он переписывался и с Богдановичем. По словам Вольги, разоблаченный агент спрашивал, «сильно ли я расстроилась, когда узнала, что он сотрудник».

«Я просто смотрю на него: «Это шутка?»» — говорит девушка.

Осенью 2021 года она и Янина Сазанович ушли из команды ЧКБ. Одной из причин Сазанович называет то, что Богданович продолжал общаться с Гайко.

Богданович отвечает: он не скрывал от коллег переписку с Артуром, чтобы показать, что ему нечего скрывать.

«Мои ответы ему были достаточно односложными. Мне было не очень понятно, что он от меня хотел. У меня он последний раз пытался зимой спросить, в какие видеоигры я играю. Я ему рассказал, что играл в Elden Ring. Мне потом кто-то сказал, что таким образом он отслеживал мое настроение, мою идентичность и он подшил все в дело. Ради бога, я надеюсь они на заочном суде рассмотрят, в какие-то игры я играл. Может, это будет смягчающим обстоятельством, потому что в Elden Ring нормальный человек не будет играть», — говорит Богданович.

Янина Сазанович признает, что «не до конца понимала, что можно будет найти людей по ID в телеграме».

«У нас был Артур по кибербезопасности. Когда за тебя что-то делают, ты не сильно задумываешься про эту часть работы», — рассуждает она.

Последний пост в канале ЧКБ был опубликован 31 мая 2022 года. Сейчас проект закрыт. 19 октября этого года, после выхода расследования телеканала «Белсат», Богдановича отстранили от работы в агентстве Infopoint Media Network. На вопрос «Медиазоны», за что именно, он не ответил. Директор агентства Саша Романова рассказала «Медиазоне», что Богданович был отстранен от работы после проведения внутреннего расследования. По ее словам, «ни он, ни его бывшие коллеги, не посчитали нужным сказать сразу» о числе пострадавших от действий Артура Гайко.

14 ноября 2022 года команда Infopoint Media Network выпустила заявление, в котором предупредила всех, кто писал в бот ЧКБ «с 1 сентября 2020 года по конец мая 2021 года» об опасности и предложила им сменить номер телефона и, если такая возможность есть, покинуть Беларусь.

Янина Сазанович говорит, что «не вышла в паблик раньше» из-за страха, что ее словам не поверят.

«Мы занимаемся деаноном, но мы не профессионалы. Мы не профессионально подготовленные сотрудники каких-то подразделений. BYPOL говорит о том, что у Гайко нет массива информации, но это ложь. Азаров заявил о том, что это миф, что у Артура есть доступ к предложке или архив данных», — говорит Сазанович.

Редакторы: Анастасия Бойко, Дмитрий Ткачев.

Обновлено в 20:33. После публикации материала Даниил Богданович связался с редакцией и попросил подчеркнуть, что он не делал никаких выводов на основе гадания на картах.

Источник: https://mediazona.by/article/2022/11/25/damoklovment

Белорусские «Киберпартизаны», кажется, взломали базы данных МВД и уже месяц публикуют компрометирующую силовиков информацию

 В том числе о том, как они поручали «*******» протестующих и устраивать на них «загонную охоту»

Как утверждают «Киберпартизаны», это кадры с камер наблюдения в ИВС на Окрестина в Минске, где после начала протестов пытали протестующих

«Киберпартизаны»

«Киберпартизаны» — группировка хакеров из Беларуси, которая заявила о себе в сентябре 2020 года, в разгар протестов против Александра Лукашенко. Ее участники назвали своей целью поиск информации о тех, кто участвует в репрессиях. «Киберпартизаны» получили доступ к базе данных силовиков, стали взламывать сайты государственных ведомств и запомнились рядом символических акций — например, показали видео избиения протестующих в эфире белорусских госканалов и внесли Лукашенко в список разыскиваемых на сайте МВД Беларуси. В дальнейшем «Киберпартизаны» продолжили взломы, но широкого резонанса их акции не получали. А в конце июля 2021 года группировка объявила об операции «Жара», которую назвала самой масштабной кибератакой в истории Беларуси. После этого хакеры стали почти каждый день публиковать информацию, компрометирующую белорусские силовые ведомства. «Медуза» рассказывает, что это за сведения, как удалось их добыть, какие последствия может иметь их утечка и как на нее реагирует действующая белорусская власть.

За последний месяц «Киберпартизаны» рассказали о взломе многочисленных баз МВД — и показали фрагменты из них

• 26 июля группировка заявила о получении доступа к автоматизированной информационной системе (АИС) «ГАИ-Центр», которая содержит информацию о зарегистрированных транспортных средствах. «Киберпартизаны» выложили фото белорусских чиновников, вероятно, сделанные при оформлении водительских прав, а также опубликовали информацию о ДТП с участием пресс-секретаря МВД Ольги Чемодановой.
• 27 июля «Киберпартизаны» рассказали, что получили сведения из АИС «Паспорт», которую используют паспортно-визовые подразделения МВД Беларуси. Они выложили паспортные данные самого Лукашенко, его сыновей Виктора, Дмитрия и Николая, а также фотографии Николая и его предполагаемой матери Ирины Абельской, которая раньше была личным врачом Лукашенко.
• 28 июля «Киберпартизаны» опубликовали фрагменты документов с информацией о людях, которые, как утверждается, звонили в милицию и сообщали о местонахождении протестующих. Эти сведения были получены в результате взлома базы данных службы 102, заявили хакеры.
• 29 июля группировка заявила о взломе базы управления собственной безопасности (УСБ) МВД Беларуси и опубликовала сведения о людях, которые, судя по документам, работают в ГУБОПиК и ОМОН — подразделениях, которые активно участвовали в подавлении протестов.
• 30 июля хакеры показали два видео с протестных акций, сделанные с высоты, и рассказали о взломе сервера, где хранятся «видеозаписи оперативных дронов МВД». В тот же день «Киберпартизаны» рассказали о взломе камер наблюдения в изоляторе на Окрестина в Минске, где избивали и пытали протестующих. А на следующий день заявили о «фатальном ударе по системе камер фиксации скорости и слежки».
• 4 августа «Киберпартизаны» выложили сведения, как утверждалось, из базы данных главного управления кадров МВД.
• 5 августа они опубликовали данные о положительных тестах на коронавирус из больницы МВД.
• 8 августа хакеры показали фрагменты данных из базы МВД «Беспорядки», где, по всей видимости, собрана информация о задержанных на акциях протеста.
• 26 августа в телеграм-канале «Киберпартизан» появилось сообщение о взломе базы данных сотрудников СК Беларуси.

В этих публикациях не было полных данных, к которым, как утверждают «Киберпартизаны», они получили доступ, — только фрагменты. При этом в некоторых фрагментах хакеры скрывали личные данные (когда речь шла о фигурантах базы «Беспорядки»), а в других — оставляли открытыми (когда речь шла о сотрудниках силовых структур и «доносчиках»). «Киберпартизаны» также заявляли, что данные силовиков попадут в телеграм-каналы и на сайты, которые публикуют личную информацию о причастных к репрессиям в Беларуси.

На основе сливов «Киберпартизан» журналисты подсчитали избыточную смертность во время пандемии в Беларуси

Действительно ли у «Киберпартизан» есть доступ к базам МВД, полноценно проверить невозможно. Однако журналисты изданий Zerkalo.io и «Настоящее время» в качестве доказательств попросили предоставить персональные данные о них самих или об их знакомых, которые согласились участвовать в эксперименте. В одном случае «Киберпартизаны» выслали данные из АИС «ГАИ-Центр», в другом — из АИС «Паспорт». В обоих случаях данные совпали.

Кроме того, «Киберпартизаны» поделились с «Настоящим временем» массивом персональных данных 1,4 миллиона жителей Беларуси, умерших с января 2010 года по март 2021-го, из АИС «Паспорт». На основе этих данных журналисты подсчитали избыточную смертность во время пандемии в Беларуси. Они пришли к выводу, что с марта 2020-го по март 2021-го этот показатель составил 32 тысячи человек — в 14,4 раза больше, чем сообщали власти.

Опрошенные «Настоящим временем» эксперты заявили, что данный вывод совпадает с выводами на основе предыдущих утечек о смертях в Беларуси, и отметили, что это делает страну одним из самых пострадавших от коронавируса государств Европы.

Хакеры выложили разговоры высокопоставленных сотрудников милиции. Один из них прямо поручал «*******» протестующих

Кроме того, «Киберпартизаны» заявили о взломе ДООРД — департамента обеспечения оперативно-разыскной деятельности МВД, в базах которого хранятся аудиозаписи прослушки разговоров по мобильным телефонам, — и с 9 по 21 августа опубликовали шесть аудиозаписей с разговорами высокопоставленных сотрудников милиции Минска и Минской области.

Три аудиозаписи представляют собой беседы пресс-секретаря Лукашенко Натальи Эйсмонт и командира минского ОМОНа Дмитрия Балабы. Все разговоры, как утверждается, проходили 2 ноября 2020 года — примерно в это время Эйсмонт, как следует из ранее опубликованных данных, выезжала срезать бело-красно-белые ленточки в протестных дворах Минска. В разговоре с Балабой она обсуждает один из таких выездов. Эйсмонт говорит, что она и ее спутники не встретили протестующих, и призывает их «как-то вытягивать». Балаба предлагает устроить «загонную охоту». «Ленточки — это же вторично. Нам нужны головы», — говорит Эйсмонт. Балаба на прощание желает ей «удачной охоты».

Еще две аудиозаписи — это, как утверждают «Киберпартизаны», разговоры замначальника милиции общественной безопасности управления внутренних дел Минского облисполкома Николая Максимовича. Они проходили 11 августа 2020 года, на третий день протестов. Максимович инструктирует собеседников, как милиции вести себя с протестующими.

Вот что он говорит одному собеседнику, главе милиции из районного города Солигорска (тут и далее его цитаты приведены с небольшими сокращениями).

Группа подъехала, *****, всех задержала, *****, во внутренний двор, *****, все лежа, *****, все должны прочувствовать. Задержания — сразу говорю, это мой приказ — должны быть, *****, жесткими. Неправильно посмотрел, с телефоном, *****, всех *******, *****, никого не стесняться. Понятно? Вопрос заключается в том, что при виде сотрудников милиции или их транспорта, *****, те ********, которые планируют собраться, они должны, сука, тупо ссыкливо убежать. Вот это тогда эффект в городе. ****** и никого не стесняемся.

А вот как инструктирует другого, который спрашивает у него, что делать с людьми, которые сидят в парке на скамейках без протестной символики.

Сейчас символика, [белые] браслеты — это уже, *****, забудь. Как только собрались хоть пять человек, не говоря уже о 20, подъезжает этот автобус, *****, всех ******, *****, закидывает в автобус, завозит в райотдел, *****. Во внутреннем дворе они все лежат мордой в асфальт, *****. И женщины, которые просто находятся [рядом], они очень *******, *****, по моему опыту за эти дни, *****, подливают масла в огонь, *****. Пользуясь тем, что их не задерживают, *****, начинают *******, *****, этих раззадоривать и нас *********. Одно исключение для женщин, *****, — то, что они не лежат мордой в асфальт, *****, а стоят возле стены мордой к стене, *****. Только всех *******, *****, — вот основной посыл. И уже *******, что они там делают, *****: стоит просто в стороне, ***** *****, на велосипеде едет, снимает с телефона, *****, всех задерживать и *******.

«Киберпартизаны» сотрудничают с инициативой бывших белорусских силовиков BYPOL. Они помогают хакерам с доступом к базам МВД

На фоне сливов последнего месяца про «Киберпартизан» стали писать западные СМИ — в частности, Bloomberg и MIT Technology Review. «Киберпартизаны» рассказали, что в группировке 15 человек, из которых собственно взломами занимаются трое или четверо, остальные анализируют полученные данные и выполняют другие задачи. «Киберпартизаны» утверждают, что среди них нет профессиональных хакеров; большинство — сотрудники IT-индустрии, некоторые раньше занимались тестированием на проникновение. Так называется метод оценки безопасности информационных систем через моделирование кибератаки.

В декабре 2020 года «Киберпартизаны» связались с оппозиционной инициативой BYPOL, которую после начала протестов в Беларуси организовали бывшие белорусские силовики. Хакеры предложили им действовать вместе, рассказал представитель BYPOL, бывший сотрудник ГУБОПиК МВД и бывший преподаватель Академии МВД Александр Азаров. По его словам, BYPOL помогает «Киберпартизанам» понять структуру баз МВД, обработать полученные данные, идентифицировать участников телефонных разговоров и получить обратную связь изнутри системы о том, какой эффект оказал взлом.

В 2021 году единомышленник «Киберпартизан» получил физический доступ к правительственному объекту в Беларуси и, находясь внутри, взломал компьютерную сеть, заявил представитель хакерской группировки. По его словам, это и помогло «Киберпартизанам» в дальнейшем получить доступ к базам МВД. Украденные сведения включают в себя от одного до двух миллионов минут телефонных разговоров, подчеркнул участник «Киберпартизан».

Группировка считает свою деятельность этичной «в рамках той ситуации, которая сложилась в Беларуси». По словам хакеров, их цель не только собрать информацию о причастных к репрессиям, но и парализовать инфраструктуру действующей белорусской власти в «момент X» — так группировка называет момент начала бессрочного протеста, обещая объявить его дату позднее. В «момент X» кибератаки, по задумке «Киберпартизан», будут сочетаться с уличными акциями протеста — и все это приведет к свержению Лукашенко.

Вскоре после начала сливов из баз МВД телеграм-каналы «Киберпартизан» признали «экстремистскими»

Белорусские власти напрямую не комментируют сливы «Киберпартизан». Zerkalo.io пишет, что в начале июля с перебоями работали информационные сервисы МВД. Ведомство объяснило это в том числе «аномальной жарой». Правда, анонимный белорусский IT-специалист в разговоре с Zerkalo.io отметил, что базы данных хранятся на серверах в дата-центрах, оснащенных кондиционерами, поэтому ссылка на жару выглядит не очень правдоподобно.

«Это войдет в историю, как „эффект [главы МВД Беларуси Ивана] Кубракова“», — заявили «Киберпартизаны» 26 июля, в день объявления об операции «Жара» и слива первых данных из баз МВД.

30 июля глава КГБ Иван Тертель заявил, что ведомство фиксирует «резкую активизацию работы иностранных спецслужб и связанных с ними деструктивных формирований». 17 августа Лукашенко посоветовал органам власти переходить на бумажные носители, если они не могут защитить информацию в электронном виде: «Пишите от руки и складывайте у себя в ящик». А уже 18 августа белорусский суд признал два телеграм-канала «Киберпартизан» «экстремистскими».

Утечки из баз МВД однозначно вредят белорусским силовикам. Но могут навредить и обычным белорусам

«Если атака подтверждается, то это крупнейший и наиболее успешный взлом [государственных систем] с 2015 года, когда китайские хакеры взломали серверы Управления кадровой службы в США», — заявил «Настоящему времени» пресс-секретарь хакерской группы «Украинский киберальянс» Андрей Баранович. «Они такие изощренные и атакуют на нескольких уровнях, я раньше видела такое только в фильмах», — сказала Bloomberg профессор канадского Университета Макгилла и эксперт в области киберактивизма Габриэлла Коулман.

Выложенные «Киберпартизанами» данные показывают, что «белорусские официальные лица знали, что атакуют невинных людей и превышают силу без причины», отметил в разговоре с Bloomberg специалист по цифровой безопасности из Беларуси Николай Кванталиани. Другие эксперты считают, что сведения, которые получили белорусские хакеры, могут сыграть роль в случае процессов над Лукашенко и его соратниками в международных судах, внести недоверие в ряды белорусских силовиков и чиновников, а протестующих, наоборот, воодушевить.

Белорусский военный эксперт Егор Лебедок в разговоре с «Еврорадио» назвал произошедшее «громким провалом МВД» и заявил, что при попадании за границу полученные «Киберпартизанами» сведения могут угрожать в том числе сотрудникам внешней разведки Беларуси. При этом, как подчеркнул Лебедок, утечка из баз МВД опасна не только для силовиков, но и для обычных граждан — ведь их данные тоже могут быть раскрыты. Сами «Киберпартизаны» уверяют, что данные «не работающих на режим» людей в безопасности: «Мы храним все в зашифрованном виде на отдельном сервере, который изолирован от интернета».

https://meduza.io/feature/2021/08/27/belorusskie-kiberpartizany-kazhetsya-vzlomali-bazy-dannyh-mvd-i-uzhe-mesyats-publikuyut-komprometiruyuschuyu-silovikov-informatsiyu

"Последней каплей стала смерть Романа Бондаренко"

Почти 20 лет Станислав Лупоносов отслужил в милиции. Последние месяцы — в Главном управлении по борьбе с организованной преступностью и коррупцией. 

Говорит, что последней каплей стала смерть Романа Бондаренко, — «всем было очевидно, что это ненормально». 

Станислав уехал за границу, откуда начал сотрудничество с инициативой BYPOL. На днях в МВД заявили, что вскрыли Лупоносова. В отношении него уже возбуждено уголовное дело — за несанкционированное копирование компьютерной информации. 

TUT.BY поговорил со Станиславом о специфике работы в ГУБОП и настроениях среди силовиков

«Силовики проморгали потенциал интернета»

— Расскажите, когда вы пришли в ГУБОП?

— Я работал в ГУБОП с июля по ноябрь 2020 года. До этого четыре года был в управлении «К» (по раскрытию киберпреступлений), ранее работал в управлении уголовного розыска (занимался в основном раскрытием преступлений об угоне автотранспорта). 

Меня давно звали в ГУБОП, в 3-е управление, которое занимается противодействием экстремизму, но я всегда отказывался. Когда предложили перейти в 1-е управление, согласился незамедлительно, это управление занимается пресечением коррупционных преступлений среди высших должностных лиц. Предполагалась интересная работа. 

Наши коррупционеры обычно заточены не на прямые взятки, а на откаты, особенно распространенная схема — выигрыш на тендере нужной компании. Но поработать вплотную по коррупционным делам за это время мне почти не удалось. В первый же месяц меня откомандировали в 3-е управление, и я занимался установкой связей Сергея Тихановского. 

Ну как занимался, делал видимость, потом самоустранился. Если помните, в интернете была опубликована схема, кто был в команде Тихановского. Вот похожий план тогда я и рисовал, контролировало это начальство, потом они показывали эти схемы и Макею, и дипломатам.

— А как эту схему составляли? Там Тихановскому приписали людей, которые его ни разу в жизни не видели, ничего с ним не обсуждали.

— Это были домыслы оперов. Были люди в обработке, надо было их как-то соединить. Реальности план не соответствует. Но практически по всем людям на этой схеме прошел каток репрессий. Те, кто на схеме, всегда закрываются, потому что с этим документом министр ходит, Лукашенко показывает.

— Силовики проморгали потенциал Тихановского?

— Конечно. Силовики вообще проморгали потенциал интернета. У нас руководители — люди старого типа мышления. Они не читают информацию в интернете, они не понимают, как это работает, поэтому долгое время не относились серьезно к Тихановскому и его деятельности.

— В Сеть попало аудио, где человек с голосом, похожим на Караева, говорит о том, что силовики не ожидали такого массового протеста в 2020 году. К чему готовились вы и ваши коллеги?

— Все думали, что будет, как в 2010-м, — все закончится одним днем. Никто не рассчитывал, что протест будет таким долгим и массовым, никто не расписывал план на такой случай.

 

— Был ли страх внутри системы, что Лукашенко может потерять власть?

— Страха не было, я бы сказал, что была неучтенная надежда, в глазах сотрудников это читалось. Боялись разве те, на кого есть компромат, им действительно есть что терять. А вообще около 400 сотрудников только центрального аппарата МВД поставили свою подпись за Виктора Бабарико, это серьезная цифра. 

Их фамилии узнали из списков, которые оцифровали сотрудники его штаба. Сейчас с сотрудниками, которые подписались за Бабарико, не продлевают контракты. То же самое происходит с теми, кто не проходит полиграф. После выборов начали задавать вопрос, голосовали ли вы за Лукашенко.

«Родственники спрашивают: «Ты кому служишь?»

— Караев в последнем интервью на посту министра заявлял, что события после выборов сплотили личный состав, все стоят друг за друга. По вашим ощущениям, так и было?

— Однозначно нет. Это просто идеологическая установка, которая не имеет под собой никаких оснований. На самом деле сотрудники ходили разбитые и разочарованные этой системой. Даже те, кто нарушили закон во время подавления протестов, жалели, что это сделали.

— Насколько болезненная тема деанонимизации силовиков?

— Очень болезненная, потому что родственники, как правило, все гражданские, постоянно звонят и спрашивают: «Ты что, замарался в этой системе? Ты народу служишь или кому?» Многих даже жены клевали. Они же все живут в обществе, работают в коллективе, детей водят в сад или школу. 

Теперь нужно все делать с оглядкой, и это конкретно выбивает из колеи, из нормального рабочего ритма. На телефон постоянно приходят сообщения, со всего мира, днем и ночью. Это невозможно игнорировать, это деморализует сотрудников.

— Но ведь сейчас управления собственной безопасности, а следом весь силовой блок встали на защиту сотрудников — за сообщения и комментарии возбуждают уголовные дела, фигурантам назначают наказания, близкие к максимальным. Это меняет ситуацию? Сотрудники чувствуют себя более защищенными?

— Нет, конечно. Вычисляют на самом деле единицы из всего объема комментаторов. И чаще всего это самые безобидные люди, которые толком не знают, что такое информационная безопасность, а многие знают и действуют хитрее. Кроме того, в Главном управлении собственной безопасности не так много сотрудников, чтобы справиться с тем потоком информации, которая приходит сотрудникам.

Мы практически сразу ощутили, что такое падение имиджа милиции. Оперативники выезжают на обыск, нужно найти понятых, а люди массово отказываются, некоторые даже в резкой негативной форме. Такого не было никогда, чтобы ты приехал на адрес и не нашел понятого! Показываешь удостоверение, тем более ГУБОП, а люди тебе оказывают «особое радушие».

«Задача стояла — все отбросить и заниматься протестами»

— Много свидетельств о том, что оперативники необоснованно применяют физическую силу при задержании. Чем они руководствуются?

— Указанием запугать людей. 10 августа, я сам слышал, было указание: бить всех, максимально калечить руки-ноги, чтобы завтра эти люди не могли выйти на протест. Никто не встал и ничего не сказал, но многие переглянулись. Раньше физическая сила практически не применялась. Массово это началось в августе 2020-го.

 

А раньше сотрудников уголовного розыска, я знаю, сажали на долгие сроки за то, что даже бандиту, например, жесткому наркоману со стажем, отвесишь. Поэтому практически никто и не применял физическую силу. Зачем? Сидеть 5−10 лет потом? Кому это надо? Если эту практику не остановить, бить будут не только оппозицию. И власти потом сами ужаснутся, к чему это приведет. Но думаю, до этого не дойдет. Быстрее настанет победа.

— Почему вы так думаете? Никаких предпосылок сейчас нет: силовой блок выглядит как монолит, сотни людей сидят, и останавливаться правоохранители не намерены, сроки люди получают, близкие к максимальным, законодательство продолжает ужесточаться, все больше белорусов покидают страну.

— Экономическая ситуация сыграет свою роль. В августе на протест выходили обеспеченные люди, а не рабочий класс. Среди задержанных было много айтишников, предпринимателей, директоров фирм, были даже начальники филиалов банков. Когда смотришь на эти списки, конечно… 

А по телевизору говорят про наркоманов. Я посмотрел как-то: из тысячи человек ранее судимы 30, и то за преступления, которые были совершены в юном возрасте либо преступления уровня неуплаты алиментов, то есть нетяжкие. Я же ходил среди протестующих, смотрел на них — нормальные, добропорядочные люди.

— Какие задачи вам ставили после выборов?

—  Задача стояла — все отбросить и заниматься протестами. Даже управление «К» было занято идентификацией участников акций, смотрели профили в соцсетях, вычисляли людей при помощи Kipod и писали рапорты о совершении правонарушения. Но я знаю, как исполняли эту работу некоторые сотрудники. Смотрят по фото: врач, нормальный человек — рапорт не пишут, типа не установлен — и такое было.

— Компания Synesis утверждает, что их программа Kipod не использовалась для идентификации протестующих в Беларуси. Они обратились по этому поводу в суд, так как их внесли в санкционный список.

— Я сам лично работал с этой программой. Ее алгоритмы используются для идентификации людей.

— Верят ли сотрудники пропаганде, что протестами управляют иностранные кукловоды, на марши выходят проплаченные алкоголики и проститутки, которые хотят жестоко отомстить силовикам?

— Им удобно в это верить. Многие просто соглашаются с такими правилами игры — только не трогайте меня. Люди сидят на кредитах, на квартирах. Мысли у них в этом направлении.

— А мыслей о том, что за нарушение закона могут привлечь к ответственности нет?

— Ну они думают, что это никогда не вскроется, что люди пережили 2010 год — переживут и 2020-й, что Лукашенко гарантировал им неприкосновенность. А если он уйдет, здесь будет Россия, которая точно так же будет их прикрывать. И никто не задумывается, что Россия может поставить своих людей.

«Если не выполним работу, нас расформируют»

— Периодически ходили разговоры о том, что ГУБОП нужно расформировать, поскольку проблемы с организованной преступностью, как это было в 90-х, давно уже нет.

— Лет десять об этом говорят, но в последнее время этот вопрос уже не поднимается, потому что ГУБОП превратился в орган политического сыска — чтобы выжить. Именно так нам доносило руководство: если не выполним работу, нас расформируют. 

Политическими делами в основном занимается 3-е управление в центральном аппарате, 3-й отдел в Минске и областных городах. Сейчас они активно работают по чатам, внедряются, находят самых активных участников, которых потом задерживают.

— Было странно видеть, как оперативники ГУБОП с палками бегают по улицам и задерживают участников маршей. Неужели настолько не хватало сотрудников специальных сил, что пришлось привлекать и ГУБОП?

— Многие сами вызвались. Людям пообещали премии, квартиры, другие преференции. Бегали тогда даже не простые офицеры, а полковники и подполковники, вместе с бойцами сил специальных операций. 

Когда мы стояли у здания ГУБОП на Революционной, высказывалась идея взять лампочки, залить их краской и бросать в машины, которые сигналят — так это раздражало. На действия сотрудников ГУБОП негативно отреагировали не только обычные люди, но и коллеги из других управлений, смотрели на это неодобрительно и осуждающе.

— Расскажите про зарплаты. Первые дни после жесткого разгона ходили слухи, что сотрудникам ОМОН выдали чуть ли не по 5 тысяч рублей премии.

— Такого не было. Не знаю, кто придумал такие цифры, омоновцы получили обычные премии — порядка 1000−1200 рублей, плюс зарплата под 2 тысячи. У меня в ГУБОП была зарплата 1500 рублей, у начальников отделов — по 1800 рублей. Деньги не такие уж и большие, но не стоит забывать про квартиры — тем, кто нуждается в улучшении жилищных условий, многие приехали в Минск из регионов.

— В МВД говорят, что службу покинуло несущественное количество сотрудников. Вы доверяете этой информации?

— Точных данных нет, но за последние годы это был самый массовый уход, и он не останавливается. Многие, я знаю, сидят до конца контракта, особенно если остается немного до выслуги лет (дает право на повышенную пенсию. — Прим. TUT.BY). Мне, кстати, восемь месяцев оставалось до «двадцатки», и это серьезный аргумент, я отдал этой системе много сил и лет, было обидно, что все так заканчивается. 

Но я просто думаю на перспективу и не хочу, чтобы меня использовали против моего же народа. Последней каплей стала смерть Романа Бондаренко. Это был удар для всех, сотрудники в разговорах осуждали это, все понимали, что это полная дичь, такого быть не должно. И по своим каналам все знали, что он был трезвый.

Из ГУБОП я ушел первый. Многие говорят: «А куда нам идти? Мы больше ничего не умеем делать». Сидеть охранником в банке — так себе перспектива. На самом деле ушли из системы самые толковые сотрудники, я со многими общаюсь, все они довольны и не пожалели о своем решении, многие прошли курсы, нашли достойную работу. Но для общества это, конечно, проблема — в системе все меньше принципиальных людей, лояльность власти стоит выше профессионализма. Кем их заменят, я не представляю.

— Если денег не станет, силовики готовы потерпеть где-то себе во вред, но остаться верными системе?

— В минус, я думаю, никто служить не будет. У всех дети, кредиты. Предел терпению есть, а если еще не платить, будут уходить из системы.

— Руководство ГУБОП заявляет, что во многом информация, опубликованная BYPOL, была передана именно вами. Это так?

— Это не так, но ГУБОП может себя этим успокаивать. Информация как поступала, так и будет поступать. Мотивация бывших и действующих силовиков — показать беззаконие, которое сейчас творится, призвать сотрудников действовать в интересах народа, служить по закону, а не по преступным приказам.

 

https://belaruspartisan.by/politic/529897/