Бывшая девушка минчанина отправила ГУБОПиК его фото с протестов. Как итог — пытки и 3 года «химии»

36-летнего Дениса Князева задержали в доме недалеко от Минска, где он живет с 11-летней дочерью. Каратели предъявили ему фотографии с акций, которые им отправила его бывшая сожительница и увезли в изолятор.  

В течение года он успел побывать на Окрестина, Володарского и Скорины. Его постоянно избивали, ущемляли в правах и угрожали тем, что отправят дочку в детдом. Однажды ГУБОПовцы даже пытались сломать ему пальцы на руках по пути из суда на Окрестина.  

После всех мучений, через которые проходят сотни беларусов, и 3 месяцев в заключении ему назначили 3 года домашней «химии». Через некоторое время он покинул страну и сейчас находится в безопасности.

Айтишника задержали за фото российских войск. Ему грозит уголовка

В телеграме распространяют «покаянное» видео с участием айтишника. На видео он рассказывает, что делал фото техники российских войск и отправлял их в телеграм-канал, признанный властями РБ экстремистским.

По словам задержанного, он работает разработчиком интерфейсов для мобильных игр в компании Severex (резидент ПВТ).

Правозащитники пишут, что разработчика зовут Виктор Кулинка.

В канале «ГУБОП» (который, возможно, связан с одноимённым силовым ведомством) пишут, что айтишника подозревают по двум статьям УК:

• 361-4 («Содействие экстремистской деятельности», наказание — лишение свободы от 2 до 6 лет);
• 361-1 («Создание экстремистского формирования либо участие в нём», наказание за участие — лишение свободы от 2 до 6 лет). 

https://devby.io/news/zaderzhali-za-foto

Власти пригрозили подписчикам «экстремистских» телеграм-каналов. Что важно знать на данный момент

Несколько важных пунктов.

ГУБОП пригрозил уголовной ответственностью подписчикам «экстремистских» телеграм-каналов. В управлении выступили с этим заявлением в связи с принятым 12 октября постановлением Совмина N 575 «О мерах противодействия экстремизму и реабилитации нацизма».

ГУБОП угрожает, что сможет добиться того, что подписчики телеграм-каналов и чатов, признанных экстремистскими, будут привлекаться к уголовной ответственности по статье 361-1 УК как участники экстремистского формирования.

Как отмечают эксперты, инициативу властей можно расценить как попытку психологической атаки на пользователей альтернативных источников информации.

Что важно знать пользователям телеграм-каналом на данный момент — несколько важных пунктов.

ГУПОБ и ранее предостерегал об ответственности за подписку на «экстремистские» телеграм-каналы

Так, весной управление через собственный телеграм-канал распространило предупреждение: «Хранение экстремистских материалов, а равно подписка на Telegram-каналы и чаты, признанные экстремистскими, влечет административную ответственность!»

Тогда юристы обращали внимание на несоответствие этого заявления законодательству: подписка не равна хранению и распространению.

За что могут наказать сегодня

Репосты, лайки, публикации ссылок, комментарии на внесенных в реестр телеграм-каналах расценивается как распространение экстремистских материалов. Скачивание на гаджет материалов с «экстремистских» каналов расценивается как хранение.

Важно помнить: как только тот или иной ресурс признали экстремистским, любой репост с него влечет за собой ответственность. Даже тех публикаций, которые появились на нем до попадания в «экстремистские» списки.

Полный и регулярно обновляемый список экстремистских материалов можно изучить на странице Мининформации. К сайту «Салідарнасці», как и к сайтам многих независимых изданий, ограничен доступ «на основании решения Министерства информации». Наши страницы в соцсетях и телеграм-канал в списке «экстремистских» не значатся.

О чем постановление Совмина № 575, о котором упомянул ГУБОП

Управление озвучило угрозу, наделавшую много шума, в связи с появлением постановления №575. Что там содержится?

Как сообщили в пресс-службе правительства, документом утверждаются формы, по которым МВД ведет перечни организаций, формирований, индивидуальных предпринимателей, граждан Беларуси, иностранных граждан или лиц без гражданства, причастных к экстремистской деятельности.

В постановлении регламентируется мониторинг соблюдения законодательства о недопущении реабилитации нацизма. При выявлении нарушений субъекты мониторинга информируют органы внутренних дел, госбезопасности, прокурора для решения вопроса о принятии мер противодействия реабилитации нацизма.

Также документ утверждает положение об оценке символики и атрибутики, информационной продукции на предмет наличия в них признаков проявления экстремизма и положение о республиканской комиссии по проведению названной оценки, которая создается при Министерстве информации. В областях также будут образованы соответствующие комиссии.

Примечательно, что силовики ссылаются на постановление Совмина, которое было опубликовано только вечером и в котором ни слова не сказано о «телеграм-преследовании».

https://gazetaby.media/post/vlasti-prigrozili-podpischikam-ekstremistskix-tele/180307/

"Последней каплей стала смерть Романа Бондаренко"

Почти 20 лет Станислав Лупоносов отслужил в милиции. Последние месяцы — в Главном управлении по борьбе с организованной преступностью и коррупцией. 

Говорит, что последней каплей стала смерть Романа Бондаренко, — «всем было очевидно, что это ненормально». 

Станислав уехал за границу, откуда начал сотрудничество с инициативой BYPOL. На днях в МВД заявили, что вскрыли Лупоносова. В отношении него уже возбуждено уголовное дело — за несанкционированное копирование компьютерной информации. 

TUT.BY поговорил со Станиславом о специфике работы в ГУБОП и настроениях среди силовиков

«Силовики проморгали потенциал интернета»

— Расскажите, когда вы пришли в ГУБОП?

— Я работал в ГУБОП с июля по ноябрь 2020 года. До этого четыре года был в управлении «К» (по раскрытию киберпреступлений), ранее работал в управлении уголовного розыска (занимался в основном раскрытием преступлений об угоне автотранспорта). 

Меня давно звали в ГУБОП, в 3-е управление, которое занимается противодействием экстремизму, но я всегда отказывался. Когда предложили перейти в 1-е управление, согласился незамедлительно, это управление занимается пресечением коррупционных преступлений среди высших должностных лиц. Предполагалась интересная работа. 

Наши коррупционеры обычно заточены не на прямые взятки, а на откаты, особенно распространенная схема — выигрыш на тендере нужной компании. Но поработать вплотную по коррупционным делам за это время мне почти не удалось. В первый же месяц меня откомандировали в 3-е управление, и я занимался установкой связей Сергея Тихановского. 

Ну как занимался, делал видимость, потом самоустранился. Если помните, в интернете была опубликована схема, кто был в команде Тихановского. Вот похожий план тогда я и рисовал, контролировало это начальство, потом они показывали эти схемы и Макею, и дипломатам.

— А как эту схему составляли? Там Тихановскому приписали людей, которые его ни разу в жизни не видели, ничего с ним не обсуждали.

— Это были домыслы оперов. Были люди в обработке, надо было их как-то соединить. Реальности план не соответствует. Но практически по всем людям на этой схеме прошел каток репрессий. Те, кто на схеме, всегда закрываются, потому что с этим документом министр ходит, Лукашенко показывает.

— Силовики проморгали потенциал Тихановского?

— Конечно. Силовики вообще проморгали потенциал интернета. У нас руководители — люди старого типа мышления. Они не читают информацию в интернете, они не понимают, как это работает, поэтому долгое время не относились серьезно к Тихановскому и его деятельности.

— В Сеть попало аудио, где человек с голосом, похожим на Караева, говорит о том, что силовики не ожидали такого массового протеста в 2020 году. К чему готовились вы и ваши коллеги?

— Все думали, что будет, как в 2010-м, — все закончится одним днем. Никто не рассчитывал, что протест будет таким долгим и массовым, никто не расписывал план на такой случай.

 

— Был ли страх внутри системы, что Лукашенко может потерять власть?

— Страха не было, я бы сказал, что была неучтенная надежда, в глазах сотрудников это читалось. Боялись разве те, на кого есть компромат, им действительно есть что терять. А вообще около 400 сотрудников только центрального аппарата МВД поставили свою подпись за Виктора Бабарико, это серьезная цифра. 

Их фамилии узнали из списков, которые оцифровали сотрудники его штаба. Сейчас с сотрудниками, которые подписались за Бабарико, не продлевают контракты. То же самое происходит с теми, кто не проходит полиграф. После выборов начали задавать вопрос, голосовали ли вы за Лукашенко.

«Родственники спрашивают: «Ты кому служишь?»

— Караев в последнем интервью на посту министра заявлял, что события после выборов сплотили личный состав, все стоят друг за друга. По вашим ощущениям, так и было?

— Однозначно нет. Это просто идеологическая установка, которая не имеет под собой никаких оснований. На самом деле сотрудники ходили разбитые и разочарованные этой системой. Даже те, кто нарушили закон во время подавления протестов, жалели, что это сделали.

— Насколько болезненная тема деанонимизации силовиков?

— Очень болезненная, потому что родственники, как правило, все гражданские, постоянно звонят и спрашивают: «Ты что, замарался в этой системе? Ты народу служишь или кому?» Многих даже жены клевали. Они же все живут в обществе, работают в коллективе, детей водят в сад или школу. 

Теперь нужно все делать с оглядкой, и это конкретно выбивает из колеи, из нормального рабочего ритма. На телефон постоянно приходят сообщения, со всего мира, днем и ночью. Это невозможно игнорировать, это деморализует сотрудников.

— Но ведь сейчас управления собственной безопасности, а следом весь силовой блок встали на защиту сотрудников — за сообщения и комментарии возбуждают уголовные дела, фигурантам назначают наказания, близкие к максимальным. Это меняет ситуацию? Сотрудники чувствуют себя более защищенными?

— Нет, конечно. Вычисляют на самом деле единицы из всего объема комментаторов. И чаще всего это самые безобидные люди, которые толком не знают, что такое информационная безопасность, а многие знают и действуют хитрее. Кроме того, в Главном управлении собственной безопасности не так много сотрудников, чтобы справиться с тем потоком информации, которая приходит сотрудникам.

Мы практически сразу ощутили, что такое падение имиджа милиции. Оперативники выезжают на обыск, нужно найти понятых, а люди массово отказываются, некоторые даже в резкой негативной форме. Такого не было никогда, чтобы ты приехал на адрес и не нашел понятого! Показываешь удостоверение, тем более ГУБОП, а люди тебе оказывают «особое радушие».

«Задача стояла — все отбросить и заниматься протестами»

— Много свидетельств о том, что оперативники необоснованно применяют физическую силу при задержании. Чем они руководствуются?

— Указанием запугать людей. 10 августа, я сам слышал, было указание: бить всех, максимально калечить руки-ноги, чтобы завтра эти люди не могли выйти на протест. Никто не встал и ничего не сказал, но многие переглянулись. Раньше физическая сила практически не применялась. Массово это началось в августе 2020-го.

 

А раньше сотрудников уголовного розыска, я знаю, сажали на долгие сроки за то, что даже бандиту, например, жесткому наркоману со стажем, отвесишь. Поэтому практически никто и не применял физическую силу. Зачем? Сидеть 5−10 лет потом? Кому это надо? Если эту практику не остановить, бить будут не только оппозицию. И власти потом сами ужаснутся, к чему это приведет. Но думаю, до этого не дойдет. Быстрее настанет победа.

— Почему вы так думаете? Никаких предпосылок сейчас нет: силовой блок выглядит как монолит, сотни людей сидят, и останавливаться правоохранители не намерены, сроки люди получают, близкие к максимальным, законодательство продолжает ужесточаться, все больше белорусов покидают страну.

— Экономическая ситуация сыграет свою роль. В августе на протест выходили обеспеченные люди, а не рабочий класс. Среди задержанных было много айтишников, предпринимателей, директоров фирм, были даже начальники филиалов банков. Когда смотришь на эти списки, конечно… 

А по телевизору говорят про наркоманов. Я посмотрел как-то: из тысячи человек ранее судимы 30, и то за преступления, которые были совершены в юном возрасте либо преступления уровня неуплаты алиментов, то есть нетяжкие. Я же ходил среди протестующих, смотрел на них — нормальные, добропорядочные люди.

— Какие задачи вам ставили после выборов?

—  Задача стояла — все отбросить и заниматься протестами. Даже управление «К» было занято идентификацией участников акций, смотрели профили в соцсетях, вычисляли людей при помощи Kipod и писали рапорты о совершении правонарушения. Но я знаю, как исполняли эту работу некоторые сотрудники. Смотрят по фото: врач, нормальный человек — рапорт не пишут, типа не установлен — и такое было.

— Компания Synesis утверждает, что их программа Kipod не использовалась для идентификации протестующих в Беларуси. Они обратились по этому поводу в суд, так как их внесли в санкционный список.

— Я сам лично работал с этой программой. Ее алгоритмы используются для идентификации людей.

— Верят ли сотрудники пропаганде, что протестами управляют иностранные кукловоды, на марши выходят проплаченные алкоголики и проститутки, которые хотят жестоко отомстить силовикам?

— Им удобно в это верить. Многие просто соглашаются с такими правилами игры — только не трогайте меня. Люди сидят на кредитах, на квартирах. Мысли у них в этом направлении.

— А мыслей о том, что за нарушение закона могут привлечь к ответственности нет?

— Ну они думают, что это никогда не вскроется, что люди пережили 2010 год — переживут и 2020-й, что Лукашенко гарантировал им неприкосновенность. А если он уйдет, здесь будет Россия, которая точно так же будет их прикрывать. И никто не задумывается, что Россия может поставить своих людей.

«Если не выполним работу, нас расформируют»

— Периодически ходили разговоры о том, что ГУБОП нужно расформировать, поскольку проблемы с организованной преступностью, как это было в 90-х, давно уже нет.

— Лет десять об этом говорят, но в последнее время этот вопрос уже не поднимается, потому что ГУБОП превратился в орган политического сыска — чтобы выжить. Именно так нам доносило руководство: если не выполним работу, нас расформируют. 

Политическими делами в основном занимается 3-е управление в центральном аппарате, 3-й отдел в Минске и областных городах. Сейчас они активно работают по чатам, внедряются, находят самых активных участников, которых потом задерживают.

— Было странно видеть, как оперативники ГУБОП с палками бегают по улицам и задерживают участников маршей. Неужели настолько не хватало сотрудников специальных сил, что пришлось привлекать и ГУБОП?

— Многие сами вызвались. Людям пообещали премии, квартиры, другие преференции. Бегали тогда даже не простые офицеры, а полковники и подполковники, вместе с бойцами сил специальных операций. 

Когда мы стояли у здания ГУБОП на Революционной, высказывалась идея взять лампочки, залить их краской и бросать в машины, которые сигналят — так это раздражало. На действия сотрудников ГУБОП негативно отреагировали не только обычные люди, но и коллеги из других управлений, смотрели на это неодобрительно и осуждающе.

— Расскажите про зарплаты. Первые дни после жесткого разгона ходили слухи, что сотрудникам ОМОН выдали чуть ли не по 5 тысяч рублей премии.

— Такого не было. Не знаю, кто придумал такие цифры, омоновцы получили обычные премии — порядка 1000−1200 рублей, плюс зарплата под 2 тысячи. У меня в ГУБОП была зарплата 1500 рублей, у начальников отделов — по 1800 рублей. Деньги не такие уж и большие, но не стоит забывать про квартиры — тем, кто нуждается в улучшении жилищных условий, многие приехали в Минск из регионов.

— В МВД говорят, что службу покинуло несущественное количество сотрудников. Вы доверяете этой информации?

— Точных данных нет, но за последние годы это был самый массовый уход, и он не останавливается. Многие, я знаю, сидят до конца контракта, особенно если остается немного до выслуги лет (дает право на повышенную пенсию. — Прим. TUT.BY). Мне, кстати, восемь месяцев оставалось до «двадцатки», и это серьезный аргумент, я отдал этой системе много сил и лет, было обидно, что все так заканчивается. 

Но я просто думаю на перспективу и не хочу, чтобы меня использовали против моего же народа. Последней каплей стала смерть Романа Бондаренко. Это был удар для всех, сотрудники в разговорах осуждали это, все понимали, что это полная дичь, такого быть не должно. И по своим каналам все знали, что он был трезвый.

Из ГУБОП я ушел первый. Многие говорят: «А куда нам идти? Мы больше ничего не умеем делать». Сидеть охранником в банке — так себе перспектива. На самом деле ушли из системы самые толковые сотрудники, я со многими общаюсь, все они довольны и не пожалели о своем решении, многие прошли курсы, нашли достойную работу. Но для общества это, конечно, проблема — в системе все меньше принципиальных людей, лояльность власти стоит выше профессионализма. Кем их заменят, я не представляю.

— Если денег не станет, силовики готовы потерпеть где-то себе во вред, но остаться верными системе?

— В минус, я думаю, никто служить не будет. У всех дети, кредиты. Предел терпению есть, а если еще не платить, будут уходить из системы.

— Руководство ГУБОП заявляет, что во многом информация, опубликованная BYPOL, была передана именно вами. Это так?

— Это не так, но ГУБОП может себя этим успокаивать. Информация как поступала, так и будет поступать. Мотивация бывших и действующих силовиков — показать беззаконие, которое сейчас творится, призвать сотрудников действовать в интересах народа, служить по закону, а не по преступным приказам.

 

https://belaruspartisan.by/politic/529897/

Дело о краже 270 тысяч долларов из сейфа МВД. Кто украл и где деньги: версия следствия

«Белорусскому партизану» стали известны новые подробности расследования скандального дела о краже почти 270 тысяч долларов из сейфа в здании ГУБОПиК МВД Беларуси.

Напомним, скандальная и позорная для белорусского МВД кража случилась 8 января 2017 года. Из сейфа комнаты № 107 административного здания по адресу: город Минск, улица Революционная, дом 3, где, собственно, и находится головной офис ГУБОПиК, пропали деньги -- более четверти миллиона долларов, точнее --  269 150 долларов США. Именно такую сумму 26 декабря 2016 года борцы с оргпреступностью изъяли в ходе обыска у директора визового центра, которого подозревали в подделке документов.

О произошедшем белорусские силовики хранили молчание, но о дерзком преступлении стало известно через несколько месяцев из опубликованных в открытом доступе решений украинских судов. После кражи вор уехал в Украину, туда и были направлены запросы об оказании правовой помощи по уголовному делу №17128000037, возбужденному по ч. 4 ст. 205 УК РБ (кража  в особо крупном размере, от 3 до 12 лет с конфискацией имущества).

О личности предполагаемого вора ничего официально не сообщалось. Глава МВД Игорь Шуневич на вопрос журналистов, является ли подозреваемый в краже сотрудником правоохранительных органов, ответил намеком: «Я могу только одно сказать: в семье не без урода, это позор ему и его семье». 

«Белорусский партизан» скажет больше, ибо следствие по делу продолжается, из Беларуси в Украину периодически направляются запросы, для удовлетворения которых требуются судебные решения, которые публикуются в открытом доступе. Правда, в этих документах ФИО фигурантов зашифровано обезличенным -- «ОСОБА». У нашей «особы» оказались украинские корни.

Итак, из опубликованных в 2017-2018 годах постановлений украинских судов стало известно, что сейф ГУБОПиК опустошил далеко не рядовой сотрудник. (Последний документ датирован 27 сентября т.г., в нем сообщается, что «к настоящему времени местонахождение «ОСОБА» и похищенных им денежных средств не установлено»). С августа 2016 года он служил в должности старшего оперуполномоченного по особо важным делам 2-го отдела 3-го управления в специальном звании «подполковник милиции». Судя по всему за спиной офицера было лет 15 выслуги и лет 35 жизни. А родился мужчина в Украине в городе Хотин Черновицкой области. Именно туда отправился подполковник после кражи. К месту заметить, судебным документом подтверждается, что 269150 долларов были изъяты сотрудниками ГУБОПиК в ходе обыска 26 декабря 2016 года и помещены в сейф кабинета №107 3 января 2017 года. Очевидно, что решение об экспроприации денег офицер принял спонтанно, на подготовку «операции» у него было немного времени. 

Установлено, что сейф он открыл 8 января примерно в 9.00. Около 13.00 подполковник пересек границу и въехал в Украину. Вечером того же дня мужчина приехал в город своего детства Хотин, где навестил свою родную тетю. Утром 9 января примерно в 6.00 он покинул Украину и въехал в Румынию.

Надо отдать должное международным связям белорусского МВД. 9 января беглеца объявили в розыск, и в тот же день он был задержан в Румынии. В посольстве Беларуси в Румынии сообщили, что задержание происходило в аэропорту, когда беглец хотел вылететь в Америку. Его американская виза была аннулирована. «В связи с тем, что он находится в международном розыске, покинуть Румынию будет невозможно», -- уточняли TUT.BY в посольстве .

Под стражей подполковник находился до 20 февраля 2017 года. Оказалось, что он заранее побеспокоился о том, чтобы стать гражданином Румынии. Известно, что он находится в розыске по линии Интерпола, а это значит, что покидать Румынию ему небезопасно. Если, конечно, он что-нибудь не придумал. К месту заметить, что офицер служил в 3-м управлении ГУБОПиК, которое специализируется на противодействии экстремизму. Не исключено, если он знает, как выявлять экстремистов, террористов и наемников, то, вероятно, знаком и приемами как прятаться чтобы не нашли. Дело даже не в этом. Самое главное – в Румынии похищенных денег при нем не обнаружили.

Неприятности для тёти

Пока подполковник находится под защитой Румынии, своих граждан никто не выдает, наши компетентные органы отрабатывают версию, что доллары могли остаться в Украине --  офицер мог их «передать на хранение неустановленному лицу». Под подозрение попала тетя беглеца, у которой он гостил после удачной кражи из сейфа.

В пользу этой версии свидетельствует информация полученная следствием о том, что женщина в «Приват Банке» с 12 января по 29 сентября 2017 года открыла ровно 20 счетов. При этом следствию удалось получить сведения о движении средств по двум счетам. 

Каким образом, непонятно, но данная информация, полученная летом т.г., стала поводом для белорусской стороны сделать очередной запрос в рамках международной правовой помощи. В данном случае речь шла о получении разрешения на временный доступ к  документам, относящимся к категории банковской тайны. Племянник, коль он приехал в Румынию без денег, вполне мог обратиться за помощью к тете. 

27 июня 2018 года следственный судья Октябрьского районного суда города Днепр такое ходатайство удовлетворил, разрешив украинскому следствию и прокуратуре получить необходимую информацию о счетах тети подполковника не только в «Приват Банке», но и «во всех других банках». Также судом постановлено поставить на контрольный учет в украинских банках  «денежные знаки, похищенные «ОСОБА», указанные в электронном варианте, и немедленно информировать инициатора настоящего поручения, в случае их обнаружения, с указанием даты, времени, места их поступления и выявления, сведений о лицах, от которых они поступили, и другую имеющуюся информацию».

К месту заметить, похищенные почти 270 тысяч долларов  были номиналом в 50 и 100 долларов, все купюры в ходе обыска  отсканировали, так что номера их известны. 

Суд разрешил доступ к банковским документам украинки на срок 30 дней. О результатах пока ничего неизвестно. Следствие продолжается, оно находится в производстве центрального аппарата Следственного комитета Беларуси. Можно предположить, что перед правоохранителями поставлена задача, если не удастся вернуть и наказать оборотня в погонах, то, кровь из носу, вернуть доллары.

Виталий Чижевский, "Белорусский партизан"

https://belaruspartisan.by/life/445812/

Мешавшего продавать спайс милиционера упекли в тюрьму на 11 лет

Ключевым свидетелем по делу бывшего сотрудника ОМОН Дениса Купреенко был оперативник ГУБОП Константин Денисевич, который сейчас и сам находится на скамье подсудимых — по громкому "делу семнадцати".

Проходящего по громкому «делу семнадцати» бывшего оперативника ГУБОП Константина Денисевича обвиняют в том, что он «крышевал» наркодилеров в Минске: делал по их просьбе экспертизы в лаборатории, убирал с их пути не только конкурентов, но и бдительных правоохранителей, которые задерживали торговцев спайсом. Одним из таких бдительных правоохранителей был Денис Купреенко, пишут "Белорусские новости".

В однокомнатной квартире, где Денис жил с родителями, висят его фотографии в форме, дипломы и грамоты об отличной службе.

«После колледжа, он сам написал заявление, чтобы его забрали в армию, — рассказывает Дмитрий Купреенко, отец Дениса. — Попал в часть 3214 (спецназ МВД. — ред.). Отслужил, и ему предложили остаться. Два года отработал в части».

«По службе его характеризовали только с положительной стороны, — отмечает мать парня Ирина Купреенко. — Он участвовал во всех соревнованиях. Даже на параде, когда приезжал президент, выступал перед ним на площади. В феврале министр вручил нам благодарственное письмо за хорошую службу сына. А в апреле (2013 года. — ред.) его назвали бандитом».

В феврале 2015 года Денис и еще двое сотрудников ОМОН были приговорены к длительным срокам заключения. Купреенко признали виновным в грабеже, разбое, похищении человека, превышении власти и получении взятки. Итог — 11 лет колонии.

Перед увольнением предложили за деньги замять дело

По версии следствия, Денис вместе с товарищами самовольно задерживал торговцев спайсом, забирал у них товар, вывозил лес и угрожал пистолетом. Задержания были самовольные, иногда в выходной день.

Это было время, когда многие спайсы считались легальными. Распространителей задерживали, забирали в участок, но после проведения экспертизы были вынуждены отпускать на свободу.

«Денис говорил, что очередь за наркотиками стояла, как за хлебом. А так как он был при погонах, не мог пройти мимо. Рассказывал: «Я их задерживаю, привожу в опорник, их оформляют, а через час они опять стоят на том же месте», — вспоминает мать парня. — С ним парень служил, который подсел на спайсы и в итоге умер. Он эти наркотики просто ненавидел».

По одному из эпизодов в материалах дела отмечается, что Купреенко сразу после задержания наркодилеров позвонил своему командиру. Тот приказал доставить нарушителей в РОВД.

Выходит, начальство знало, пусть не обо всех, но о некоторых попытках молодых сотрудников «навести порядок». Почему не остановили?

«Никто с ними беседы не проводил, — говорит отец Дениса Купреенко. — Они ведь думали, что действуют в интересах закона, хотели, как лучше. В суде один из начальников ОМОН сказал, что ребят якобы сгубили большие деньги. Но на нашего Дениса повесили взятку 100 тысяч рублей, это же просто смешно! А командир роты, где служил сын, сказал: «Такого парня, как Денис, я не встречал. Если его оправдают, я буду просить, чтобы он вернулся ко мне работать».

Сотрудники ОМОН, конечно, могут задержать человека и вне службы. Но в таком случае должен быть составлен рапорт, протокол задержания, протокол личного обыска. Понятно, что ни Денис, ни другие обвиняемые по делу этого не делали. На вопрос судьи, почему, последовал ответ: «Не хватило опыта». Хотя в органах ребята служили не первый день.

Уголовное дело против них было возбуждено в августе 2013 года. Написать заявление на увольнение их попросили еще в апреле.

«Сказали, что вы, ребята, залезли не туда, куда надо, — вспоминает мать Купреенко. — Мы тогда и подумать не могли, что наш сын перешел дорогу Денисевичу и его людям. Предлагали ведь заплатить, чтобы замять дело. Но сын сказал: я ничего не нарушал, платить не буду, потому что и дальше будут шантажировать. И уехал домой, в Бобруйск».

Здесь его через несколько месяцев и задержали. Приезжал сам Денисевич с бойцами «Алмаза».

«Он говорил им, что Денис — наркоман, опасный преступник, — вспоминает Дмитрий Купреенко. — А ребята из «Алмаза» поверить не могли. Говорили: «Да ладно, мы же вместе служили! Он же нормальный парень».

Закрыть вопрос за деньги предлагали не только Денису, но также Богдану Жакуну, еще одному фигуранту дела. Его приговорили к 9 годам колонии.

«Когда Богдан уже был в СИЗО, предлагали за 50 тысяч долларов замять дело, — вспоминает его супруга Илона. — Конечно, у нас таких денег нет. Да и за что платить? Да, может быть, ребята не оформили задержание, может быть, преступили закон, но они никого не похищали и пистолетом не угрожали. Богдан — нормальный семейный мужик, ему проблемы не нужны были. Он сам бы не трогал этих распространителей, это была инициатива напарника (Ксензова, скрылся от следствия. — ред.). По-хорошему, он, конечно, должен был доложить о задержании, но сработала солидарность, не сдал своих. А в итоге сам поплатился. Сейчас, конечно, у него разочарование, хотя раньше работа ему очень нравилась, и он всегда был на хорошем счету».

Денисевич оказался в одной камере с Купреенко

Константин Денисевич был тем самым оперативником, который разрабатывал дело Купреенко. Из материалов дела следует, что 22 апреля 2013 года в ГУБОП поступила информация, что в Минске несколько человек под видом сотрудников ОМОН задерживают и угрожают продавцам «незапрещенных курительных смесей». Однако оперативное сопровождение (то есть слежка и прослушка, которую вешали на распространителей) началась еще 12 апреля.

Потерпевшие не сразу написали заявление на обидчиков, да и побои снял только один распространитель — у него зафиксировали легкие телесные повреждения. Он также предоставил оперативникам фото и аудио, как их задерживают сотрудники ОМОН в гражданском. Снимки сделал знакомый распространителя, но следствие так и не установило, что это был за человек, в суд его также не вызвали.

О том, как торговцы спайсом по указанию «сверху» писали заявления на конкурентов, давали против них показания и превращались в потерпевших, звучало и на процессе по «делу семнадцати».

«Когда сын задержал первых распространителей и вез их в участок, они ему сразу сказали: «Ты не знаешь, с кем связался. За нами стоят такие люди, что тебе несдобровать», — вспоминает слова Дениса его отец. — На суде вину никто не признал. Да, ребята не отрицали, что задерживали этих торговцев, что вывозили их за город. Но насилие никто не применял и пистолетом не угрожал. Просто хотели, чтобы «точка» хотя бы немного без них постояла».

Ключевым свидетелем по делу был Константин Денисевич. Правда, на суде он изменил свои показания.

«Сначала его всё не могли вызвать в суд, — говорит Дмитрий Купреенко. — Судья даже сказала, что он, мол, уехал в Россию, поэтому доставить его невозможно. Но мы точно знали, что он задержан и находится в Беларуси. Его же подсаживали в камеру к Денису! Сын сразу же написал начальнику СИЗО, ведь это нарушение. После этого его перевели в камеру к другому обвиняемому. Тот парень, к сожалению, не подал жалобу».

«В камере был Денис и еще один оперативник, по другому делу, — говорит Ирина Купреенко. — Он дружил с Денисевичем, они соседи по даче. Поэтому когда и его привели в эту камеру, то парень ему сказал: «Я бы тебе руку не подал, если бы знал, как ты наших ребят подставляешь». А Денисевич просто плакал и говорил: «Денис, извини». И на суде он действительно рассказал правду — что никаких похищений не было, что распространители работали на LegalMinsk (интернет-магазин по продаже спайсов. — ред.). Но суд не принял это во внимание».

В приговоре отмечено, что показания Денисевича о том, что он ранее оговорил обвиняемых, признаны несостоятельными, поскольку на день допроса свидетель сам находился под следствием. Кроме того, содержался в одной камере с обвиняемыми.

Распространители спайсов требовали выплатить им компенсацию

Некоторые из потерпевших по делу Купреенко дали показания и по «делу семнадцати» — как свидетели. Родители Дениса говорят, что в суде они вели себя нагло, все время требовали деньги.

«Потерпевшие нигде не работали, некоторые состояли на учете у нарколога, — отмечает Ирина Купреенко. — При этом они рассказывали, что снимают квартиры по 350 долларов, на «Вольво» разъезжают. А мой сын работал и получал пять миллионов, мы ему помогали! Нет машины ни у нас, ни у Дениса».

«Они все время требовали денег, — вспоминает Дмитрий Купреенко. — Один прямо говорил, мол, на точке в день миллион зарабатывает, пятый день ходит в суд, поэтому мы как родители должны ему компенсировать заработок».

Родители Дениса в итоге заплатили 8 млн рублей потерпевшим за курительные смеси.

«Наше дело не единственное, — говорит Ирина Купреенко. — Сослуживцы Дениса задержали распространителей, посадили в троллейбус и завезли в опорник. В итоге этих торговцев освободили, а милиционерам дали по 9 лет за похищение, грабеж и еще целый ряд статей. Пачками сажали тех, кто мешал продавать спайс».

«Когда последний раз ездили к сыну, встретили там парня, который делал экспертизы по наркотикам, — вспоминает Дмитрий Купреенко. — Денис ему говорит: «Дима, объясни моим родителям, как так получилось — ты делал экспертизы, а сам сюда попал». Просто анекдот!»

И сам Денис, и его родители пристально следят за процессом по «делу семнадцати». Они надеются обжаловать приговор в Верховном суде.

«Может быть, наш сын где-то нарушил закон, превысил полномочия, — признает мать. — Но он не совершал того, что на него повесили: грабеж, взятки, похищения. И он не заслуживает такого сурового наказания. Для него всегда было слово начальника — закон. Он свято верил, что милиция должна бороться с беззаконием. Вот с такими продавцами наркотиков, которые убивают людей! Сейчас он, конечно, во всем этом разочаровался. Но мы надеемся на отмену приговора».

http://www.belaruspartisan.org/life/357279/