Wednesday, August 1, 2007

Улики под сомнением

Автор: Киви Берд
Опубликовано в журнале "Компьютерра" №27-28 от 01 августа 2007 года

Постоянный рост доли преступлений, так или иначе совершаемых с применением компьютеров, - это вполне закономерное следствие процессов всеобщей компьютеризации. С одной стороны, остается лишь радоваться, что никому, похоже, не приходит в голову навязчивая идея винить именно компьютерные технологии в никак не снижающемся уровне преступности. С другой же стороны, не может не озадачивать определенная, скажем так, неадекватность, с которой подобного рода технологии зачастую воспринимаются в судах. Особенно это очевидно при извлечении экспертами из компьютеров доказательств вины в виде разного рода лог-файлов, содержимого технических полей в файлах и прочих данных и программ.

Имеется отчетливая тенденция к излишне завышенным оценкам достоверности подобного рода улик. Как сказано в одном из недавних решений американского суда, компьютерные записи "уникально надежны в том смысле, что они были сгенерированы компьютером, а не являются результатом записей человека"… Для любого специалиста - да и просто продвинутого пользователя - вполне очевидно, что сформулировать подобную идею мог лишь тот мыслитель, кто очень смутно представляет себе принципы работы компьютера и степень возможного контроля человека за содержимым файлов.

Конечно, среди компьютерных экспертов, участвующих в криминальных расследованиях, нет недостатка в честных и знающих людях, которые в своих выступлениях и статьях пытаются объяснить суду, полиции и обществу реальное положение дел. Они рассказывают о том, что содержимое любого лог-файла при желании можно менять; о том, что легко доступны несложные утилиты для быстрой перезаписи содержимого в технических полях файлов, невидимых обычному пользователю. О том, наконец, что грамотный злоумышленник может сделать с содержимым компьютера что угодно - как вычистить практически все обычно используемые улики, так и залить в память машины тучу фальшивых доказательств вины вполне натурального вида.

Но главная проблема в том, что компьютерные улики - это лишь наиболее очевидный пример излишнего доверия правосудия к не особенно надежным доказательствам. И если копнуть чуть глубже, то нечто похожее откроется и в других, куда более освоенных областях криминалистической науки.

Абсолютно надежный метод?

Никто в здравом уме не станет спорить, что анализ отпечатков пальцев является ценным и в основном надежным инструментом при всяком криминальном расследовании. Но нельзя игнорировать и тот факт, что несмотря на более чем вековую историю, методы дактилоскопии никогда не оценивались на надежность по принятым в науке критериям (см., например, материал в NewScientist.com от 19 сентября 2005 г. "How far should fingerprints be trusted?"). Причина в том, что отпечатки пальцев начали использовать как веские доказательства раньше, чем стало нормой применение серьезных критериев для оценки научности метода. Сегодня это вопиющее несоответствие попросту парадоксально, поскольку подобной оценки требуют правила, регулирующие принятие научных свидетельств в судах, например, США.

Принятое американским верховным судом в 1993 году особое постановление (Daubert ruling, то есть по делу Доберта) определило пять базовых критериев, на основе которых судьям надлежит учитывать в своих решениях заключения научной экспертизы. Согласно одному из этих критериев, криминалистические методики анализа должны иметь четко определенную вероятность ошибок. Но именно этот параметр для отпечатков пальцев никогда строго не оценивался. Более того, поскольку в постановлении сделана оговорка, что судьи не обязаны привлекать критерии или "факторы" Доберта в каждом из рассматриваемых дел, то на дактилоскопию эти правила до сих пор так и не распространены.

Министерство юстиции США по сию пору упорно настаивает, что свидетельства по отпечаткам пальцев имеют "нулевую степень ошибок" и поэтому находятся вне всяких юридических дебатов. Примерно такова же ситуация в других странах. Согласно давней традиции, дактилоскопическая экспертиза должна давать лишь один из двух возможных ответов: "да" или "нет". IAI, Международная ассоциация идентификации, старейшая и крупнейшая в мире профессиональная организация криминалистов, в никем не отменявшейся резолюции 1979 года декларирует, что всякий эксперт, дающий "свидетельство о возможном, вероятном или похожем совпадении отпечатков должен расцениваться как занимающийся неподобающими вещами". Эту же формулировку практически дословно повторяют и текущие инструкции "научной рабочей группы" SWGFAST, устанавливающей стандарты дактилоскопической экспертизы в Северной Америке: "Идентификация по отпечаткам пальцев - это абсолютное заключение. Вероятные или возможные идентификации находятся за пределами приемлемого для этой науки".

Но как бы эксперты-администраторы дактилоскопии ни настаивали на абсолютной истинности своей науки, вопросы о степени достоверности в выводах криминалистов все равно постоянно возникают. В 1995 году под патронажем CTS, Объединенной службы тестирований, удалось-таки впервые устроить проверку работы экспертов, которая была официально "подготовлена, проведена и проанализирована" профессиональной ассоциацией IAI. Результаты тестов оказались совершенно обескураживающими. Для анализа поступило четыре полных комплекта отпечатков всех десяти пальцев из базы и семь остаточных отпечатков, снятых с улик. Из 156 человек, принявших участие в тесте, меньше половины (68 экспертов, или 44%) правильно классифицировали все семь следов. (см. Journal of Law and Policy, v.13, 2005, No. 1, S.L.Zabell, Fingerprint Evidence). А в целом проверка дала 48 неверных идентификаций. Понятно, что для "науки", безапелляционно претендующей на абсолютную достоверность своих выводов, подобный результат выглядит просто неприлично.

До такой степени мутная ситуация в столь серьезном деле не может, естественно, не беспокоить научную общественность. В 2003 году Национальная академия наук США предложила исследовательскую программу для проверки научной достоверности всех существующих на сегодня криминалистических техник анализа - от отпечатков пальцев и экспертизы волос до баллистики и детекторов лжи. Идея всем вроде бы понравилась, под финансирование программы быстро нашли фонды и спонсоров, однако вскоре проект развалился: спонсоры из индустрии, процветающие на заказах биометрических систем опознания и прочих средств глобальной войны с терроризмом, в качестве главного условия потребовали от ученых, что сами будут контролировать как оценку получаемых при исследованиях результатов, так и доступность этих результатов для общества. На таких условиях ученые работать отказались, после чего проект исключили и из программы государственного финансирования.

А на фронтах борьбы с мировым терроризмом тем временем разразилось дело Брэндона Мэйфилда (Brandon Mayfield). Самое скандальное, можно сказать, "дактилоскопическое" дело последних лет, продемонстрировавшее, какова реальная ценность отпечатков пальцев в качестве главного доказательства вины. История эта началась с расследования террористических взрывов в Мадриде 11 марта 2004 года, где важнейшей уликой для следствия стал обнаруженный вскоре пластиковый пакет с детонаторами. Взрыватели были аналогичны тем, что использовались в бомбах на мадридских железных дорогах, а на поверхности сумки нашли отпечатки пальцев, которые были запущены по базам международной розыскной системы. Принадлежащая ФБР США крупнейшая в мире дактилоскопическая база IAFIS ("Объединенная автоматизированная система идентификации по отпечаткам пальцев") обнаружила в своих хранилищах нужное соответствие, которое трое собственных экспертов ФБР и один приглашенный со стороны квалифицировали как "стопроцентно надежное" и "абсолютно неоспоримое совпадение".

Идентифицируя человека всего по одному отпечатку пальца со столь высоким процентом уверенности, эксперты явно руководствовались сопутствующими обстоятельствами. А именно - сильно "подозрительной" личностью обладателя злосчастного пальца. Ибо выявленный в базе IAFIS отпечаток принадлежал адвокату Брэндону Мэйфилду из Портленда, штат Орегон. Который мало того что был женат на мусульманке-египтянке и пару лет назад защищал в суде человека, подозревавшегося в терроризме, так еще и сам обратился в ислам. Эксперты-криминалисты из Испании, к их чести, с самого начала выразили сильное сомнение в правильности идентификации Мэйфилда, указав, что видят лишь восемь точек подобия между его дактилоскопией и отпечатком на сумке. Однако в ФБР категорично настаивали, что их специалисты выявили пятнадцать таких точек, да к тому же и личность Мэйфилда практически идеально вписывается в образ исламского экстремиста.

Мэйфилда, естественно, тут же отправили за решетку, и неизвестно, чем бы вся эта передряга для него закончилась, не отлови испанская полиция еще через две недели другого человека, алжирца Унана Дауда, у которого не один, а все отпечатки пальцев совпали со следами на пакете с детонаторами. Арестованного в Америке адвоката-мусульманина пришлось, конечно, отпустить. Лишь через полтора года после этого, зимой 2006-го Министерство юстиции США официально разобралось в происшедшем, слегка попеняло ФБР за небрежность в работе и выплатило пострадавшему адвокату 2 млн. долларов за несправедливое преследование. Однако надежность и объективность дактилоскопической экспертизы при этом не ставилась под сомнение ни в малейшей степени. Хотя повод был более чем подходящий.

Своеобразный оборот эта же история получила в Великобритании. На проходившей в Лондоне конференции Biometrics 2005 была представлена любопытная работа, имеющая прямое отношение к делу Мэйфилда. Ученые британского Университета Саутгемптона Итьел Дрор и Эльза Перон (Itiel Dror, Ailsa Pеron) решили выяснить, насколько влияют на заключения экспертов их предубеждения в сомнительных ситуациях, когда нет абсолютного соответствия между двумя сопоставляемыми отпечатками. Результаты исследователей наглядно показали, как заранее сформированное у людей мнение оказывает столь существенное влияние на экспертизу, что вывод может прямо противоречить их же собственному компетентному заключению, сделанному для суда в прежние годы.

Суть работы заключалась в следующем. Дрор и Перон устроили тестирование, в котором пять опытных экспертов-криминалистов должны были определить, соответствует ли остаточный отпечаток с вещественного доказательства другому отпечатку, снятому с пальца подозреваемого. При этом каждому из экспертов один из коллег-криминалистов доверительно сообщал, что сравниваемые отпечатки - это те самые, знаменитые пальчики, которые ФБР недавно привязывало к взрывам в Мадриде и которые привели к ложному обвинению Брэндона Мэйфилда. Но главная фишка опыта была в том, что в действительности данные отпечатки не имели к конфузному мадридскому делу ни малейшего отношения. Зато они были непосредственно связаны с работой самих этих экспертов. Ибо было пять разных пар отпечатков - для каждого из экспертов своя, им же в прошлые годы уже изучавшаяся и представленная в суде как достоверно установленное соответствие.

Однако теперь лишь один из пяти специалистов подтвердил совпадение двух отпечатков. Четыре же остальных участника изменили свое собственное заключение, сделанное пятью годами раньше. Трое из экспертов пришли к выводу, что налицо четко выраженное несоответствие отпечатков, а четвертый заключил, что имеющейся информации недостаточно для определенного вывода.

Количество проведенных в этом исследовании экспериментов, конечно же, не позволяет сделать сколь-нибудь значимые оценки относительно доли ложных опознаний в реальной дактилоскопической экспертизе. Но эта работа отчетливо показывает, сколь важно проводить экспертизу по канонам, выработанным серьезной наукой. Ибо в научных исследованиях давным-давно известно, что при любых тестах с участием людей неизбежен субъективизм, а избавиться от него можно лишь с помощью так называемых слепых методов тестирования. Например, при опознании свидетелями возможного преступника подлинно объективной процедурой может считаться лишь двойной слепой метод - когда личность подозреваемого известна только третьей стороне, не участвующей в опознании.

Применительно к криминалистической экспертизе такой - подлинно научный - подход подразумевает, что в каждой лаборатории должен быть независимый наблюдатель, распределяющий анонимно представленные образцы для идентификации. Это могло бы помочь в получении действительно объективных экспертных заключений. Однако подобная практика среди криминалистов не принята нигде, эксперты никогда не получают данные для анализа "вслепую" и, как правило, заранее знают, какого рода заключение ожидают от них коллеги по следственной работе.

Спрей с чужой ДНК

Идентификацию на основе ДНК ныне принято - и вполне заслуженно - считать одним из самых мощных инструментов в борьбе полиции с преступностью, да и вообще при судебных расследованиях. В отличие от дактилоскопии, для ДНК-анализа сделаны аккуратные оценки вероятностей ошибок опознания, и эти вероятности действительно очень малы. В судебной практике уже имеется достаточно примеров, когда именно ДНК-анализ помогал исправить ошибки неверной идентификации по отпечаткам пальцев и освободить несправедливо осужденных или арестованных людей.

Однако и вокруг этого, сравнительно нового метода анализа уже успел сформироваться ореол некоего абсолютного средства установления истины, которое якобы невозможно обмануть. Ибо в массовом сознании как-то само собой сложилось мнение, что следы ДНК подделать невозможно. На самом же деле и здесь реальная картина выглядит иначе.

Австралийский ученый-биотехнолог Дэвид Берримен (David Berryman) из Университета Мёрдока в ходе экспериментов установил, что грамотному злоумышленнику эффективно подделать ДНК-следы, в принципе, совсем не трудно. Обеспокоенный своим открытием исследователь пошел по инстанциям, пытаясь предупредить о потенциальной опасности полицию и судебные органы, но ни малейшего интереса у властей эта новость не вызвала. Тогда Берримен обратился к ТВ-журналистам, которые и сняли на данную тему занятный материал, показанный по австралийскому телевидению в сентябре 2004 года.

Для придания сюжету большего драматизма эту передачу сделали в виде инсценировки преступления, когда реальные капли крови, невольно оставленные поцарапанным преступником на месте "убийства", были им опрысканы из заранее заготовленного флакона с концентрированным раствором чужой ДНК. После чего настоящий ДНК-эксперт полиции (в отставке) честно проанализировал улики и показал, что они однозначно указывают не на "убийцу", а на другого человека, которому принадлежала ДНК из флакона.

Как преступник может получить ДНК другого человека, чтобы изготовить спрей и подставить кого-то вместо себя? Сделать это, в сущности, ничуть не сложнее, чем получить чей-то отпечаток пальца. Можно похитить стакан с оставшимся на краешке образцом слюны, или окурок сигареты, или выпавший из головы волос с корнем. В любом из этих образцов достаточно молекул ДНК, которые помещаются в так называемую машину полимеразной цепной реакции (PCR), с большой скоростью размножающую ДНК в миллиардах и триллионах копий. Через несколько часов работы машины нужной ДНК будет достаточно, чтобы наполнить парфюмерный флакон со спреем. Этого, по свидетельству экспертов, хватит, чтобы "утопить" любые компрометирующие ДНК-следы на месте преступления, разбрызгав поверху содержимое флакона.

В комментариях нередко отмечают, что машины PCR довольно дороги и не могут считаться легкодоступными для преступников. Однако в данном случае важен не столько стерильный PCR-аппарат, сколько реализуемый им процесс правильно подобранного разогрева и охлаждения образцов. В принципе, то же самое можно сделать и в кастрюле на кухне, имея под рукой теплую воду и термометр. Кроме того, хорошо известно, что если на рынке криминальных услуг появляется устойчивый спрос на какую-то технологию, то преступники осваивают и достаточно сложные технологические процессы. Хрестоматийным примером являются подпольные лаборатории по изготовлению амфетаминов.

Фальшивые ДНК-улики до сих пор не получили широкого распространения. Но вовсе не потому, что технически это очень сложно. Как свидетельствует криминальная статистика, более пятидесяти процентов всех преступлений совершают люди, находящиеся в состоянии алкогольного или наркотического опьянения, а их зачастую не заботят не то что следы ДНК, но даже отпечатки пальцев, оставляемые на месте преступления. Другая же часть преступников, даже если они трезвые и неглупые, обычно выбирает куда более простые и эффективные способы для достижения своих целей, нежели морока с размножением чужой ДНК.

Тем не менее следует помнить, что подделка ДНК-улик абсолютно реальна - но только если она кому-то действительно потребуется.

Подделка отпечатков пальцев

Традиция высочайшего доверия к отпечаткам пальцев особенно неприятна в тех случаях, когда подделками и подлогом занимаются сами эксперты-криминалисты полиции. Подобные случаи вскрываются не так уже редко, однако сообщает об этом, как правило, не центральная, а местная пресса. Одним из самых громких скандалов такого рода в США был инцидент, случившийся в апреле 1993 года, когда криминалистов полиции штата Нью-Йорк застукали на фабрикации улик. Некий Джон Спенсер, подозревавшийся детективами в убийстве, ни в какую не давал нужные следствию показания. Тогда во время одного из посещений Спенсером полицейского управления у него незаметно сняли отпечатки пальцев, которые криминалисты подложили в улики, обнаруженные на месте преступления. Это "доказательство" затем стало одним из ключевых на суде, приговорившем Спенсера к пятидесяти годам тюрьмы.

Впрочем, анализируя подобные примеры технически, можно сказать, что они, в общем-то, не доказывают, отпечатки пальцев невозможно подделать. Ибо подобным образом - имея свободный доступ к уликам - можно подделать практически любое доказательство. Однако ныне хорошо известны и в корне иные, сугубо технологические способы фабрикации отпечатков, для реализации которых совершенно не нужны свои люди в полиции.

Речь идет о недорогих хакерских технологиях, разработанных для обхода биометрических систем идентификации по отпечатку пальца. Известно около полудюжины такого рода работ, продемонстрированных на конференциях и опубликованных в печати: с помощью разных подручных приспособлений и доступных материалов изготовляются копии чужих пальцев с характерным рисунком папиллярных линий. Такие копии позволяют не только обманывать биометрические замки, но и - при желании - оставлять сколько угодно следов чужих "пальчиков" на месте преступления.



Thursday, July 19, 2007

Игорь Макар: "Белорусскому спецназу была дана команда на мою ликвидацию"

Бывший сотрудник белорусского спецназа Игорь Макар передал "Немецкой волне" записи своих бесед с командиром "Алмаза" Николаем Карпенковым и главой МВД Белоруссии Владимиром Наумовым. Эксклюзивное интервью.

Бывший сотрудник белорусского спецподразделения по борьбе с терроризмом "Алмаз", старший лейтенант милиции Игорь Макар передал радиостанции "Немецкая волна" записи бесед, тайно сделанные им в ходе встреч с командиром СПБТ "Алмаз" полковником Николаем Карпенковым и министром внутренних дел генерал-лейтенантом Владимиром Наумовым.

Из записей следует, что в 2006 году власти Белоруссии использовали в том числе и противозаконные методы борьбы против кандидата в президенты от оппозиции Александра Козулина, в команде которого во время предвыборной кампании работал и Игорь Макар.

За два дня до президентских выборов Макар был вынужден покинуть Беларусь и получил политическое убежище в одной из стран Евросоюза. "Немецкой волне" удалось связаться с бывшим сотрудником "Алмаза".

"Немецкая волна": Что привело вас в команду Александра Козулина?

Игорь Макар: Александр Козулин – порядочный, умный человек. Я его уважаю за его стойкость, целеустремленность и умение добиваться чего-то не только для себя.

- Каковы были ваши обязанности в команде Козулина?

- Обеспечение его личной безопасности. Я ездил вместе с Козулиным во все его заграничные командировки. Кроме того, я отвечал за вопросы безопасности в его партии.

- Почему глава МВД Владимир Наумов и командир "Алмаза" Николай Карпенков захотели с вами встретиться?

- Я думаю, лишь потому, что они, наверное, были уверены в том, что я пойду им навстречу, расскажу много о Козулине. Ну, и такая информация, им, естественно, значительно упростит работу.

- Как вы отнеслись к их предложению?

- Отрицательно. Я человек очень правильный и педантичный. Я понял, что на меня оказывается очень серьезное давление. После этого я поговорил по этому поводу с Козулиным. Он мне сразу сказал: "Игорь, делай все правильно. Соглашайся на их предложение, но информацию давать им надо такую, которая нам не нужна". Козулин объяснил, какую именно информацию.

Естественно, я сразу же поехал к Карпенкову. Поговорил с ним, у него глаза загорелись, он мне сказал, что все будет хорошо, и что готовится встреча. Я не понял – какая встреча. Сразу даже подумал, учитывая ситуацию, что это будет встреча с Лукашенко. Поэтому я переспросил, а Карпенков ответил, что имеется в виду встреча с его шефом. Я понял – с Владимиром Наумовым.

Видимо, это было давно запланировано, Карпенкову надо было сначала меня сломать. После моей беседы с Владимиром Наумовым я давал прослушать ее запись человеку, который очень близок к Наумову, тесно с ним общается. Он совсем немного послушал и сказал: "Да, Игорь, это – Володя. 100 процентов. Я поражаюсь, но он почему-то здесь очень откровенен. Но это - он. Он здесь ничего не врет".

Потом я дал послушать эту запись Александру Козулину, который очень удивился услышанному. А 17 марта Козулин мне неожиданно заявил: "Игорь, ты уезжаешь в Евросоюз". Я был в шоке, потому что на выборы мы кое-что готовили. Но вот так вот все получилось.

- Ваш разговор с министром Владимиром Наумовым – со стороны он похож на вербовку.

- Это была стопроцентная вербовка. Могу даже сказать больше. Ко мне приезжал один человек от моего близкого знакомого, который служит сейчас в "Алмазе" на очень хорошей должности. Так вот, гость передал мне такую информацию от моего знакомого. Если бы я согласился на их предложение, то есть начал бы сотрудничать, отдал бы весь имевшийся у нас компромат на госчиновников взамен на паспорт, деньги и хорошую работу в Москве, то ничего бы этого на самом деле не произошло. Так как существовало указание сверху – как только пройдут выборы, то я, скорее всего, исчез бы. "Алмаз" выезжал полностью вооруженным на мое задержание, команда была им дана на мою ликвидацию. Но я на запланированную встречу для передачи компромата не явился.

- Какое у вас сложилось впечатление после общения с главой МВД и командиром "Алмаза"? Был ли у властей какой-то заранее подготовленный план по противодействию избирательной кампании Александра Козулина?

- Конечно, сто процентов. Еще месяца за два до выборов я поставил на "прослушку" всю команду Козулина. Там было процентов 60 людей, которые готовы были работать с властями. И они это делали. А некоторые всю информацию о планах Козулина передавали властям. На встрече мне даже сам Наумов сказал: "Все, что происходит у вас, вы только что-то подумали, решили, а мы уже это все знаем". В принципе, я Козулину это говорил, но он на это реагировал спокойно, мол, пусть говорят.

- Сколько всего у вас было встреч с Карпенковым и Наумовым?

- С Карпенковым было пять встреч, а с Наумовым – одна.

- И вам все удалось записать?

- Да, все.

- Почему вы рискнули сделать запись всех разговоров с Карпенковым и с Наумовым?

- Я просто пошел ва-банк. Прослужив практически шесть лет в "Алмазе", я знаю, как это все делается. Просто была нужна маленькая хитрость. Какая именно, к сожалению, вам рассказать не могу, оставлю пока при себе.

- Что произошло дальше после всех этих встреч?

- Затем было 2 марта, инцидент в ДК железнодорожников, где Александра Козулина избили. Мы поехали в Москву, дали интервью радиостанции "Эхо Москвы", я назвал фамилии всех тех, кто задерживал и избивал Козулина.

Потом у меня была беседа с Карпенковым. Он угрожал мне тюрьмой, если я не уйду из команды Козулина. В конце он мне сказал: "Пожалей свою мать". После всего этого мне терять стало нечего. Конечно, Карпенков также говорил: "Погоны тебе дадим, восстановишься в отряде, если захочешь - поедешь бизнесом заниматься в Москве, все будет нормально".

Но это неправильно. Есть определенные принципы. И когда я сейчас просматриваю записи того, что проходило во время избирательной кампании… Это ужасно, страной управляет такой человек, все настолько коррумпировано… Это надо кому-то делать. Я на это был готов.

- Почему вы решили обнародовать эту информацию только сейчас?

- Потому что после выборов я дал понять властям - если в отношении Козулина не будут приняты какие-то положительные меры, то я это все обнародую. Ничего такого не происходит, к тому же в тюрьме к Козулину очень плохо относятся, его даже избивают.

Я позвонил знакомым, меня пригласили к Олегу Алкаеву (бывший начальник минского СИЗО №1, ныне проживает в Германии, куда эмигрировал, опасаясь преследования со стороны белорусских спецслужб – ред.), после чего я сразу и обнародовал все материалы.

- После того, как вы оказались в Германии, были какие-либо попытки со стороны белорусских властей выйти на контакт с вами?

- Нет, я вообще ни с кем не общаюсь из Беларуси. У меня нет таких контактов. Поэтому, я думаю, меня найти очень сложно. Конечно, если бы у них было желание, я думаю, они бы меня нашли, может быть.

- А после обнародования информации о встречах с Наумовым и Карпенковым также не было никаких попыток со стороны белорусских властей выйти с вами на связь?

- Были, но я на это не пошел.

Беседовал Владимир Дорохов

СПРАВКА

Игорь Макар

https://www.dw.com/ru/игорь-макар-белорусскому-спецназу-была-дана-команда-на-мою-ликвидацию/a-2699723

Friday, February 16, 2007

Памятка для тех, кто вынужден общаться со спецслужбами против своей воли

И пусть вам это никогда не пригодится
Итак. о чем пишет пресса.

Из материалов ИГ ННО "Комитет социального мониторинга" опубликована (кажется) в газете "За права человека", №24. Комментарии - т.Иванофф.

События последних лет все убедительнее подтверждают, что любой гражданин РФ, особенно – ученый, эколог, правозащитник, активист общественной организации или партии, вполне может представлять интерес для спецслужб, особенно , если он общается с иностранцами.

Раньше или позже, но он привлечет внимание спецслужб. Опыт показывает, что спецслужбы могут действовать напрямую, или используя правоохранительные органы, милицию, прокуратуру и т.п. При этом гражданин сталкивается с угрозой возбуждения уголовного дела , или, в лучшем случае , весьма длительной нервотрепкой. Что же делать, если ЧеКа нечаянно нагрянет?



1. При телефонном приглашении в органы, обязательно выясните причину интереса или визита, и помните: никогда не ходите на "дружескую беседу – всегда требуйте четких оснований для встречи в письменном виде(повестка). Отправляйтесь на встречу только по официальной повестке.

Все правильно, но слово "телефонограмма" в практике тоже существует. Бывает так: "они" вызывают по телефону; человек не приходит; дело, по которому вызывали оказывается серьезным (уголовным, к примеру); повестку везти лень; с другой стороны хочется проучить. Как результат: выписывается привод. Привод - это по-русски значит, что придут, выследят, схватят и приволокут силой. Иногда прямо с рабочего места, с понтами, масками, шоу.

Поэтому вызов по телефону - тонкий психологический момент для вызываемого. С одной стороны он конечно может не иметь юридической силы, но с другой и не запрещен. Надо как-то маневрировать, мда..



2. В первую очередь, обратите внимание, в качестве кого вас приглашают: обвиняемого, подозреваемого, свидетеля.

Ну если вызывают как обвиняемого или подозреваемого то уж точно не по телефону. Они дураки что ли карты раскрывать ;-)

Тут другое: могут вызывать вообще не по уголовному делу, а например по материалам проверки, по оперативным материалом (есть такое ОРМ - опрос), по административному материалу, по каким-то личным, кадровым, должностным вопросам и т.п. Обмануть наконец могут, повод придумать - не проблема. Как себя вести вы спросите - не знаю. По обстановке ориентироваться.



3. Никогда не идите к представителю правоохранительных органов самостоятельно –только с адвокатом, имеющим ордер.

В принципе правильно, хотя тащить его с собой по каждому уж поводу не обязательно, достаточно иметь под рукой контакты. Ну и конечно если вдруг дело начинает пахнуть керосином - не давать себя "развести" на следственные действия без адвоката.


4. Во время допроса или опроса (обязательно выясните разницу)- никогда не давайте предположительных показаний. Они обернутся против вас.

Святая истина! Но лучше не тупо стоять на позиции "я ничего не делал", т.к. какие-то действия могли быть хорошенько отсняты-записаны-оформлены и именно отрицание потом при самом худшем раскладе (в суде) будет воспринято негативно - "а он сука по началу врал и отрицал, ага!". Поэтому в отношении себя лучше вообще ничего не говорить - ни "да" ни "нет", а вежливо закрываться 51й статьей конституции.


5. Никогда не верьте, что люди из правоохранительных органов хотят вам помочь – они решают свои ведомственные задачи.

Ну тут конечно правозащитнички перегибают. В тех же уголовных делах бывают и потерпевшие, которым чем-то да помогают. Потерпевших-то ведь тоже вызывают в "органы".


6. Если не знаете точных ответов в свою пользу – молчите. Закон позволяет вам не давать никаких показаний.

Тут они гонят. Показаний против себя и близких родственников - да, можно не давать, 51я статья конституции. А вот если не давать показаний не про себя, а про что-то там астральное, то извините, но это Статья 308 УК РФ "Отказ свидетеля или потерпевшего от дачи показаний". Ее трудно применять, но могут если очень захотят. ТАк вот чтобы не попадать в эту ловушку - уж лучше на допросе ничего "не помнить"


7. Помните, что очень высока вероятность, что ведется аудио, а, возможно, и видеозапись.

Это если оперативное мероприятие и то не факт. А на следственных действиях - только открыто


8. Если ведется протокол, убедитесь, что там записано только то, что вы на самом деле говорили. Помните, что любое слово может обернуться против вас. Не подписывайте протокол с неточностями.

А вот это очень важно. Некоторые особо подлые следователи заполняя протокол легко манипулируют словами допрашиваемого, да так, что существенные обстоятельства могут быть изложены совершенно иначе, чем было сказано. Вывод: перед подписанием проверять очень внимательно, требовать внести свои правки и перепечатать. А потом проверять еще раз, все ли учтено.


9. Если Вам предъявлено обвинение – всегда требуйте доказательств от следователя. Это не вы должны доказывать свою невинность, а они четко и аргументировано доказывать ваши противоправные деяния. Доказательства должны быть юридически значимыми и полученными законными способами.

Фигня. Никто не будет доказательства включать в обвинение если не захочет. Если дело заказное или политическое - можно даже уехать под арест на обвинении-пустышке. А в соответствии со ст.125 УПК его и обжаловать даже нельзя, что конечно существенно нарушает права человека. Так что "требовать" доказательств от следователя конечно можно и нужно, но скорее всего бесполезно.


10. Будьте внимательны. Государственная тайна это не то, что придумано спецслужбами, а только то, что записано в законе о государственной тайне и указе президента о передаче сведений, составляющих государственную тайну.

Ну это-то понятно. На форуме неоднократно звучало: за разглашение гостайны отвечает только тот, кому она доверена по службе или работе


11. Если у вас нет допуска, то с перечнем сведений. Составляющих государственную тайну по конкретному ведомству, вы не можете быть знакомы по определению. Не позволяйте втягивать себя в дискуссию по этим вопросам.

Отчего же не подискутировать? Главное, четко дать понять что не получал никаких сведений-ГТ по службе или работе.


12. Смейтесь, когда вам говорят о секретности географических координат. Это из середины 20-го века.

А я вот иногда смеюсь над нашими пгавозащитниками. Во всяком случае с координатами и картами не все так просто, но это другая тема.


13. Никогда не пейте воду, чай (аа! знаю! Полоний-210!!%), кофе и не ведите " дружеских" бесед с вызвавшими вас чекистами. Помните, что кроме чая, кофе и сахара бывают всякие иные ингредиенты, способные повлиять на ваше поведение ("кремлевскую таблекту" вчинят только в путь, жука вживят и т.п., они такие:). Воду приносите с собой. (и запас еды на два дня, столовые приборы, горшок, рулон туалетной бумаги, что еще забыл?) Помните, что еще существует гипноз, нейролингвистическое программирование (признак - ритмическая повторяющая речь, тихая музыка), иные способы влияния на вашу психику (натравят зеленых человечков, пойманных при крушении НЛО в 1908 году). Будьте бдительны.

Короче, этот абзац не читаем. Паранойя и легкие психозы - лучшие друзья российских пгавозащитников. Хотя конечно "любезничать" с силовиками не стоит в любом случае. "Там" больше всего уважают спокойных, уверенных, ведущих себя достойно людей.


14. Если у вас проводят обыск или обследование помещения, то убедитесь, что на это есть судебное решение (постановление). Копию судебного решения оставьте себе и сохраните.

Плохо знают материальную часть. Обыск может быть в срочном порядке без судебного решения. А еще это может быть осмотр места происшествия. А еще это может быть обследование по закону об ОРД. А еще это может быть осмотр по КоАП (если помещение нежилое). Но даже если это обыск по судебному решению, его копию никто не оставит. Оставят копию протокола.


15. Никогда не соглашайтесь на предложенного вам спецслужбами адвоката! Никогда.

+1, но только если ваше положение не настолько плохо. Если все плохо и вас что называется прищучили по-полной, то прикормленный следствием адвокат может будет плохим адвокатом, но хорошим механизмом для передачи следователю денег (ой.., коррупция) и посредником в решении всяких вопросов.


16. Никогда не слушайте рекомендаций о сохранении разговора в тайне.

Слушать может и не надо, а головой подумать надо. О некоторых беседах с людьми "оттуда" лучше и вправду не болтать, если это может повредить самому же себе.


17. Как можно шире информируйте СМИ и общественность о действиях чекистов.

Только в Спортлото не пишите!;)


18. Если вы занимаетесь перечисленными в начале видами деятельности, то позаботиться об адвокате следует заранее.

Да он вообще в принципе не помешает в списке контактов.


19. Ваш адвокат должен быть порядочным человеком, и это должно быть известно в той сфере, в которой вы работаете. Он должен иметь хорошую профессиональную репутацию. Он должен знать о сложностях ведения дел, возбуждаемых спецслужбами.

А Матерью Терезой он не должен быть, афтары? "Профессиональная" репутация не главное, главное - профессионализм. Ну и чтобы доверять ему можно было, вдруг он останется единственным способом связи с "большой землей".


20. Следуйте указаниям такого адвоката, но не теряйте и собственную инициативу. Решения должны быть согласованными.

Да уж, это точно. А то некоторые клиенты адвокатов за быдло держат, ничего им не говорят, позиции не согласовывают. А потом на суде как говно всякое повсплывает, а защита не готова...


21. Призывайте на помощь общественность и удачу.

Я бы рекомендовал призывать профессионализм, закон и разум.

http://www.radioscanner.ru/info/article140/