Что касается автора этих строк, то своё самое первое предложение стать стукачом он получил будучи учеником 7-го класса средней школы - от своего классного руководителя, который однажды отвёл его в сторонку и предложил во время школьных каникул последить за своим одноклассником, состоявшим на учёте в милиции. Не берясь вдаваться в те причины, которые явились побудительным моментом для выражения ему предложений подобного рода и тем более кого-либо осуждать и делать из только что сказанного какие-либо серьёзные выводы, автор желает указать на такой достаточно примечательный факт своей биографии как бы про между прочим - исключительно для затравки начатой темы и подогревания к ней интереса у всех заинтригованных и любопытных.
Но если отставить в сторону шутки и попытаться перейти к чему-то более серьёзному, то начинать разговор на тему о том, как становятся информаторами и агентами, надо со слов о том, что по данному поводу говорят оперативные работники различных спецслужб. А говорят они всякий раз примерно одно и тоже : к своему становлению в качестве информаторов и агентов разные люди приходят множеством самых разных путем. Что можно сказать в данном случае ? Да только то, что подобные слова являются ничем иным, как наглядным примером выражения полуправды и соответственно полулжи. В чём заключается их правда? Хотя бы в том, что на самом деле чьими-либо информаторами и агентами разные люди становятся самыми разными способами и путями. А в чём ложь? Да в том, что перечисляя различные пути, приводящие людей к становлению их в качестве агентов, оперативники сознательно передёргивают карты и смешивают те из них, которые являются преобладающими и типичными с теми, которые по своей сути являются очень редкими и экзотическими. Ведя себя указанным образом, они на самом деле сваливают в одну общую кучу и мух и котлеты - в целях внушения широким слоям общества мысли о том, что и те и другие по своей сути являются приблизительно равнозначными. Выражаясь иным языком, оперативные работники различных спецслужб пытаются приукрасить совершенно не устраивающую их реальную действительность - поставить знак равенства между всем тем, что происходит по давно установившимся правилам и тем, что на самом деле является из них исключением и развивается им вопреки. Вышеуказанным образом оперативники пытаются убедить широкие слои общества в мысли о том, что они сами являются вполне симпатичными и благожелательно настроенными ко всем людьми. Главная же причина производящегося искажения реальной действительности в данном случае заключается в том, что в подавляющем большинстве случаев обзаведение агентурными кадрами оказывается невозможным без использования самых изощренных и по своей сути преступных способов воздействия на предварительно намеченных и подходящих для них лиц. Подобно политикам (и в гораздо большей степени чем они), оперативные работники в реальной жизни оказываются поставленными в такие условия, в которых им ради достижения профессионального успеха и обеспечения карьерного роста в процессе исполнения своих служебных обязанностей приходится превращать себя в законченных циников и мстительных негодяев (увы, но таковыми оказываются издержки их в общем-то нужной и полезной профессии).
Если же перейти от общих слов к конкретике, то первым делом следует указать на тот факт, что в своей преобладающей массе разного рода информаторы и агентурные кадры подбираются профессиональными и непрофессиональными (типа производственных руководителей, неформальных лидеров и общественных вожаков) оперативными работниками из числа лиц, преднамеренно загнанных ими во всевозможные тупиковые ситуации и безвыходные положения.
Но если отставить в сторону шутки и попытаться перейти к чему-то более серьёзному, то начинать разговор на тему о том, как становятся информаторами и агентами, надо со слов о том, что по данному поводу говорят оперативные работники различных спецслужб. А говорят они всякий раз примерно одно и тоже : к своему становлению в качестве информаторов и агентов разные люди приходят множеством самых разных путем. Что можно сказать в данном случае ? Да только то, что подобные слова являются ничем иным, как наглядным примером выражения полуправды и соответственно полулжи. В чём заключается их правда? Хотя бы в том, что на самом деле чьими-либо информаторами и агентами разные люди становятся самыми разными способами и путями. А в чём ложь? Да в том, что перечисляя различные пути, приводящие людей к становлению их в качестве агентов, оперативники сознательно передёргивают карты и смешивают те из них, которые являются преобладающими и типичными с теми, которые по своей сути являются очень редкими и экзотическими. Ведя себя указанным образом, они на самом деле сваливают в одну общую кучу и мух и котлеты - в целях внушения широким слоям общества мысли о том, что и те и другие по своей сути являются приблизительно равнозначными. Выражаясь иным языком, оперативные работники различных спецслужб пытаются приукрасить совершенно не устраивающую их реальную действительность - поставить знак равенства между всем тем, что происходит по давно установившимся правилам и тем, что на самом деле является из них исключением и развивается им вопреки. Вышеуказанным образом оперативники пытаются убедить широкие слои общества в мысли о том, что они сами являются вполне симпатичными и благожелательно настроенными ко всем людьми. Главная же причина производящегося искажения реальной действительности в данном случае заключается в том, что в подавляющем большинстве случаев обзаведение агентурными кадрами оказывается невозможным без использования самых изощренных и по своей сути преступных способов воздействия на предварительно намеченных и подходящих для них лиц. Подобно политикам (и в гораздо большей степени чем они), оперативные работники в реальной жизни оказываются поставленными в такие условия, в которых им ради достижения профессионального успеха и обеспечения карьерного роста в процессе исполнения своих служебных обязанностей приходится превращать себя в законченных циников и мстительных негодяев (увы, но таковыми оказываются издержки их в общем-то нужной и полезной профессии).
Если же перейти от общих слов к конкретике, то первым делом следует указать на тот факт, что в своей преобладающей массе разного рода информаторы и агентурные кадры подбираются профессиональными и непрофессиональными (типа производственных руководителей, неформальных лидеров и общественных вожаков) оперативными работниками из числа лиц, преднамеренно загнанных ими во всевозможные тупиковые ситуации и безвыходные положения.
В качестве яркого примера проявления чего-либо подобного можно назвать отношения, возникающие между оперативными работниками милиции и лицами, освободившимися после отбытия наказаний в местах лишения свободы и возвратившимися в места своего проживания. На протяжении целого ряда последующих лет таких лиц принимаются без конца беспокоить в связи с фактами совершения преступлений, которые не удаётся раскрыть по горячим следам и которые имеют определённые сходства в манере и почерках своего исполнения с преступными деяниями, некогда совершёнными ими. Сам по себе подобный характер осуществления оперативной деятельности является вполне нормальным и строится на рассуждениях по аналогии. Выражаясь более простым языком, их суть заключается во вполне обоснованном предположении, что у человека, однажды совершившего преступление, может возникнуть склонность к их повторению во всяких сложных и непростых для него ситуациях. И к повторению не абы как, а в своей прежней манере, проистекающей из его природных склонностей и приобретённых практических навыков и опыта в области чего-то вполне конкретного. По этой самой причине первоочерёдное обращение внимания и осуществление разного рода проверочных действий в отношении указанной категории лиц во всяких сложных и запутанных ситуациях вокруг тех или иных нераскрытых преступлений является вполне оправданной и разумной практикой. Но как говорится, у всего есть своя оборотная (или не очень приглядная) сторона. Подобной неприглядной стороной в данном случае является не сам факт поголовного следования указанной практике, а та форма, в которой происходит её повседневное исполнение. А подобная форма представляет собой ничто иное, как проявление грубости, бесцеремонности, издевательств и постоянных насмешек в отношении таким образом заподозренных лиц. Смысл подобного поведения милицейских оперативников заключается в постоянном внушении "опекаемым" ими лицам мысли о том, что они есть преступники, которым место в тюрьме и что если не в этот раз, то в какой-либо следующий, но всё равно они обязательно там окажутся.
И в подавляющем большинстве милицейские чины оказываются правы. Правы не от того, что представляют собой примеры великих прорицателей и дальновидных мудрецов, а большинство их "подопечных" являются законченными злодеями и совершенно неисправимыми людьми. Основания для возникновения такой уверенности оказываются предельно простыми и строящимися на осознании того факта, что человеческое терпение не беспредельно и в условиях постоянного оказания на таким образом испытуемых лиц мощного психологического давления - в виде его бесконечных унижений и прилюдных одёргиваний - способно привести к возбуждениям неадекватных реакций и возникновениям у них острых желаний отомстить или каким-либо иным образом досадить своим беспредельным обидчикам в милицейской форме. Отсюда остаётся только один шаг до совершения новых преступлений, которые для милицейских работников являются вполне предсказуемы и легко вычисляемы по причине своей спонтанности (или иначе говоря, непродуманности стороны лиц, содеявших их находясь в состоянии аффекта).
Постоянно давя на своих "подопечных" вышеуказанным образом, милицейские оперативники время от времени принимаются изменять тональность своих речей - "добродушно" намекать им о том, что если бы те оказались более сговорчивыми и согласились бы регулярно информировать органы внутренних дел о всём происходящем в окружающих их криминальных средах, то отношение к ним стало бы гораздо более благожелательным и терпимым. Без конца подвергаясь столь изощрённому прессингу, многие из бывших заключённых не выдерживают или поддаются соблазну пойти по подсказываемому им пути - становятся милицейскими информаторами и агентами по причине ощущаемой безвыходности своего положения. Именно таких лиц в милицейских кругах именуют "вставшими на путь исправления", а на тех из них, кто действительно решает порвать со своим преступным прошлым, не желая при этом становиться стукачами и доносчиками, оперативники принимают давить с удвоенной и утроенной силой - как на своих самых злейших врагов. При всей кажущейся парадоксальности указанного момента, в этом нет ничего удивительного. Всё дело в том, что лица, продолжающие вращаться в криминальных средах и при этом выражать своё нежелание вступать на путь сотрудничества с работниками милиции, так или иначе оказываются постоянно находящимися в поле зрения последних - благодаря присутствию среди них достаточно большого числа агентов органов внутренних дел. А всякие сильные личности, которые проявляют стремление к тому, чтобы стать не зависимыми от кого бы то ни было и отказываются впускать в свою личную жизнь всех, представляющихся им совершенно ненужными и посторонними, оказываются фактически выпадающими из поля зрения милицейских работников и трудно предсказуемыми в своём поведении - по причине отсутствия возможности для регулярного сбора достаточного количества информации о их повседневном поведении. Вывод из всего здесь сказанного заключается в следующем. Сотрудник милиции вовсе не является каким-либо завзятым злоумышленником, но с чисто практической точки зрения ему гораздо удобней и легче иметь дело либо с закоренелым, преступником, либо со сломленным как личность агентом, чем заниматься сложной и кропотливой работой в отношении кого-то не вполне понятного и фактически отгородившегося от его постоянного присутствия за своей спиной стеной чего-либо трудно преодолимого по своей сути. В силу этого оперативник оказывается профессионально заинтересованным вести себя так, чтобы всякая попавшая в его поле зрения личность как можно скорее оказалась поставленной перед необходимостью выбора между тем, чтобы стать либо его действительным союзником либо его очевидным врагом и не оставить ей ни малейшей возможности для занятия какой-либо промежуточной и не вполне отчётливо выраженной позиции.
У кого-то может возникнуть вопрос - а какоё отношение всё вышесказанное имеет к жизни подавляющего большинства законопослушных (или точнее говоря никогда не привлекавшихся к уголовной ответственности) граждан ? Да самоё прямое. Среда обитания социально неблагополучных слоёв населения и сами её обитатели являются для милиции и спецслужб ничем иным, как тренировочной полигоном по отработке азов ведения оперативной работы у новичков и молодых представителей их профессий и испытательной площадкой для предварительного апробирования и детальной проработки всех создаваемых новшеств, которые затем принимаются внедрять и использовать в процессе ведения оперативной работы в отношении представителей более защищённых и уверенных в себе слоёв населения. А вместе с подобным образом усвоенными азами и новшествами, оперативные работники различных спецслужб "усваивают" пренебрежительное отношение к правам не только завзятых уголовников, но и вполне обычных и законопослушных граждан, которые в силу самых разных случайных и не зависящих от них причин имеют обыкновение иногда попадать в поле зрения первых. На практике это приводит к тому, что вышеописанные методы понуждения к вступлению в доверительное сотрудничество (может быть не в столь резких и отчётливо зримых формах) широко используются оперативниками милиции и прочих спецслужб в отношении вполне нормальных и ничем особо не примечательных людей.
В качестве живых и часто встречающихся примеров проявлений чего-либо подобного можно указать на достаточно частые случаи обращения оперативников к родственникам тех заключённым, которые испытывают большое желание как можно скорее освободиться, с предложениями понаблюдать за поведением кого-либо из хорошо знакомых им окружающих или что-либо у тех выяснить в обмен на обещания каким-либо образом им помочь в решении животрепещущих для них вопросов (или наоборот угрожать своей способностью создать серьёзные преграды на пути к достижению чему-то ими очень желаемого). Другим не менее ярким и живым примером является максимальное затруднение получения прав на российское гражданство для мигрантов и вынужденных переселенцев (по чисто формальным и необоснованным поводам), сочетающееся с практикой одновременного выражения заманчивых предложений тем или иным лицам, стремящимся его получить. Суть таких предложений заключается в обещаниях содействовать ускорению ход оформления всех необходимых документов в случаях выражения ими ответных согласий осуществлять регулярное информирование оперативников относительно всего того, что происходит и кто чем дышит в средах переселенцев (и само собой разумеется сопровождается угрозами сделать невозможным вступление в российское гражданство в случаях получения ответных отказов).
Несколько более сложным, но во многом сходным образом происходит привлечение к агентурной деятельности учёных и представителей иных профессий, которые оказываются допущенными к государственным секретам. В целях осуществления их периодических проверок, к таким лицам оперативными управлениями центральных аппаратов контрразведывательных служб регулярно подсылаются их сотрудники, которые предстают перед первыми под видом представителей родственных профессий, занимающихся вопросами сходной тематики. Выступая инициаторами знакомств и завязывая приятельские отношения, замаскированные оперативники принимаются сознательно втягивать проверяемых в разговоры на профессиональные темы по каким-либо спорным вопросам. Те проверяемые, которые клюют на подобную удочку и принимаются изо всех сил отстаивать свою точку зрения, в целях аргументированности своих слов нередко начинают приводить в пример какие-либо секретные данные. Добившись желаемого, подобные весьма интеллигентные "приятели" вскоре куда-то исчезают, а к проверяемым заявляются курирующие их оперативники из региональных управлений госбезопасности и знакомят их с материалами осуществлённых проверок. Указав своим подопечным, что за допущенные нарушения режима секретности их в лучшем случае ожидают неприятные разбирательства их крест на всей дальнейшей карьере, а в худшем - привлечение к уголовной ответственности, оперативники (выдержав некоторую паузу) сообщают таким лицам, что могут отнестись к ним с благосклонностью и избавить от всех неприятностей при условии, что те станут доносить на своих коллег по работе.
Достаточно широкоупотребительной - в целях вовлечения в агентурную деятельность - является практика использования оперативниками разного рода соблазнов. Например иностранцам, имеющим доступ к каким-либо важным секретам, после детального изучения их пристрастий и психологических особенностей их характеров, могут быть предложены крупные суммы денег, перед которыми те не могут устоять. Однажды согласившись на что-либо подобное, в последующие разы они уже оказываются психологически готовыми работать за гораздо меньшие суммы. В целях подстёгивания их к проявлению такой готовности, оперативники нередко подстраивают для таких лиц ситуации, в которых у них возникает острая потребность в средствах на непредвиденные расходы или просто принимаются их шантажировать - угрожать раскрытием их как источников получения секретной информации. В других ситуациях вместо денег любителям женщин подсовывают проституток, любителей выпить приглашают к распитию спиртного в обстановке, располагающей к доверительному общению, а в качестве инструментов для последующего шантажа - заснятые постельные сцены или записи разговоров, изобилующих моментами того, что запрещено к разглашению. В качестве сходных примеров проявления чего-либо подобного в отношении граждан своих государств можно назвать случаи обращений к тем или иным из них с просьбами о попутной доставке якобы невинных передач и посылок (на самом деле содержащих в себе что-то запретное) каким-либо знакомых своих знакомых (на самом деле являющихся агентами заинтересованных в этом оперативников) либо наглого засовывания самими оперативниками в их карманы и сумки предметов чего-либо украденного, наркотиков или оружия.
В целях загнаний в безвыходные положения людей молодых и зелёных, проявляющих склонность к осуществлению чего-либо криминального, а также демонстрирующих свою неспособность мыслить критическим образом и готовность идти на поводу у кого-либо более опытного используются особые методы. Так к подобного рода лицам, пользуясь различными подходящими случаями и их склонностью легко вступать в контакты с совершенно незнакомыми и малознакомыми людьми, нередко подводят бывалых агентов, которые под видом выражения им предложений об осуществлении чего-то увеселительного или способного удовлетворить те или иные их потребности либо выражения просьб об оказании помощи "по дружбе" принимаются вовлекать таких юнцов в регулярное осуществление чего-либо неприглядного и откровенно преступного. Благодаря наличию налаженных контактов с оперативниками, такие агенты до поры до времени обеспечивают своим свежеиспечённым помощникам возможность безнаказанно творить преступные деяния. Подобная безнаказанность и сознательно внушаемые их агентурными главарями идеи приводят к возникновению в головах вовлечённых юнцов к мыслей о своей особости и исключительности - принадлежности к организациям таких лиц , которым все позволено в жизни. С другой стороны подобные мысли и сильно изменяющийся характер их поведения оборачивается для слишком много возомнивших о себе юнцов разрывами личных отношений со всеми прежними их друзьями и знакомыми и фактическим замыканием в кругах себе подобных. В свою очередь агентурные главари таких кругов принимаются устанавливать внутри них свои деспотичные порядки - сдавать оперативника всех тех своих сотоварищей и подручных, которые пытаются демонстрировать свою самостоятельность и оказываются вполне способным составить им конкуренцию и крайне жестким образом спрашивать со всех прочих за каждую допущенную ошибку или провинность. Зная о том, что подобные лица не посмеют на них куда-либо пожаловаться по причине того, что в результате осуществления таких шагов вскроются факты их причастности к ранее совершённым преступлениям, за которые им грозят большие сроки лишения свободы, агентурные главари во многих случаях принимаются перенацеливать деятельность банд своих подручных на осуществления грубых давлений, устроения провокаций и организаций "несчастных случаев" в отношении кого-либо становящегося неугодным их хозяевам из числа оперативных работников (или стоящим за теми определённым политическим кругам). В подавляющем большинстве случаев это оказывается ничем иным, как организацией оперативниками конкретных спецслужб физических устранений тех или иных представителей неподконтрольного им преступного или политического мира (которых им очень хочется, но никак не удаётся убрать со сцены и привлечь к ответственности более или менее законно выглядящими способами) руками таких преступников, которые становятся от них во многом зависимыми, но в то же время оказываются не способными осознать данного факта и используются ими вслепую. Это удобно для оперативников тем, что рядовые исполнители, будучи не посвящёнными в курс всего дела, в ситуациях возникновения каких-либо накладок и привлечения их к ответственности за совершенные ими преступления в отношении кого-то себе подобного (или достаточно на себя похожего) даже при возникновении у кого бы то ни было большого желания окажутся неспособными назвать главных организаторов нашумевших дел и позволят тем оставаться безнаказанными при любых возникающих раскладах.
Самой же многочисленной в рассматриваемом плане и касательной очень многих российских граждан является практика сознательного невмешательства (до поры до времени) в процессы осуществления ими многочисленных нарушений и злоупотреблений (при условии, что они обладают чувство меры и не слишком далеко заходят в своих деяниях), сочетающаяся с одновременным сбором документально зафиксированных подтверждений на каждый из подобных фактов. Время же осуществления вмешательств в дела таких лиц обычно наступает тогда, когда у оперативников вызревают планы по задействованию их в качестве своих агентурных помощников в делах, связанным с чем-то более серьёзным и представляющим собой значительную опасность. Мысль, обычно выражаемая оперативными работниками в таких случаях, заключается в следующем. В обмен на выражение готовности к доверительному сотрудничеству они готовы и дальше смотреть сквозь пальцы на всевозможные нарушения и злоупотребления со стороны лиц , способных быть для них очень полезными. В ситуациях же выражения в ответ каких-либо несогласий оперативники быстро дают таким лицам понять, что если те и дальше будут вести себя столь неразумно, то на них в самом скором времени могут быть заведены уголовные дела или преданными публичной огласке какие-либо компрометирующие их факты. Если же на того человека, который в определённых ситуациях может оказаться для оперативников очень полезным, не удаётся собрать сколько-нибудь серьёзных компрометирующих материалов, то последние принимаются заниматься словесными спекуляциями вокруг всего не вполне оправданного и малозначительного в его поступках и свидетельских показаниях или просто заниматься копанием в его биографических моментах на предмет того, к чему бы ещё было можно придраться. Иначе говоря - сознательно завышать степень опасности тех или иных его действий, запугивать чисто теоретическими возможностями привлечения его к уголовной ответственности или способствования возбуждению вокруг него общественного недоверия путём осуществления на него демонстративных воздействий и распускания нехороших слухов через уже имеющихся агентурных помощников.
Если придраться оказывается не к чему (или подобная модель поведения признаётся не сообразующейся с возникшей ситуацией и не вполне подходящей с учётом характерных особенностей личности обрабатываемого человека), оперативники обычно принимаются изображать из себя кого-либо очень совестливого и тревожащегося о судьбах всего общества и заодно взывать к его сознательности, патриотизму или чувству гражданского долга. В случаях получения от такого человека всего желательного, оперативные работники стремятся поскорее избавиться от его близкого присутствия с тем, чтобы в его присутствии случайно не сболтнуть чего-либо лишнего и не продемонстрировать ему наглядного примера циничности всей своей практики (не забывая при этом сопроводить его словами о том, что Родина его никогда не забудет и всегда будет им гордиться). В случаях же выражений в ответ каких-либо очевидных нежеланий или отказов оперативникам не остаётся ничего иного как хмурить брови - выражать таким лицам свои разочарования столь недостойным их поведением и обещать обратить на них в дальнейшем самое пристальное внимание - в целях привлечения их к строгой ответственности при возникновении для этого хоть малейшего повода. (Если быть честным, то угрозы подобного рода в подавляющем большинстве случаев являются пустыми обещаниями, рассчитанными на простаков. Пустыми не от того, что сотрудники органов внутренних дел не способны выполнить ими обещанного. В принципе оперативники на это способны (и при случае весьма не прочь устроить пакость кому-то для них нелюбимому), но всё дело заключается в том, что у них всегда имеется большое количество куда более серьёзных заданий и важных дел. Иначе говоря, в подавляющем большинстве случаев у них просто не остаётся времени и физических сил для выяснений по поводу чего-либо достаточно незначительного по своей сути и мщения всем тем, кто осмелился когда-либо в чём-то отказать. Угрозы же подобного рода со стороны представителей органов государственной безопасности могут иметь более серьёзные последствия, но только для тех лиц, которые стремятся к непременному карьерному росту, достижению высоких постов или получению широкой известности в обществе).
В общем и целом суть подобного способа привлечения к "доверительному" сотрудничеству заключается в том, что однажды попав в ловко расставленные сети, всякий в них пойманный на протяжении очень долгого времени оказывается вынужденным вопреки своим желаниям и без всякой для себя выгоды вести наблюдение за своими коллегами и соседями и периодически сообщать обо всех сколько-нибудь примечательных моментах их поведения опекающему его оперативнику или тесно связанному с ним лицу.
Второй по численности категорией лиц, из которых профессиональные и непрофессиональные оперативные работники черпают свои агентурные кадры, являются люди, начинающие ощущать за собой определённую вину или неловкость своего положения и в тоже самое время испытывать нездоровые ощущения - типа подозрений, обид, злости и зависти - по отношению к кому-то из окружающих, связанных с ними чем-то общим или сходным по своей сути. Оказываясь отчасти настроенными на то, чтобы начать доносить на кого-то им не вполне приятного или по отношению к ним недружелюбно настроенного, такие лица в тоже самое время находят для себя более предпочтительным до поры до времени помалкивать обо всём им известном, испытывая вполне обоснованные опасения на счёт того, что те за подобное поведение могут устроить им разбирательства в своём кругу или создать какие-либо преграды на пути к достижению успеха либо в отместку донести на них самих о чём-то не менее серьёзном. Для того, чтобы заставить подобных двойственно настроенных лиц вступить на путь сотрудничества с органами внутренних дел или госбезопасности, от оперативников в каждом из конкретных случаев требуется сделать всего лишь один хорошо рассчитанный толчок, после которого всё обычно начинает идти как по маслу.
Оперативники, подмечая факты конкурентной борьбы или неладов в отношениях между теми или иными интересующими их лицами, своё особое внимание сосредотачивают на тех из них, которые выглядят более слабо и страдают от недостатка сочувствия со стороны окружающих. Вызывая таких лиц к себе для бесед или встречаясь с ними в непринуждённой обстановке, оперативные работники принимаются их сознательно распалять выражениями чего-либо достаточно правдоподобного, но на самом деле не соответствующего реальной действительности. Например словами о своём якобы сочувственном к ним отношении или наоборот сообщениями им сильно искажённых фактов, которые бы преувеличивали степень их вины в чём-либо происшедшем и о которых им якобы стало известно со слов конкретных недоброжелателей или недругов своих собеседников. Подобное поведение оперативников нередко возбуждает у подобной категории опрашиваемых ими лиц сиюминутные желания поделиться своими проблемами и рассказать о них во всех подробностях или наоборот обнаруживает у тех стремление выгородить себя и рассказать всю правду о фактах поведения кого-то им недружественного , которые с их точки зрения были вполне способными пойти на то, чтобы попытаться их оговорить в ситуациях создания угрожающей обстановки.
Но главным виновникам совершённых противоправных действий по характерам предъявленных им обвинений и изложенным в них фактам обычно оказывается несложно вычислить приблизительный круг лиц , которые могли на них донести. Путём поочерёдного учинения разбирательств с каждым из заподозренных и осуществления различных сопоставлений на основе всего таким образом полученного, главные фигуранты оказываются вполне способными прийти к обоснованному выводу о том, кто же именно так с ними поступил и попытаться как-то наказать последних. В свою очередь тем лицам, которые хорошо просчитанными действиями оперативных работников оказываются сподвигнутыми на проявления чрезмерной откровенности, касательной кого-то им неприятного или недружелюбно по отношению к ним настроенного, в ситуациях, начинающих им угрожать нежелательными разбирательствами в своих узких кругах или наказаниями за недостойное их поведение, приходится выбирать. Выбирать между тем, чтобы оказаться в положении отверженного и гонимого из привычной для себя среды и тем, чтобы путём целенаправленного осуществления доносов на тех людей, которые способны им угрожать или препятствовать их намерениям, в очередной раз обратить на них внимание правоохранительных органов или проверяющих структур и тем самым на какое-то время вывести себя из под удара. Оперативники до поры до времени с благосклонностью относясь к таким доносчикам и их доносам, в определённые моменты времени принимаются заявлять им о том, что хорошо понимают побудительные мотивы подобного их поведения и в обмен за регулярное обеспечение им возможностей фактического спасения от всевозможных преследований желают ответного получения чего-то гораздо большего. Такое "большее" обычно заключается в том, чтобы побудить подобных доносчиков от нерегулярного доносительства на тех лиц, которые воспринимаются ими как угрожающие или препятствующие в их личных или служебных делах, к доносительству регулярному и осуществляемому в отношении тех лиц , на которых им станут указывать оперативники.
Ты мне, а я тебе - таким является главный принцип "доверительного" сотрудничества данного типа.
Третьей по своей численности категорией лиц, из которой оперативниками набираются агентурные кадры, являются люди, попадающие в сложные жизненные ситуации и безвыходные положения не из-за того, что их кто-то пытается туда загнать хитроумным и самым что ни на есть злонамеренным образом, а из-за того, что они сами себя туда загоняют - в силу своего не вполне серьёзного отношения к жизни или из-за возникновения различных случайных причин (типа природных и общественных катаклизмов, утрат своего здоровья и уходов из жизни близких людей). Ведение оперативной работы, направленной на вовлечение в агентурную деятельность лиц, чем-либо сильно ослабленных и разуверившихся в своей способности к самостоятельному достижению каких-либо жизненных целей, во многом является сродни деятельности, направленной на вовлечение простых людей в ряды членов религиозных сект. Но только с одним небольшим отличительным моментом. Если сектанты занимаются улавливанием растерявшихся и заблудших душ путём выражения им утешительных слов и окружения их своим лицемерным вниманием, то оперативные работники ведут себя гораздо более изощрённым и изобретательным образом - при виде кого-либо для себя весьма подходящего, но ещё пытающегося сопротивляться наваливающимся на него жизненным обстоятельствам, они всячески способствуют созданию вокруг него угнетающих и невыносимых условий, которые бы ещё более увеличивали степень его страданий и приводили к ощущению своей совершенной беспомощности в окружающем мире. Выражаясь иным языком, оперативники, прежде чем приступать к использованию в агентурных целях кого-то слабохарактерного и достаточно легко поддающегося, стремятся окончательно сломать его, как личность - с тем, чтобы затем подняв, на правах спасителей от чего-то совершенно неизбежного требовать от него проявления преданности и абсолютно беспрекословного подчинения.
В качестве наглядного примера привлечения к доносительству и агентурной деятельности данным способом можно указать на студентов различных вузов, которые не проявляют склонности к упорному овладению науками и с безразличием относятся к предметам своих будущих профессий. Переходя на старшие курсы и начиная понимать, что им ничего не светит в случайно избранных профессиональных сферах, но вместе с тем желая хорошо устроиться в жизни, такие студенты нередко принимаются развивать бурную и кипучую деятельность. Смысл такой деятельности обычно оказывается направленным на то, чтобы каким-либо образом обратить на себя особое внимание и понравиться своим умением услужить какому-либо влиятельному и высокопоставленному лицу, которое при наличии у него достаточной воли было бы вполне способным помочь их дальнейшему трудоустройству. Но так как в профессиональном отношении выпускники подобного рода оказываются "величинами", очень приближающимися к нулю, то разного рода достаточно высокопоставленные и влиятельные лица, в силу каких-либо особых причин обращающие на тех своё внимание, очень быстро дают им понять, что согласятся держать их у себя лишь при условии получения ответных согласий на взятие в свою обязанность исполнения чего-либо унизительного и недостойного во всех смыслах этого слова. Будучи поставленными в такие условия, когда весь их дальнейший служебный рост оказывается напрямую зависимым от их способности удовлетворять самым развратным похотям своих протеже и успевать своевременно доносить им обо всём, происходящем вокруг, подобные лица фактически лишают себя возможностей для всякого роста в чисто профессиональном смысле. Выражаясь более простым языком, таких лиц очень скоро приводят к окончательному осознанию того факта, что они есть никто и что в случае увольнения их (в отличии от их коллег-профессионалов) врядли кто-либо другой согласится взять к себе на равноценные и хорошо оплачиваемые должности. В общем и целом горько сожалея о столь безрадостном своём положении, подобные стукачи и агенты оказываются поставленными в такие условия, в которых для них оказывается гораздо более страшным его потерять. А раз так, то им не остаётся ничего иного, как терпеливо сносить любые унижения и всякий раз стремиться во всём угодить своим всемогущим хозяевам с тем, чтобы каким-либо вольным или невольным образом не вызвать их неудовольствия по отношению к себе и таким образом ещё более не усугубить своего положения.
В качестве другого примера, удобного для применения сходных приёмов ведения оперативной работы, следует назвать среду представителей творческих профессий и гуманитарных наук. По причине отсутствия чётких критериев для определения того, какие достижения в данных сферах деятельности являются более важными и значимыми, а какие - менее, выносимые им оценки во многом являются субъективными и зависящими от мнения того, кому оказывается фактически принадлежащим право выносить об этом окончательные вердикты. В реальной жизни это оборачивается тем, что известность и шумный успех в данных сферах деятельности приходит не столько к по-настоящему талантливым людям, сколько к разного рода угодникам и случайным лицам, сумевшим обратить на себя внимание устроителей разного рода разовых акций и массовых действ (или точнее говоря, на какое-то время понравиться им чем-либо чисто внешним и поверхностным по своей сути). Но участие в разовых массовых акция и зрелищных действах достаточно часто приводит к всплескам успеха вокруг отдельных из их главных участников. Испытывая шумный и совершенно незаслуженный успех со стороны широкой публики, такие лица одновременно с этим начинают ощущать на себе внимание сильных мира сего, одна часть которых состоит из оперативных работников спецслужб и их агентов, а другая представляет собой идущих с ними рука об руку определённых представителей деловых кругов. И те и другие в подобных случаях предлагают отдельным неожиданно засветившимся лицам заключить выгодные контракты. Смысл таких предложений заключается в словах о том, что известность штука весьма непостоянная и изменчивая - сегодня она есть, а завтра её нет. Для того, чтобы её подогревать и как можно дольше греться в лучах своего успеха, однажды засветившимся лицам необходимо как можно чаще участвовать в каких-то новых проектах, а также появляться перед широкой публикой на важных встречах и публичных мероприятиях. Но для того, чтобы где-то принять участие, туда по меньшей мере надо получить приглашение. Обеспечение засветившихся лиц регулярными приглашениями и подходящими предложениями как раз и берут на себя и представители культурно-артистических деловых кругов и специально на то уполномоченные оперативные работники спецслужб. Если смысл деятельности первых заключён в навязывании однажды засветившимся лицам подневольных и кабальных условий (основываясь на которых должна будет развиваться вся их дальнейшая творческая деятельность) в обмен на предоставление им постоянной возможности демонстрировать видимость своего успеха в глазах широкой публики, то вторые, совершенно не пытаются посягать на их финансовые интересы. Смысл деятельности оперативных работников заключается в другом - в получении от публично засветившихся лиц в обмен на предоставление им возможностей для регулярного участия в шумных проектах и важных общественных мероприятиях письменных согласий на негласное сотрудничество со спецслужбами. Смысл такого сотрудничества оказывается заключённым в осуществлении регулярного сбора и передач интересующей информации, а также в незаметном оказании целенаправленных влияний, как на тех или иных из указанных им видных общественных деятелей и должностных лиц, которые стремятся к поддержанию с ними своего общения, так и на многочисленные толпы обывателей и любителей всевозможной халявы, которые начинают ходить за ними попятам и видеть в них своих кумиров. В случаях же выражения в ответ на подобные предложения отказов и те и другие принимаются держать им отказавших на голодном пайке и в назидательных целях выставлять их в качестве убогих посмешищ и неудачников , не сумевших воспользоваться однажды предоставленной им возможностью.
В свою очередь в отношениях с теми из однажды засветившихся лиц, которые принимают обязательные условия или кабальные предложения, исходящие от оперативников или вербующих их представителей деловых кругов, создаются жёсткие рамки в целях недопущения ими какого-либо своеволия и самостоятельности. Всякий выход за подобные рамки пресекается самым решительным образом путём установления для таких нарушителей ещё более строго регламентированного графика жизни, вменения каких-либо дополнительных обязанностей, а в качестве крайней меры используется временное или пожизненное лишение их возможности участвовать во всём для них ставшим очень привычным и фактическое предание забвению.
Очень сходной с только что описанной является практика привлечения к агентурной деятельности лиц, не сумевших получить полного высшего образования, а так же тех, которые получив его, на протяжении ряда лет демонстрируют свою профессиональную несостоятельность либо обнаруживают в себе неуверенность и комплексы неполноценности в связи с когда-либо имевшими у них место производственными неудачами или фактами отбытия различных наказаний за некогда допущенные нарушения. Достаточно многие оперативные работники и их агентурные помощники из числа руководителей разного уровня как раз и занимаются тем, что высматривают среди подобных категорий людей таких, которые очень страдают из-за того, что с какого-то момента времени они оказались вдруг лишёнными возможности полноценного общения с людьми равного с собой интеллектуального уровня по причине отсутствия у них документов, подтверждающих фактический уровень их профессиональной квалификации либо являются рабами своих предрассудков по поводу того, что ни в коем случае не должны позволить себе скатиться до уровня перехода к занятию такими видами деятельности, которые, по их мнению, являются исключительным уделом лиц с низким уровнем интеллектуального развития и законченных неудачников. Соглашаясь принимать к себе первых в качестве разного рода помощников и консультантов якобы за наличие у них опредёлённых познаний в тех или иных практических областях и продолжая держать возле себя вторых на начальственных должностях самого низшего ранга под видом проявления к ним особого сострадания, такие оперативные работники и их агентурные помощники, предстающие под видом руководящих работников достаточно высокого уровня, в какие-то моменты времени неожиданно принимаются заявлять и тем и другим, что проявили к ним своё участие и согласились оставить их у себя вовсе не по причине испытываемой к ним жалости или наличия у них определённых практических познаний. Иначе говоря, подобные неуверенно себя ощущающие и душевно страдающие лица, ставятся оперативниками перед фактом того, что с этого времени их главное предназначение будет заключаться в ведении непрерывного наблюдения за предварительно определёнными и указанными им окружающими людьми. Более того, оперативные работники в целях избавления их от праздных иллюзий прямо заявляют таким агентам о том, что уровень представляемой ими фактической ценности и целесообразность продления с ними контрактов о дальнейшем сотрудничестве всякий раз будет определяться на основе рассмотрения результатов их текущей деятельности и подвергаться регулярным пересмотрам в ту или иную сторону. Если ты не хочешь быть выброшенным на помойку, то должен всё время работать на износ - таким оказывается удел жизни многих людей, становление которых в качестве стукачей и агентов происходит на почве существующих у них внутренних комплексов и испытываемых предрассудков.
В целях ознакомления с ещё одним вариантом рассматриваемого способа привлечения к негласному сотрудничеству автор предлагает всем интересующимся данной проблемой обратиться к проблемам эмиграции и эмигрантов. В жизни различных государств нередко возникают ситуации, в которых их властям оказывается выгодным или целесообразным обеспечить отток отдельных слоёв своих граждан с одновременным недопущением оттока всех остальных. В этих целях ими нередко создаются мощные бюрократические препоны, для успешного преодоления которых в большинстве случаев оказывается необходимым потратить огромное количество средств, времени и нервов. Выделяя среди потенциальных эмигрантов наиболее эмоционально несдержанных и страстно желающих выехать лиц , оперативники, ведущие за ними тщательные наблюдения, в конце концов отдают негласные указания о том, чтобы разрешения на выезд были выданы лишь части членов отдельно взятых семей, а другой их части выражен отказ по каким-либо формальным поводам и надуманным причинам. Для близких родственников подобные ситуации оказываются, как ножом по сердцу. Для того чтобы их избежать и каким-либо образом всё уладить, многие из получающих индивидуальное разрешение на выезд принимаются валяться в ногах и умолять эмиграционных чиновников об оформлении выездных документов для тех своим родственникам, которые получили отказ. Если подобные мольбы начинают казаться оперативникам достаточно искренними и убедительными, они предлагают слабонервным и истеричным просителям заключить своего рода сделку - в обмен на предоставление их родственникам возможности беспрепятственно выехать за рубеж подписать документ о добровольном согласии на сотрудничество со спецслужбами своего государства.
В скором времени после того, как любой из таких подписантов вместе со всеми близкими родственниками оказывается в другой стране и успевает там слегка обжиться к ним под каким-либо видом являются представители службы внешней разведки и принимаются шантажировать их наличествующими документами. Заявляя о своей способности в любой момент предать огласке факты некогда выраженных согласий на сотрудничество с разведывательными службами того государства, гражданами которого они не так давно перестал быть и тем самым возбудить по отношению к ним (и всем членам их семей) недоверие и преследование со стороны властей государств их текущего пребывания, подобные гости из "прошлого" очень легко и быстро превращают многих бывших граждан своих государств в бесхребетных и во всём зависимых от них существ, которые оказываются вполне пригодными для последующего беззастенчивого использования с какими-либо гнусными намерениями и в самых грязных целях.
Другой не менее яркий, но более "благородно" выглядящий пример, который способен обеспечить широкий простор для осуществления многочисленных вербовок и привлечений к негласному сотрудничеству, также основан на практике, периодически возникающей в международных отношениях и связан с распадами больших государств. В ситуациях подобного рода во многих из отделившихся окраин бывших империй начинают нарастать движения, направленные на вытеснение из своих мест представителей некоренных национальностей, которые воспринимаются там в качестве иноверцев, оккупантов и потенциальных предателей. Власти наиболее крупных обломков бывших империй в своём стремлении к восстановлению чего-либо былого в ситуациях подобного рода нередко принимаются затевать грязные политические интриги, суть которых заключена в следующем. Под видом громких выступлений за предоставление своим соотечественникам, оказавшимся за пределами своей исторической родины, полных политических прав, они без конца принимаются громогласно выступать с демагогическими заявлениями и предпринимать попытки по осуществления грубого вмешательства во внутреннюю политику таких небольших государств. Прекрасно понимая, что подобные формы ведения внешней политики скорее всего обернутся обострениями межгосударственных отношений и приведут к созданию для проживающих там соотечественников ещё более худших условий, их политики и спецслужбы как раз на это и рассчитывают. До предела накаляя обстановку вокруг зарубежных общин своих соотечественников в очень близких от себя государствах, представители спецслужб наиболее крупных обломков бывших империй принимают обращать своё внимание на тех из них, чьё положение оказывается наиболее тяжёлым и сложным (и в первую очередь на семьи бывших военных - по причине наличия у них воспитанной привычки к безоговорочному выполнению любых приказов своих исторических родин, а также настроенности бороться за свои права самым решительным и хорошо организованным образом). Под видом оказания таким семьям всесторонней помощи, спецслужбы принимаются организовывать переправку на историческую родину их стариков и малолетних детей. Освободив наиболее дееспособным и активных членов подобных семей от фактических обуз и обеспечив их малолетним детям полноценное будущее, представители спецслужб принимаются в ответ на это требовать от них всецелого сосредоточения своих усилий на активизации борьбы за расширение политических прав и вовлечении в свою деятельность как можно большего числа тех своих соотечественников, все члены семей которых продолжали оставаться вместе с ними.Давая активистам таким образом созданных зарубежных организаций своих соотечественников понять, что условия жизни их вывезенных стариков и будущее их малолетних детей будет целиком и полностью зависеть о того, каких успехов они добьются в процессе ведения своей организационной деятельности, спецслужбам наиболее крупных осколков бывших империй оказывается возможным добиться того, чтобы первые принялись отдавать своей борьбе все свои силы и время. В это же самое время специальные агенты вышеуказанных спецслужб, глядя на таких активистов, принимаются специально обращать на тех внимание рядовых членов их организации, называя их живыми примерами беззаветного служения своей исторической родине и призывая всех остальных следовать их примеру. В средах рядовых членов таких организации всегда оказывается некоторое количество достаточно наивных и перевозбужденных людей, которые не понимают истинных причин проявления такой "беззаветности" и воспринимают всё за чистую монету. Принимаясь бездумно следовать указанным им примерам, такие наивные люди начинают регулярно вступать в открытые конфронтации с тамошней властью и тем самым окончательно портить с ней свои отношения. Со своей стороны власти таких государств, идя на принцип, принимаются демонстрировать столь неуважительно ведущим себя по отношению к ней лицам инородного происхождения свою принципиальность и совершенное нежелание идти на какие-либо уступки, тем самым доводя их положение до состояния полного отчаяния. В свою очередь спецслужбы и политики наиболее крупных осколков бывших империй принимаются использовать подобного рода факты в качестве информационных поводов для их раздутия и превращения в громкие внешнеполитические акции, направленные на дескридитацию недружественных им государств и представление тех в глазах мирового сообщества в качестве главных виновников всего случившегося. Планомерно осуществляя свою деятельность вышеуказанным образом, организующие всё это спецслужбы с одной стороны обеспечивают своим государствам немалую экономию средств, а с другой - строят очень многие свои успехи, грубо говоря, на дураках, ловко околпачиваемых ими в те или иные моменты времени.
Но это ещё не всё. Малолетние дети уже рассмотренных активистов, отправляемые на историческую родину для получения полноценного и всестороннего развития, в большинстве случаев оказываются переданными в специальные интернаты, где помимо обычной, получают военную и разведывательную подготовку. После наступления поры их возмужания и предоставления им возможности обзавестись своими семьями, таких юных и якобы совершенно зелёных на вид лиц в ситуациях возникновения на то особой необходимости в любой момент оказывается возможно переправить обратно, предварительно внушив им мысль им о том, что Родина дала им всё самое лучше и теперь настало время для беззаветного служения ей. Обживаясь в новых местах при помощи своих сильно постаревших родственников и сменяя их на своём посту, подобные нелегальные разведчики при всём высказывавшемся по отношении к ним уважении фактически оказываются на положении рабов. Суть подобного рабства заключается в чётком осознаний простой и непреложной истины, суть которой можно выразить в следующем. Всякий случай возникновения у них желания как-то отойти от дел или - не дай бог - встать на путь предательства грозит им наступлений непоправимых и жутких последствий для оставленных ими жён и детей (ностальгическая любовь к которым также, как и ко всей своей родине, целенаправленно возбуждается усилиями направляющих их туда спецслужб - посредством регулярных переправок разного рода весточек и рукодельных вещиц от близким их людей). Такой вот является истинная подоплёка былого героизма советских разведчиков, а также героизма тех их будущих поколений, внимание которых сейчас сосредотачивается на прибалтийском направлении и которые, вполне возможно, в достаточно скором времени широко разовьют свою деятельность на указанной почве.
Но самыми массовыми площадками для отыскания подходящих кандидатов в будущие агенты и стукачи являются не вузы, не закрытые специнтернаты и даже не широко разрекламированные тусовки каких-либо широко популярных и пользующихся определённой известностью лиц. В российских условиях таковыми являются тюремные зоны, воинские подразделения и детские дома. Подобные, если их так можно назвать, громадные испытательные площадки и тренировочные полигоны, через которые регулярно проходят огромные количества самых разных людей, в силу своей значительной изолированности и закрытости от остального общества являются идеально подходящими для использования в целях поголовного подвергания последних различным испытательным воздействий на прочность и склонность к осуществлению тех или иных поступков (или иначе говоря, выработки понимания того, кто чем дышит и взятия всего этого себе на заметку). Конкретные выгоды от осуществления чего-либо подобного заключаются в возможности разбиения всех когда-либо подвергнутых испытаниям лиц по категориям: на потенциально опасных, не вполне благонадёжных и по настоящему благонадёжных граждан с последующим занесением выставленных им отметок в оформляемые на каждого из на них личные дела. Исходя из создаваемых наборов документации на людей, однажды ими изученных, представители спецслужб приходят к обретению возможности легко и быстро обнаруживать таковых среди всех тех, на кого в то или иное время и в силу самых разных причин оказывается обращённым их внимание. Более того, всё это даёт им возможность быстро выделять среди опознанных лиц таких, которые обладают каким-либо криминальными склонностями и изначально не могут заслуживать к себе какого-либо доверия и снисходительности и легко отличать их от тех, к кому на основе выводов, полученных из ранее собранных материалов их дел, следует относиться более благосклонным и доверительным образом. В свою очередь обладание таким инструментом, который способен давать спецслужбам возможность для быстрого определения того, какими являются на самом деле и кого представляют собой те или иные из неожиданно заинтересовавших их граждан, даёт им реальную возможность для производств более рациональных перераспределений своих сил и осуществлений к различным категориям лиц взаимоотличающихся или дифференцированных подходов.
Всё вышеописанные соображения возбуждают у оперативных работников необузданные стремления к заведению установочных или личных дел на как можно большее число своих граждан и (в первую очередь на тех, которые только начинают вступать в пору активной жизни), а также к разработке и задействованию государственных программ, направленных на осуществление мер воспитательного и укрепляющего характера и применительных к различным категориям таких лиц - в целях приведения их в полное соответствие с требованиями, выдвигаемыми со стороны общества и существующей власти. Такие стремления обычно находят своё выражение в виде рисования перед обществом самых радужных и жизнерадостных картин будущего, которые, по словам таких рисовальщиков, могут сбыться лишь только в случае наделения спецслужб безграничными полномочиями и возможностями следить за поведением каждого и всех. Но даже в случаях начал оказания спецслужбам непременной и твёрдой поддержки со стороны высшей власти своих государств в делах подобного рода очень скоро возникает одно большое НО. Связано это НО с необходимостью осуществления постоянных вложений огромнейших средств, без наличия которых оказывается невозможным полноценное осуществление столь грандиозных полицейских программ. Для наиболее богатых государств мира проблемы подобного рода оказываются вполне решаемыми и преодолимыми, а вот в тех государствах, которые не могут похвастать изобилием и достатком для подавляющего большинства своих граждан всё обстоит совершенно иначе. Верховные власти таких государств, обнаруживая, что цена указанного вопроса оказывается очень и очень высокой, обычно ставят перед своими полицейскими органами и контрразведывательными службами вопрос ребром - либо те полностью прекращают осуществление столь дорогостоящих и неподъёмных программ либо соглашаются осуществлять их по отдельным частям и за счёт изысканий внутри себя скрытых резервов и экономии наличествующих ресурсов (или говоря иным языком, не требуя от своих государств выделений на данные цели дополнительных средств из их госбюджетов). Взвесив все за и против, в полицейских ведомствах и контрразведывательных службах таких государств обычно приходят к выводу о том, что если хорошенько поднатужиться и поднапрячься, то можно убить сразу двух зайцев - решить возникшую перед ними проблему самостоятельным образом и заодно хорошенько выслужиться и предстать перед своей высшей властью в самом лучшем свете, продемонстрировав ей таким образом свои несомненные организационные таланты.
Задавая себе такие условия, в которых требуется обеспечивать жесткую экономию средств, специально уполномоченные на то представители полицейских ведомств и контрразведывательных служб первым делом берутся пересаживать на голодные пайки те огромные контингенты лиц, которые полностью или в значительной степени оказываются переданными в их фактическое распоряжение - в целях экономии наличествующих средств и одновременного творения над ними экспериментов по выявлению их подлинных сущностей. Ситуация, в которой многие люди на протяжении длительного времени оказываются вынужденными постоянно испытывать холод и голод, уже является экстремальной и способствующей выяснению кто чего стоит. Одни в таких условиях принимают громко возмущаться и протестовать против столь невыносимых условий, другие замыкаться в себе и забиваться по разным щелям, третьи - что-то мастерить в целях обмена или продажи, четвёртые - заниматься мошенничеством и насильственно обирать своих сотоварищей по несчастью. Уже только из этого можно делать вполне определённые и чёткие выводы о том, что на самом деле представляют собой те или иные из наблюдаемых личностей.
Как говорится всё бы хорошо, но всё дело в том, что у многих из лиц, специально помещенных в столь необычные для них условиях, начинают обнаруживаться склонности к осуществлению побегов и последующих рассказов всем окружающим людям о фактах воцаряющегося произвола в местах их недавнего содержания и пребывания. Совершенно не желая быть признанными в качестве главных виновников создания столь неблагополучных картин, ответственные представители полицейских ведомств и контрразведывательных служб в таких условиях оказываются особо заинтересованными в их сокрытии от глаз широкой общественности. В силу этой причины им не остаётся ничего иного, как задумываться о необходимости установки прочных оконных решёток и возведения высоких и хорошо охраняемых стен вокруг подконтрольных им учреждений и подразделений. Но так как материалы для сооружения подобных стен стоят немалых денег, а для их возведения и текущего ремонта требуются рабочие руки, то всё это приводит к тому, что в таких учреждениях и подразделениях принимаются широко использовать труд заключённых, рядовых военнослужащих и несовершеннолетних воспитанников. Из-за того же, что подобные меры оказываются явно недостаточными и не способными обеспечиваться одномоментно, оперативные работники, которых в обозначенных целях специально вводят в составы управленческих персоналов рассматриваемых учреждений и подразделений и указания которых являются обязательными для исполнения и не подлежащими какому бы то ни было обсуждению со стороны остальных, принимаются вести свою повседневную работу с их основными контингентами и личными составами.
Смысл ведения подобной оперативной работы оказывается направленным на то, чтобы с одной стороны навсегда внушить всем составам своих контингентов мысль о том, что с властью не спорят, а с другой - привить как можно большему числу их представителей стойкое неприятие (на уровне подсознательных страхов) по отношению ко всему преступному и выработать у них очевидное стремление при виде перед собой творений чего-либо предосудительного и преступного немедленно раз сообщать об этом представителям власти.
Суть же ведения такой оперативной работы заключается в ряде следующих моментов. С одной стороны она проявляется в виде вызовов для проведения ознакомительных бесед с глазу на глаз и выражения явных или завуалированных предложений начать вести работу на оперативную часть или иначе говоря - ежедневно наблюдать за поведением своих сотоварищей и втихую на них стучать в обмен на предоставление улучшенного содержания и снижение уровня предъявляемых требований общеобязательного плана. Другой её стороной является привлечение на свою сторону самых отъявленных хулиганов и их вожаков. Вызывая таких к себе для бесед или встречаясь с ними в более непринужденной обстановке, штатные оперативники в завуалированной форме мягко указывают таким хулиганам, кого им следует, а кого не следует трогать и обижать. При этом оперативные работники не забывают всякий раз обращать внимание привлекаемых ими вожаков из контролируемых ими сред на то, что если те во всём будут их слушать, то не будут знать каких-либо проблем - любые их преступные деяния будут оставаться как бы незамеченными и легко сходящими им с рук. И наоборот указывать на то, что если они будут пытаться действовать вопреки только что озвученным словам, то на них окажется обрушенной вся карательная мощь, наличествующая у административного аппарата. В случаях достижения устных договорённостей недавние хулиганы и громилы превращаются в активных помощников оперативных работников и иных представителей начальствующего состава своих подразделений или учреждений. С этого времени подобные помощники и активисты везде и повсюду принимаются ходить с надменным видом и указывать всем прочим на то, что именно они, а не кто-либо другой, являются фактическими хозяевами их положения. Иначе говоря, творить беспредел и жестоко издеваться над поступающими новичками и новобранцами с тем, чтобы как можно лучше раскрыть и проявить их личностные сущности для незримо наблюдающих за всем оперативников и в назидательных целях избивать тех лиц , которые допускают какие-либо оплошности, проявляют склонность к непослушанию к выражениям чего-то для себя унизительного и демонстрируют откровенные нежеланий заниматься тяжелой и грязной работой.
Проницательные умы оперативников, фиксировавшие подобные факты, быстро приходили к выводам о том, что при всей своей очевидной неприглядности и порочности (приводившей к фактическому разделению обрабатывавшихся людских контингентов на неравноправные касты и непоправимому изуродованию огромных количеств людских судеб), возникавшая практика оказывается вполне способной обеспечивать достижение высоких формальных показателей в их работе и к тому же является весьма удачной и удобной в том смысле, что открывает широкие возможности для быстрых выяснений на предмет того, кого из таким образом испытуемых лиц весьма не просто сломать и кто из них в принципе способен быть лидером, а для слома кого не требуется больших усилий и кто кто пригоден лишь для использования в качестве кого-то пассивного. А так как она отличается своей чрезвычайной дешевизной и простотой воспроизводства, то оперативные работники различных правоохранительных ведомств находили весьма целесообразным её широкое и повсеместное распространение в территориальных пределах своих государств. В результате всего этого мы на выходе имеем то, что имеем - беспредел, протекающий по данной схеме, стал нормой жизни для российских детдомов, колоний для малолетних и отчасти для российской армии. Почему отчасти ? Потому, что армия имеет особую специфику, в первую очередь связанную с её особым предназначением, а во-вторых - с относительно небольшими сроками службы для призывников и неполной изолированностью её воинских частей от окружающего общества. Выражаясь иным языком, армейское командование в отличии от опекающих его оперативников ГБ в целях обеспечения своим частям высокой боеспособности всегда было заинтересованно в подвергании рядовых военнослужащих не запредельным физическим и психологическим нагрузкам (в целях получения доподлинных представлений об их личностных сущностях), а достаточно умеренным и равномерным - в целях обеспечения всем призванным в армейскую среду равномерной и одинаковой для всех воинской закалки. В результате продолжительного выяснения взаимных отношений (особенно остро протекавшего в середине и конце 30-х годов ХХ века и очень печально отразившегося на судьбах очень многих военачальников) между министерством обороны и ведомством ГБ в данном вопросе был достигнут некий компромисс, позднее получивший такое название, как дедовщина. Суть её заключается в том, что в подавляющем большинстве воинских частей в качестве истязаемых слабаков и грязнуль-чуханов используются "молодые" или недавно пришедшие на службу солдаты, а роли праздно шатающихся и учиняющих разбирательства активистов исполняются старослужащими, уже успевшими пройти основную проверку на прочность за первый год службы. В результате негласного введения подобного устройства в практику армейской жизни оказывалось возможным достаточно легко и просто приводить её в подобие некоторого равновесия. С одной стороны внушать молодым воинам мысль о том, что они должны сносить издевательства и оскорбления со стороны старослужащих и терпеливо молчать обо всём на том основании, что они сами в достаточно скором времени получат возможность вдоволь поиздеваться над молодыми из новых призывов - после того, как перейдут в разряд "стариков". А старослужащим указывать на нечто прямо противоположное - на то, что памятуя о том как несладко им приходилось в начале службы, они не должны быть слишком жестокими и бессердечными по отношению к младшим. При всей достаточной невыгодности данного положения для кураторов из ГБ, возникавшей из-за почти повсеместного установления подобных армейских порядков, те также научались извлекать из неё свои выгоды. В первую очередь это заключается в появлении у них реальной возможности для поголовного выявления у всех старослужащих степени склонности к осуществлению издевательств и жестокости по отношению к кому-либо более слабому или низшему, а так же - для изучения конкретных характеров их проявлений и определения наиболее действенных раздражителей в каких-либо своих далеко идущих и перспективных целях.
Что же касается мест лишения свободы, предназначенных для содержания взрослых преступников, то внедрение в их жизнь практики беспредела в том виде, в котором существует в детдомах и зонах для малолеток, так же оказалось невозможным, но по совершенно иным причинам. Суть всего заключается в том, что преступники, попадающие на взрослые зоны, в подавляющем своём большинстве являются уже не детьми, а людьми, достаточно опытными и хорошо осознающими свои интересы (точнее говоря, совершенно не желающими довольствоваться чем-либо малым и чисто символическим). Это относится и к тем представителям преступного мира, которые, попав в места лишения свободы, в силу наличия каких-либо особых причин сразу же выражают желание активно сотрудничать с администрациями своих учреждений. Будучи приговорёнными к достаточно продолжительным или очень длительным срокам и тесно общаясь с оперативными работниками, они со временем начинают усваивать от тех наиболее простые и высокоэффективные приёмы оказания психологических воздействий и по-своему использовать их - в целях оказания давлений на конкретных представителей администрации своих учреждений. Выражаясь более простым языком, многоопытные активисты берутся угрожать отдельным из своих контролёров и надзирателей, тем что заложат или сообщат руководителям администраций своих (или вышестоящих) учреждений о каких-либо достаточно серьёзных их нарушениях или сознательно вовлекать наиболее легко сговорчивых и корыстолюбивых из них в свои преступную деятельность с тем, чтобы затем путём шантажа заставить их везде и во всём плясать под свою дудку.
Так как аппетиты у различных людей обычно разрастаются вместе с возрастанием их возможностей, то у наиболее опытных и авторитетных (в своих кругах) активистов в скором времени начинает обнаруживаться стремление подмять под себя всю администрацию и обеспечить себе фактическую полноту власти на своих зонах. В этих целях они обычно вступают между собой в тайные сговоры. Смысл таких сговоров заключается в признании необходимости окружить каждого представителя администрации своего учреждения как можно большим числом своих активистов более низкого уровня - в целях обеспечения возможности сбора компромата на абсолютно каждого из них. Но новые активисты и стукачи это не грибы в лесу - они не возникают словно из под земли и не появляются неизвестно откуда. В подавляющем большинстве случаев они взращиваются из среды вполне обычных заключённых - благодаря осуществлению целенаправленных и кропотливых усилий, исходящих от уже наличествующих на данный момент активистов. Но всё дело в том, что в ситуациях подобного рода самым главным является не упустить благоприятный момент, поэтому на осуществление чего-либо длительного и долгого у таких активистов просто не остаётся времени. В целях обеспечения быстрого роста численности своих активов уже наличествующие активисты, пользуясь своей бесконтрольностью, принимаются окончательно развязывать свои руки и устраивать настоящий беспредел в отношении тех заключённых, которые выражают откровенное нежелание вступать в их ряды и не советуют туда вступать всем прочим. Из-за того, что те заключённые, которые в силу каких-либо своих причин категорически не желают вставать на путь сотрудничества с администрацией, в ситуациях подобного рода оказываются загнанными в безвыходное положение, то им не остаётся ничего иного как тесно сплачиваться между собой и ведя себя самым отчаянным образом, давать бандам наседающих активистов жёсткий отпор и переходить в ответные контрнаступления. В свою очередь активисты, в подавляющем своём большинстве являясь хоть и наглыми, но достаточно трусоватыми созданиями, оказываются совершенно не способными к проявлению такой же самоотверженности. В ситуациях создания чего-либо очень критического и им угрожающего они предпочитают бросаться наутёк и стремительно покидать пределы жилых зон - уходить под защиту своей администрации.
В свою очередь оперативники конкретных учреждений системы исполнения наказаний в своём стремлении отыскать эффективное средство для приведения в чувство реальности не в меру разошедшихся групп активистов в ситуациях подобного рода принимаются обращать особое внимание на сообщества противостоящих им уголовников и способствовать усилению авторитета и мощи последних. В реальной практике это прежде всего выражается в фактическом закрытии глаз администрации таких учреждений на случаи проноса из разобщенных рабочих зон в общие жилые зоны заточенных металлических прутьев и кусков арматуры, которую затем можно использовать в качестве оружия. После того, как внутри жилых зон подобного оружия накапливается столько, что по мнению администрации его оказывается вполне достаточно для организации решительного отпора действиям наседающих активистов и узнавая от самих активистов о времени начала очередных их устрашительных акций по отношению ко всем, нежелающим вступать в их ряды, оперативники отдают указания о предприятии особых мер. Суть таких мер заключается в двух моментах. Первый из них представляет собой стягивание вокруг таких зон сил спецподразделений Минюста и внутренних войск МВД - на тот случай, если возникшие внутри них волнения каким-либо образом станут вырываться и выходить наружу. Второй же заключается в обеспечении возможности неожиданного перекрытия выходов из жилых зон для чрезвычайно размножившихся активистов в наиболее угрожающие им моменты. Фактически отдавая значительную часть активистов на расправу и растерзание восставшим против них зонам, представители администрации таких учреждений после наступления некоторых затиший в возгоравшихся страстях по громкоговорящей связи требуют от основной части заключённых прекратить бесчинства и разойтись по своим баракам, угрожая во всяком ином случае вводом внутрь зон спецподразделений, которые быстро наведут порядок путём использования вместо уговоров совершенно иных мер.
После утихомиривания и разоружения жилых зон, а также подспудного внушения их обитателям мысли о том, что они также, как и сообщества активисты, вполне способны повести себя самым решительным и сплочённым образом, оперативники добиваются установления фактического равновесия между сформированными и противопоставленными ими силами уголовного мира и стремятся к дальнейшему его поддержанию с тем, чтобы всегда находиться над схваткой - в качестве всё решающих судей. Достигается это путём периодического возбуждения между ними локальных потасовок и незначительных кровопусканий, а также внушении всем несведущим и малограмотным (в данном смысле) гражданам мысли о том, что чем чаще преступники будут убивать и калечить друг друга, тем меньше от всех них будет возникать всяческих проблем (с тем, чтобы у подобных граждан не возникало желания глубоко вникать в хитросплетения подобных оперативных дел и пытаться вмешиваться в ход их событий).
Но в рассматриваемом нами случае вовсе не это является самым главным. Главным является то, что российская система исполнения наказания устроена таким образом, что всякий в неё попадающий на всё время срока своего заключения оказывается помещённым между молотом и наковальней двух искусственно противопоставленных друг другу сил уголовного мира. Попадая туда, он совершенно независящим от себя образом оказывается поставленным в такие условия, когда ему приходится выбирать между тем, чтобы влиться в ту часть преступного мира, которая относится к своей власти с нескрываемой враждебностью и предпочитает решать проблемы своих взаимоотношений в своём узком кругу и тем, чтобы примкнуть к той его части, которая считает сотрудничество с властью чем-то вполне допустимым и возможным, но только в случаях обнаружения в этом для себя вполне реальной выгоды. Иначе говоря, он оказывается поставленным в такие условия, когда ему приходится выбирать между тем, чтобы стать преступником, который уважает себя как личность и тем, чтобы стать преступником гадким и скользким, который соглашается играть роль кого-либо быстро исправившегося и готового всем услужить - лишь бы только избежать всех наказаний, полагающихся ему за уже совершённые им деяния. При столь сильной ограниченной возможности выбора у всякого опадающего туда гражданина практически не остается возможности для перевоспитания и подготовки себя для возврата в нормальную жизнь. Именно в силу этого в российской практике рецидив (или повторное осуществление преступлений теми лицами, которые когда-то уже привлекались к уголовной ответственности) является нормой жизни, весьма устраивающей оперативных работников российской милиции и спецслужб, а завязывание или сознательный отказ от дальнейшего следования преступной практике - редким исключением. И в этом нет ничего удивительного - просто в российских условиях для оперативных работников в частности и спецслужб вообще оказывается проще и легче всего вести свою работу именно таким, а не каким-либо иным образом. А что касается проблем всего остального, то так как это почти не касается их самих, то представители мира спецслужб оказываются совершенно не заинтересованными в возбуждении по данному поводу каких-либо публичных дискуссий. Да подумаешь, какая уж тут проблема !!! Или как некогда говаривал товарищ Сталин : Лес рубят - щепки летят.И наконец подошёл черёд разобраться с четвёртой и самой малой (для российских условий) категорией лиц, из которых оперативные работники продолжают черпать свои агентурные кадры. Это есть никто иной, как инициативные лица, которые сами приходят в органы внутренних дел или госбезопасности либо при встречах с их представителями в какой-либо иной обстановке выражают откровенные желания сообщить тем о чём-то ставшем им известным и могущим представлять интерес для их ведомств, а также принимаются заявлять о своей готовности в любой момент продолжить начатое ими сотрудничество.В качестве ярких примеров проявления чего-либо подобного можно назвать случаи, когда граждане, поступающие таким образом, ведут себя совершенно искренне и бескорыстно - из стремления покончить с какими-либо преступными проявлениями, которые очень пагубным образом сказываются на жизни всего общества. Подобные проявления обычно оказываются связанными с чем-либо лично пережитым или виденным (либо виденным и пережитым их родственниками или близкими им людьми), а также осознанием того факта, что подобными своими действиями они вполне способны сломать неприглядные моменты, существующие в практике их жизни. Надо сказать, что в наиболее развитых государствах современного мира именно таким образом приобретается значительная часть информаторов и агентов, чего увы нельзя сказать о России. Дело здесь заключается вовсе не в особенном устройстве русской или славянской души (хотя очень многим хотелось бы представить всё именно таким образом). Вся суть проблемы состоит в том, что подавляющее большинство россиян осознанным или не вполне осознанным образом, но рано или поздно приходит к осознанию того факта, что в этой жизни от них ничего не зависит и что каждый из них на самом деле является мелкой фишкой и разменной монетой в руках своих ловких политиков и циничных представителей мира спецслужб, которые без конца вовлекают их в разного рода игрища, но при этом совершенно не желают что-либо реально делать для общества - действовать не понарошку, а по настоящему или без дураков. В силу этой причины резкие всплески проявления гражданской сознательности в российских условиях могут происходить лишь тогда, когда они оказываются возбуждёнными или инспирированными проявлениями чего-либо жуткого и животрепещущего (вызывающего возбуждения на уровне животных страхов) - типа взрывов жилых домов или захватов террористами каких-либо общественных мест. После чего всё очень быстро идёт на убыль и возвращается на привычные круги своя.
Другой категорией лиц, оказывающихся склонными к вступлению в сотрудничество с правоохранительными органами по своей инициативе, являются те из них, которые испытывают большое желание вырваться за рамки чего-то, ставшего для них слишком привычным и из-за этого ненавистным по своей сути, либо те, кто чего-то уже достигнув на своём жизненном пути, встречают кого-либо переходящего им дорогу или мешающего им достичь чего-либо гораздо большего - уже маячащего на их горизонте. Грубо говоря, такие лица, вставая на путь вступления негласное сотрудничество, надеются найти себе могучих покровителей, которые бы помогли им решить какие-то их жизненные проблемы и в обмен за такую помощь готовы доносить на кого угодно и творить в отношении кого-либо им указанного любые подлые дела. В общем и целом, как правило, это есть законченные подлецы, которые ради достижения чего-либо очень им нужного, оказываются готовыми в любой момент готовыми предать самого близкого друга и растоптать всё то, что в понимании всех нормальных людей является самым светлым и святым в их жизни.
Наконец третьей категорией лиц , оказывающихся склонными к проявлению подобной инициативы являются те, которые начинают испытывать неистребимую ярость и тайную злость по отношению к существующей власти. Причины возбуждения такой злости могут быть как сугубо личными, так и являться выражением групповых или национальных обид, спроецированных на ком-то отдельном. Причём обид самого различного характера - за проявление преднамеренной жестокости и грубости, за демонстрацию откровенного безразличия по отношению к чему-то перед ней выражаемому, за обнаружение откровенной бездарности в государственных делах и допущение очевидных упущений в достижении чего-то вполне реального и возможного. Возбуждаясь такими обидами и одновременно ощущая свою неспособность самостоятельным образом изменить уже сложившийся порядок вещей, отдельные очень дальновидные и изобретательные лица приходят к выводам о том, что достижения указанных целей вполне возможно добиться путём привлечения для этого сил враждебно настроенных государств или использования в своих интересах не очень дальновидных и совершено запутавшихся кругов власти своих стран - путём преднамеренного введения всех их в заблуждение относительно своих истинных намерений, а также посредством регулярного предоставления им чего-либо, представляющего собой немалую ценность и выражений чего-либо еще более многообещающего. По сути дела это есть люди, которые в истории человечества являются наиболее наиболее талантливыми шпионами и широко известными агентами влияния. Так пожалуй самым талантливым из подобных шпионов является тот из них, который в преддверии событий октября 1917 года был доставлен в Россию в запечатанном вагоне с дипломатической почтой Министерства иностранных дел кайзеровской Германии - или человек по фамилии Ульянов и с прозвищем Ленин. И он не обманул ожиданий во всём способствовавшему ему германского МИДа - в самом скором времени обеспечил выгодный для Германии выход России из 1-й мировой войны, а попутно с этим, воспользовавшись предоставленной ему финансовой помощью и точно уловив наиболее подходящий момент, сумел свалить существовавшее Временное правительство с тем, чтобы обрести для себя и своей партии власть над всей бывшей Российской империей.
Другим не менее известным на весь мир агентом, который в своё время успел хорошо поработать на немецкую полицию, был один австриец по фамилии Шикльгрубер, более известный всем как Адольф Гитлер. Дальнейшие комментарии по поводу данной персоналии, по мнению автора, представляются просто излишними. В качестве ещё одного такого человека, о котором правда доподлинно неизвестно был ли он когда-либо прямым агентом или фактически являлся лишь только агентом влияния, был никто иной, как широко известный сын кавказских гор по фамилии Джугашвили или иначе говоря, товарищ Сталин. Если быть более точным, то по большому счёту Сталин вовсе и не являлся чьим-то агентом влияния. Просто он сумел внушить мысль о чём-либо подобном правительствам государств Западной Европы в то самое время (в середине 20-х годов ХХ века), когда Советская власть оказалась очень близкой к состоянию полного краха. Достиг он этого путём выражения своего согласия вместе с большими партиями зарубежной техники и значительным количеством иностранных специалистов впустить в Советскую Россию различные благотворительные организации, которые кишмя кишели их шпионской братией. Ведя себя таким образом, Сталин сумел вселить в их правителей и представителей крупного бизнеса надежду о том, что путём засылки своих агентов и постепенной активизации организованных ими внутри Советской России контрреволюционных подполий там окажется возможным вернуть всё к прежним порядкам и приступить к дележу огромного сырьевого пирога, который представляла собой вся территория бывшей Российской империи. Под такие надежды и без получения каких-либо фактических залогов Западная Европа принялась ссужать Советскую власть огромными средствами, за что и жестоко поплатилась. Как только Сталин почувствовал, что экономика советской страны достаточно окрепла для того, чтобы обеспечивать решения хозяйственных проблем своего государства, он вышвырнул всех иностранных специалистов вон, произвёл национализацию предприятий иностранных компаний и под предлогом выражения иностранным державам обвинений в осуществлении тотального шпионажа и потворствовании созданию внутри СССР контрреволюционных подполий отказался платить по многим счетам (или принялся оттягивать начала таких моментов на неопределённо долгие сроки). Выражаясь языком "новых" русских, Сталин кинул государства Западной Европы как последних лохов, а затем громко над ними насмеялся. В прочем Сталин был не одинок в подобных своих деяниях. Примером тому служит всем известный китаец - товарищ Мао Цзе Дун. Будучи в своё время агентом влияния советского НКВД и лично товарища Сталина, сей господин сумел завоевать доверие последнего и за счёт СССР вытянуть экономику своей страны из полнейшей и беспросветной дыры. После того, как Сталин умер и Китай оказался вполне способным самостоятельно решать свои экономические проблемы, товарищ Мао, не моргнув глазом, кинул СССР точно также, как несколькими десятилетиями ранее нечто подобное по отношению к целому ряду государств Западной Европы проделал его мудрый учитель и отец всех народов.
Если же переместиться из давно минувших годов в день сегодняшний, то можно увидеть, что современные времена отнюдь не обделены колоритными личностями подобного рода. Например ни для кого не секрет, что самый известный из современных террористов араб бен-Ладен, а также лидеры не так давно свергнутого афганского движения "Талибан" с своё время являлись агентами ЦРУ США. Если же обратиться к современным примерам близкого нам Отечества, то и тут мы можем найти кое-кого вполне подходящего для рассмотрения в данной теме. Так целый ряд российских политиков и отставных генералов прямо заявляют от том, что чеченский террорист №1 - Шамиль Басаев - на самом деле то ли являлся, то ли до сих пор является агентом ГРУ Генштаба ВС России (и именно в этом заключается главная причина его "неуловимости"). Автор данного материала не берётся судить о том, что в этих словах является правда, а что нет, но как всем известно - дыма без огня не бывает.В качестве другой разновидности лиц, которые сами начинают проявлять стремление стать агентами спецслужб, можно назвать людей, получающих от процесса участия в подобной или сходной с ней деятельностью огромное удовольствие (путём превращения её для себя в подобие захватывающей игры, в которую можно играть на протяжении всей жизни) и испытывающих ни с чем не сравнимый азарт. Либо тех из них, которые обретя отличную предварительную подготовку и регулярно добиваясь высоких показателей в своей работе в сферах деятельности, по своей сути очень сходных с деятельностью агентов спецслужб, получают очень соблазнительные (с материальной точки зрения и наличия реальных возможностей для стремительного карьерного роста) предложения о вступление в агентурное сотрудничество, от которых обычные люди практически никогда не отказываются по причине осознания того факта, что такое бывает только раз в жизни и других шансов стать по настоящему успешными у них более никогда не возникнет.Отлично осознавая особую ценность такого типа агентов, для которых их агентурная деятельность превращается в образ жизни, без которого они просто не мыслят своего дальнейшего существования, спецслужбы всегда прилагали и прилагают немалые усилия в смысле всяческого способствования процессам создания в обществе таких условий, которые бы благоприятствовали воспитанию в характерах многих (прежде всего молодых) людей очень ценных - с их точки зрения - качеств. Так например ведомства внутренних дел и госбезопасности многих государств мира с давних времён активно способствуют изданию книг и созданию фильмов о сыщиках и детективах (или иначе говоря, детективного жанра), которые в игровой форме учат людей проявлению бдительности и подозрительности по отношению ко всему представляемому им в качестве чужого или чуждого для своего общества, элементарным навыкам слежки, умению мыслить логическим образом и находить своим догадкам аргументированные подтверждения и - самое главное - всегда сообщать обо всём таким образом замеченном и обнаруженном кому-либо старшему или более опытному (в лице уполномоченных представителей власти). В качестве другого такого примера, но уже направленного не на индивидуальное, а коллективное воспитание и закрепление подобных качеств (отрабатываемых в процессе проведения специально организуемых игрищ) у многих представителей подрастающих поколений, можно назвать скаутские (пионерские) организации, которые также ни когда не оставались и не остаются без внимания со стороны благоволящих по отношению к ним спецслужб.
В качестве же живых примеров тех сфер деятельности, которые в значительной степени являются родственными спецслужбам и которые обеспечивают им регулярный приток элитных агентурных кадров из числа представителей своих рядов, можно назвать различные посреднические фирмы (типа занимающихся осуществлением квартирных обменов, скупкой сырья у мелких производителей в целях оптовой перепродажи его потребителям, сбытом продукции, произведённой кем-то другим, по различным городам и краям). Достаточно многие их представители - обычно являющие собой пример руководителей среднего уровня, которым удалось добиться определённого жизненного успеха благодаря постоянному проявлению своей активности - помимо занятия себя работой в интересах своих фирм по совместительству являются ещё и платными агентами спецслужб. Отличительной особенностью таких агентов является то, что благодаря широкому использованию рекламных методов они с завидной регулярностью принимаются собирать и формировать вокруг себя группы новичков. Выделяя из их среды наиболее способных и энергичных, такие агенты обращают на них внимание представителей спецслужб. Если после изучения биографий таких новичков у представителей спецслужб не возникает принципиальных возражений против возможного их привлечения к агентурной деятельности когда либо в будущем, то агенты-руководители принимаются работать с ними в своих обычных сферах деятельности, но по особым методикам, отражающим интересы спецслужб. После завершения подготовительных сроков специальные приёмные комиссии из числа представителей спецслужб рассматривают все показатели, достигнутые конкретными кандидатами в агенты. Если достигнутые показатели признаются достаточными, то агенты-руководители получают от спецслужб поштучную плату за каждого из учеников, заочно прошедших такую приёмку и одновременно с этим дают их представителям спецслужб расписку о неразглашении имён подобных своих воспитанников и о том, что в будущем не будут пытаться искать с ними встреч. После этого, воспользовавшись каким-либо удобным предлогом, агенты-руководители как бы самоустраняются от своих учеников, прошедших спецприёмку - в индивидуальном порядке передают их на руки другим лицам, представляемым тем в качестве своих коллег, а на самом деле являющимся оперативными работниками спецслужб. Назначая ничего не подозревающим выученикам встречи под крышами других учреждений, оперативники в процессе их хода называют себя теми, кем они являются на самом деле и предлагают первым дать согласие на вступление в агентурное сотрудничество на такие условиях, которые обычно оказываются очень близкими к пределам их жизненных мечтаний.Подытоживая всё здесь сказанное о конкретных способах побуждения к вступлению в сотрудничество всевозможных стукачей и агентов можно сказать одно. При всей неприглядности своего положения в подавляющем своём большинстве они являются глубоко несчастными лицами, достойными искреннего сожаления всех окружающих. Этого же, увы, нельзя сказать об оперативных работниках всевозможных спецслужб, неустанными усилиями которых ежедневно и ежечасно производится ломка судеб великого множества вполне нормальных и честных людей.Но довольно об этом. Разобравшись с тем, откуда и как вербуют всевозможных агентов, самое время вникнуть в суть того, какими именно приёмами и способами последние добиваются выполнений поставленных перед ними задач. Простая человеческая логика подсказывает, что такие способы должны быть достаточно простыми и примитивными - хотя бы по причине того, что обычных стукачей и агентов науками особо не утомляют и если учат, то исключительно на скорую руку или по ходу ведения каких-либо дел. Но так как результаты осуществления агентурной деятельности во многих случаях оказываются весьма успешными, то из этого напрашивается другой вывод. При всей свой примитивности и простоте наскоро усваиваемые ими приёмы и способы воздействия на окружающих должны быть по истине гениальными по своей сути, раз обеспечивают такой высокий эффект. А сразу вслед за этим возникает вопрос. Если всё обстоит так достаточно просто, то почему же до сути таких приёмов и способом не могут докопаться все остальные люди? Но как раз здесь дело обстоит вовсе не так - все обычные люди регулярно используют подобные приемы и способы воздействия на окружающих лиц в своей повседневной жизни. Просто в подавляющем большинстве случаев (в силу своей недостаточной осведомлённости) они не отдают в этом себе отчёта. Почти всё что используется разного рода агентами, является сгустком самой что ни на есть общеупотребительной человеческой практики, почерпнутой из разных времён и народов. Преимущество наспех подготовленного агента перед окружающими его людьми заключается в том, что оперативные работники очень простым и доступным для понимания образом объясняют ему что именно представляет собой подобный сгусток и в чём заключена суть составляющих его идей. Объяснению данного момента для всех тех лиц, которые никогда не являлись чьими-либо агентами, но при этом испытывают непреодолимое желание вникнуть в азы их деятельности и каждодневной работы, как раз и посвящён следующий раздел данного сайта.
